Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

– Из дома она пропала, – выдавил из себя Павел, не зная, как правдоподобно объяснить ситуацию и ругая себя за то, что не подумал об этом раньше. – Вот и ищут ее. – Он сам понимал, как беспомощно и даже нелепо звучит подобное объяснение и что сейчас посыпятся новые вопросы.

Однако Осип, задумчиво прихлебывая чай, молчал, и над столом повисла неловкая тишина.

– Так ты что, брат ее будешь, что ли? – наконец спросил он.

– Да нет, сосед просто. – Павел совсем растерялся, не зная, что отвечать и что говорить этим людям, которые не заслуживали обмана. Но ведь и правду они бы посчитали самым большим и неприкрытым обманом.

– Сосед, говоришь, – скептически произнес Осип. – Ну-ну. Вот и у нее также, начнешь, бывало поначалу, выспрашивать, что да откуда. Замкнется, глаза опустит и молчит. Кроме имени, так ничего не знаем. Уж и расспрашивать перестали, зачем попусту тревожить, захочет – сама расскажет. А не захочет – ее дело. Главное, что и дочкой она нам хорошей стала, и сестренкой нашим детишкам. Они-то и вовсе уже забыли, хоть и времени немного прошло, что не родная она им. Так что не хочешь рассказывать – не надо. Ежели с добром пришел – милости просим. А ежели недоброе что замыслил, знай – в обиду мы ее не дадим. Неволить не будем: захочет – с тобой уйдет, хоть и горько нам будет, не захочет – останется. Сами неволить не будем и никому не позволим, – закончил свою речь Осип.

– Да я по-хорошему, – загорячился Павел, – она сама мне рада будет. Она меня давно ждать должна. Да и как я могу ее приневолить? Может, и ей с вами жаль расставаться будет, только и здесь оставаться нельзя, ее ведь дома ждут. И простите меня, что не могу вам всего рассказать. Если уж она сама за столько времени не решилась, то и мне этого делать не надо.

– Может быть, оно и верно, – заметил Осип, выслушав горячую речь паренька. Только лицо его еще больше помрачнело.

В это время послышался скрип ворот, и в горнице раздался ребячий гомон.

– Вот и они, – взволнованно всплеснула руками хозяйка, жена Осипа, – орава наша явилась.

Все как по команде обернулись к двери. Когда она открылась, в комнату действительно ввалилась целая ватага ребятишек различных возрастов. Павел лихорадочно искал глазами Дашу, но ее среди них не было.

«Наверное, младших домой отправила, а сама с подругами задержалась», – мелькнула у него мысль. Ребятишки, разом замолчав, застыли в дверях, увидев незнакомцев.

И тут как громом оглушили Павла произнесенные в тишине слова.

– Даша, – сказал Осип, – к тебе гости.

– Ко мне? – робко и удивленно спросила старшая из девочек.

– Не она, – с отчаяния вслух вырвались у Павла слова, и он почему-то густо покраснел под внимательным взглядом Осипа.

Но эти вырвавшиеся у него два слова вдруг разорвали ту гнетущую атмосферу, которая воцарилась в комнате. Вдруг заговорили все разом. Хозяин заметно повеселел, хозяйка занялась ребятишками, которых и умыть, и накормить надо было.

– Не тушуйся, парень, – подобревшим голосом сказал, похлопывая его по плечу, Осип, – отыщешь еще свою Дашу.

И как ни пытался, не мог скрыть своей радости от того, что его семейному благополучию уже никак и ничем не грозит приход этого странного паренька.

«Не она», – еще раз промелькнула горькая мысль, и он ничего не ответил ни на успокаивающую речь Осипа, ни на сочувственные слова Амельяна…

Для сна Павлу отвели небольшую, но уютную комнату. В ней стояла кровать с пуховой периной, какие показывали в фильмах про купеческие времена. Он буквально утонул в ней, когда прилег. Спать не хотелось. Сказывалось, наверное, и возбуждение, и ожидание, и разочарование, постигшее его в последние часы.

Он даже ночевать оставаться не хотел. Попытался уговорить Амельяна проводить его назад к обозу, ибо боялся заблудиться в улицах ночного села. Ведь дорогу-то он, погруженный в свои мысли, не запомнил. Знал только, что шли довольно долго. Но Амельян был непреклонен. Во-первых, он считал пустой блажью просьбу парня, даже если тому приспичило вернуться в крепость, – все равно никто до утра туда не поедет. Это он и постарался втолковать ему, а во-вторых, справедливо заметил, что такой уход обидит хозяев, которые ни в чем перед ними не провинились.

И хотя Павлу не терпелось усесться в кресло и перенестись пусть еще не домой, но в свой родной двадцатый век, ему пришлось согласиться с доводами Амельяна и дожидаться рассвета.

Теперь он уже окончательно пришел к выводу, что найти Дашу ему не удастся. Нет, конечно, в восьмидесятые годы своего века заехать надо, но только лишь для того, чтобы никто, даже сам себя, не упрекнул в том, что он не использовал все возможности. Перед людьми всегда можно оправдаться, перед самим собой – невозможно.

«Только попусту задерживаться там не буду, – решил Павел, – и так уже много времени потерял. Про что-то мы с Вадькой не додумали. Надо разработать другой план. Может быть, и брата его подключать придется. Там, в будущем, наверное, уже заметили Вадькино исчезновение. Наверное, тоже ищут. А может быть, уже и нашли. Нет, надо быстрее домой. Еще неизвестно, что сейчас с Дашей происходит, так ли ей повезло, как везет пока мне. Ведь я жив, здоров и спать ложусь на перине».

И от этих мыслей ожидание ему показалось еще нетерпимее. Но и поторопить рассвет он не мог.

Его размышления прервали осторожные шаги и скрип открываемой двери. Павел быстро поднялся. В окно ярко светила взошедшая луна и, несмотря на позднюю ночь, видно в комнате было хорошо. В дверь робко заглянула девочка и, увидев, что гость не спит, растерянно остановилась.

– Даша? – удивился он. – Заходи, не бойся. Ты чего пришла?

– Я думала, вы спите, – смутилась девочка, – хотела еще раз на вас взглянуть: может, вы и… – Она, еще больше смутившись, замолчала. Но, собравшись с духом, все же задала мучивший ее вопрос: – А вы и вправду не меня искали?

– Нет. – Павел отрицательно покачал головой. – Я действительно ищу девушку, ее тоже Дашей зовут. Она даже чем-то похожа на тебя. Только… – И он огорченно вздохнул.

– А она что, тоже из дома ушла?

Павел молча кивнул.

– Да ты проходи, садись, – сказал он, показывая на скамью, – тебе, гляжу, тоже не спится.

– Я уже подумала, – отвечая скорее на свои какие-то мысли, чем на вопрос, начала Даша, – подумала, что это мама послала вас на мои розыски.

Павел заметил, как после этих слов в уголках глаз девочки предательски блеснули слезинки.

– А где твоя мама?

– Не знаю, – печально ответила девочка. И вдруг ее словно прорвало. Ему, совсем незнакомому парню, она, всхлипывая и торопясь, словно боясь, что ей не дадут высказаться, рассказала свою нехитрую историю.

Жили они на Урале. Отец работал на заводе, мать по хозяйству управлялась. Жили справно, как и все, кто работы не боялся. Да вот несчастье приключилось. Придавило отца на работе, обезножил он, месяца после этого дома не пролежал, схоронили его. На руках у матери она осталась да двое братиков младших. А через год и отчим в дом пришел.