Александр Михайловский - Севастопольский блиц

– Итак, товарищ Бонапартий, – сказал Артанский князь, как только были закончены дипломатические политесы и взаимные представления, – у меня к вам есть небольшое дело, которое касается одного вашего младшего родственника, а может быть, и не совсем родственника. Это еще как посмотреть…

– Постойте-постойте, друг мой Сергий, – переспросил Бонапарт, – как это так может быть – «родственник, но не совсем»?

– Речь идет о Шарле Бонапарте, – сказал граф Орлов, – официально считающемся третьим сыном вашего брата Людовика Бонапарта и вашей падчерицы принцессы Гортензии Богарне. Но есть вполне обоснованные подозрения, что отцовство вашего брата не более чем юридическая фикция, а на самом деле его отцом был другой человек. Об этом говорит полное отсутствие в чертах его лица признаков принадлежности к семейству Бонапартов…

– Вполне возможно, – мрачно кивнул Наполеон, – мой брат подозревает, что жена ему воинствующе неверна, и поэтому признает своим только второго сына Луи, в происхождении которого он полностью уверен. Но вам-то, месье, какое дело до этого ребенка, о существовании которого и я-то вспоминаю далеко не каждый день?

– Дело в том, – сказал граф Орлов, – что в нашем мире этот человек именуется Наполеоном Третьим и исполняет обязанности восприемника ваших идей и императора Второй Французской Империи, включающей в себя Францию в ее национальных границах, а также некоторые колонии в Северной Африке…

– Постойте-постойте, граф! – перебил Орлова Наполеон, явно разволновавшись, – когда я бегло изучал историю будущего, то думал, что Наполеон Третий – это мой внук, сын маленького еще сейчас моего сына Наполеона Второго…

– Ваш сын, – заупокойным голосом произнес граф Орлов, – Наполеон Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт, герцор Рейхштадский, император Франции Наполеон Второй в изгнании, скончался бездетным двадцать второго июля тысяча восемьсот тридцать второго года от туберкулеза. Впрочем, ходили разговоры, что вашего сына отравили, а также о том, что его взрослая любовница с целью повышения потенции подсыпала ему в еду толченых в порошок шпанских мушек, которые и есть самый настоящий яд. Еще годом ранее во время попытки спасения вашего сына из-под почетного заточения погиб единственно достоверно законный сын вашего брата Людовика Луи Бонапарт. Так Шарль Бонапарт стал Наполеоном Третьим.

– При этом, – добавил Великий князь Артанский, – сомнения в том, что этот человек в самом деле является вашим племянником, настолько велики, что ни один правящий дом Европы не дал ему жены из своих рядов, в то время как у вас, как у Наполеона Первого, такой проблемы не возникло, несмотря на то, что вы были первым в своем роду, поднявшимся на трон. В результате супругой Наполеона Третьего стала Евгения Монтихо – девушка из захудалого испанского графского рода. Для настоящего императора, надо сказать, такой брак был бы мезальянсом.

– Хорошо, друг мой Сергий, – кивнул Наполеон Бонапарт, – теперь вы можете считать, что я принял эту информацию к сведению. А теперь скажите мне, что вы в связи со всем этим хотите от меня лично?

– Дело в том, – сказал Артанскиий князь, – что там, в том мире, Франция тоже ведет войну с Российской Империей, что само по себе касается заключенного между нами договора. Я свою часть выполнил честно и, выполняя свое задание, всего лишь принудил французские войска к перемирию при минимальной дозе применения силы. Но это состояние временное. С твоей стороны требуется убедить тамошнего императора в том, что воевать с Россией – это так нехорошо, что и в голову-то прийти не может. Но есть еще два обстоятельства, до предела отягощающих эту ситуацию. Во-первых – Император Наполеон Третий вступил в эту войну по личным, совершенно вздорным обстоятельствам, желая отомстить за оккупацию Парижа в четырнадцатом году и за то, что предыдущий русский император как-то раз в письме вместо дорого брата обозвал его дорогим другом. Никаких иных причин для конфликта между двумя государствами не имеется. Во-вторых – союзником Франции в этой войне против России является ни кто иной, как ее заклятый враг Британия.

Выслушав сообщение, Наполеон Бонапарт задумался.

– Мои действия, – наконец произнес он после длительной паузы, – будут зависеть от того, действительно ли этот так называемый Наполеон Третий является моим племянником. Если это так, то я приложу все усилия для того, чтобы вправить ему мозги на место. Если же он бастард и самозванец, вы можете делать с ним все что захотите. Мне он в таком случае безразличен.

– А Франция того мира, – сказал Артанский князь, – тоже будет тебе безразлична, если выяснится, что на ее троне сидит самозванец и ублюдок?

– Нет, – ответил Наполеон Бонапарт, – Франция, в каком бы мире она ни находилась, мнне безразлична. Если ее нынешний император является самозванцем, то ему необходимо подобрать надлежащую замену. Но только, как вы сами сказали, в том мире и вовсе не осталось правильных кандидатур…

И в этот момент Артанский князь, подняв глаза, встретился взглядом с императрицей Фирой (в миру Герой). Произошел безмолвный диалог из мозга в мозг, о котором присутствующие тут смертные даже и не подозревали.

– Предложи ему отдать в тот мир Шарля, – беззвучно произнесла Гера. – В настоящий момент я беременна мальчиком и хочу, чтобы на троне этой Франции сидел именно мой сын. К тому же я применяю к своему супругу некоторые методы продления долголетия, и смертный мальчишка, даже в самом лучшем случае, состарится и умрет, не дождавшись трона.

– Шарлю, – так же беззвучно ответил Артанский князь, – еще нет и двух лет. Если сажать его на трон, то нужен очень сильный регент. Иначе его спихнет любой авантюрист, или же в очередной раз случится революция в пользу республики. Отрубят ребенку голову – кто отвечать будет?

– Найдешь какого-нибудь популярного генерала, фанатичного бонапартиста, любимого солдатами, – мысленно пожала плечами Гера, – промоешь ему мозги важностью поручения – и вперед, двадцать лет пролетят как один день.

– Не двадцать, а пятнадцать, – мысленно ответил Серегин, – именно столько времени пройдет до того момента, пока Бисмарк, почти достроивший свою Германскую империю, обрушит свой удар на Францию. Если у власти все это время будет пассивный охранитель, то ничего хорошего не получится. Да и экономикой генералы обычно занимаются из рук вон плохо. Результат будет даже худший, чем при правлении дорогого «племянничка». Франция вообще может прекратить существование как государство, зато Германия усилится сверх всякой меры. А там, глядишь, разжиревший германский боров преодолеет внушенный ему Бисмарком страх перед Россией и на полвека раньше объявит великий поход на восток. А мне оно надо?