Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

Ему отвели комнату в доме, но спать тоже не хотелось. Он так и бродил из угла в угол, торопил время, а оно, как всегда в таких случаях, тянулось очень медленно.

Дуняша, эта симпатичная хозяйская дочка, несколько раз как бы ненароком заходила к нему в комнату и, не в силах скрыть любопытства, пыталась вызвать его на разговор. Но в итоге и ее рассердила замкнутость странно одетого парня, и она оставила его в покое. А Павел и в город-то не пошел, опасаясь в первую очередь не взрослых, степенно скрывающих свое любопытство, а маленьких сорванцов, которых он во множестве заметил на улицах, еще когда входили в город. Отправление купеческого каравана к монголам было, конечно, большим событием для небольшого сибирского городка. И ребятня старалась успеть всюду. Стать одной из диковинок ему никак не хотелось.

День прошел без каких-либо событий. Лишь ближе к вечеру в дом вернулись Амельян, хозяин и еще какой-то мужик. Как понял Павел, именно в «его команде» предстояло ему и Амельяну отправляться в путь. И не странный костюм паренька, не машина времени, а все та же меховая шкура вызвала у Ефима – так звали мужика – восхищенный и даже завистливый взгляд.

Он долго мял ее в руках, цокал языком, а затем начал выспрашивать Павла, где он такую диковину добыл. И тот, чтобы отвязаться от назойливых вопросов, неожиданно для всех вдруг подарил ее Ефиму.

– Раз уж вместе едем, – сказал он, – берите ее себе. Дарю. Мне все равно тяжело с ней таскаться.

Мужик аж опешил от таких речей. Но тут же, схватив и сворачивая шкуру, рассыпался в благодарности.

– Вот спасибо-то. Вот хорошо-то. Оно, конечно, несподручно с такой поклажей таскаться. А я ее к делу пристрою. Тебе и местечка на телеге выделю, не сумлевайся. Ходок-то ты, видать, не знатный. Так что лучшее место будет. Уж я своему слову хозяин.

Приговаривая, Ефим, забыв о своих вопросах, быстро засобирался из дома, боясь, как бы странный парнишка не передумал.

– Царский подарок, – хмуро заметил Амельян и неодобрительно покачал головой, глядя на Павла. Он понимал, что шкура эта диковинная дорого стоит, и в любом другом случае вмешался бы, чтобы остановить парнишку и не допустить такой сделки. Но не хотелось с самого начала ссориться с Ефимом, морозовским приказчиком, под началом которого ему предстояло работать. А на шкуру он и сам поглядывал, охотник он был опытный, а такого зверя еще не видывал.

Это и было, пожалуй, единственным событием, запомнившимся Павлу за весь долгий день. Спать он улегся рано и, хотя долго не мог заснуть, встал еще потемну, до петухов, когда только начали подниматься Амельян и хозяин дома. Но, придя с ними на берег, он увидел, что переправа каравана идет полным ходом. А наблюдают за ней, наверное, полгорода. Подошел Ефим, по его указу кресло уложили на одну из телег, отправлявшуюся с очередным плотом.

На переправе работали расчетливо и слаженно. Плоты с грузом, отправляемые с правого берега, ровное, но быстрое течение реки выносило к левому берегу как раз в том месте, где уже стояла на телегах и навьюченных лошадях переправленная накануне часть каравана.

Амельян сразу растворился в гуще работающих, крикнув Павлу: «Давай к лодкам, на том берегу встретимся!» И тот, послушав его совета, положил на колени магнитофон и занял место в одной из лодок, готовившихся к отплытию. Никто даже не поинтересовался, кто он таков и по какому праву занял место. Ни документов, ни билетов не спрашивали. Раз сел, значит, надо, значит, с караваном идешь. Баловством здесь не занимались. И вот эта немногословная, без излишней суеты, деловитость работающих мужиков, когда каждый четко знал, чем ему заниматься, очень нравилась Павлу. Дело спорилось. И не успело взойти солнце, как караван тронулся в путь. Ефим, как и обещал, нашел его и показал ему на телегу, где уже лежало бережно укрытое кресло. Но караван двигался медленно, и Пашка предпочитал идти пешком. Сосновый бор, лентой протянувшийся вдоль левого берега реки, оказался нешироким, и совсем скоро, миновав его, вышли на слегка холмистую равнину. Далеко впереди, нисколько не приближаясь, по-прежнему виднелись горы, а справа протекала совсем другая, быстрая, с мутными глинистыми водами река.

«Катунь», – услышал Павел и вспомнил, что Бийск находится как раз в том месте, где сливаются вместе Бия и Катунь и берет свое начало великая сибирская река Обь. Мать с отцом с восторгом рассказывали, как на протяжении нескольких километров от места слияния, еще не смешав голубые воды Бии и желтоватые Катуни, протекает двухцветная Обь. Лишь дальше, перемешавшись, река приобретает однородный обский цвет.

В караване Павел заметил одного довольно странного человека. Он его мысленно сразу же окрестил «доктор Паганель», вспомнив книгу Жюля Верна «Дети капитана Гранта». Очень тот напоминал этого книжного героя. Такой же длинный, нескладный, но, что самое интересное, с таким же, как у Паганеля, сачком для ловли бабочек.

С самого начала он возбужденно носился то вдоль обоза, то углублялся в бор, то неожиданно появлялся из него, радостно что-то разглядывая. Мужики не обращали на него внимания, лишь изредка бросая любопытные взгляды на очередные чудачества, прятали в бороде сочувственные улыбки. Для них он явно был человеком не в своем уме. А он, не замечая никого и, кажется, не ведая усталости, продолжал носиться по лесу с большой, перекинутой через плечо сумкой, куда аккуратно, любовно складывал свои находки.

Вскоре Павлу довелось познакомиться с ним поближе. На сей раз Паганель появился из-под обрывистого берега Катуни, немного впереди телеги, рядом с которой шел паренек. Что-то опять раздобыв, он растерянно закружился на месте, в одной руке держа находку, в другой сачок. Не решаясь опуститься в высокую траву, он явно искал место, где бы мог расположиться, чтобы спокойно заняться найденным.

– А вы на телегу присаживайтесь, – предложил Павел, поравнявшись с нескладной фигурой.

Тот рассеянно взглянул на парня, на указанное им место и поспешил воспользоваться предложением. Ни слова не говоря, устроился на телеге, сложил поклажу и, что-то приговаривая, принялся внимательно разглядывать находку.

«Мог бы хоть поблагодарить», – подумал Павел, а сам поближе подошел к этому чудаку, хотелось увидеть, что с таким вниманием он рассматривает. К его глубокому разочарованию, в руках у того был невзрачный голубенький цветочек, такой же, казалось, как и тысячи других, встречавшихся на протяжении всей дороги.

– Благодарю вас, молодой человек, – вдруг минут через пять раздалось с телеги. – Хоть на этот раз мне караван догонять не придется.

«Позднее зажигание, – подумал Павел, – хотя лучше поздно, чем никогда». А вслух лишь произнес: