Даниэлла Роллинс - Украденное время

Ей вдруг подумалось, что в ее положении позволительно нервничать. Но она ощущала только хладнокровное спокойствие. Все идет как надо. Она должна пойти на этот шаг.

– У меня в сумке есть страховочные ремни, – начала Зора и подняла было руку, но та задрожала и упала на пол. Зора закрыла глаза. Чандра сдернула с шеи стетоскоп и склонилась над Зорой, скользя наконечником по ее груди.

– Вон там посмотри, – сказала она, кивнув на сумку, лежащую у ног Дороти. Девушка нагнулась и стала копаться в сумке, пока наконец не достала из нее плотные ремни. Она передала их Уиллису, и тот обвязал ей талию.

– Ты можешь отказаться, – напомнил Уиллис, потуже затягивая веревку, привязанную к ремню. Он проверил узел и, удостоверившись, что тот надежно затянут, довольно кивнул. – Мы еще что-нибудь придумаем.

– Да ладно тебе, выше нос! – воскликнула Дороти, натянув улыбку. – Все будет хорошо.

Эти слова его, кажется, совсем не убедили.

– Я буду на связи все время, – сказал он и легонько постучал по наушникам, которые надел поверх ее кудряшек. – Буду говорить тебе, что и как делать.

Дороти сглотнула. Во рту появился неприятный кисловатый привкус. Она слышала все, что говорил Уиллис, но слова точно растворялись в воздухе, едва достигнув ее ушей. Она коснулась хитроумного устройства, которое Уиллис на нее надел. Как же оно называется? Ах да, гарнитура .

Молния точно ножом прорезала небо. Взревел гром.

– Готова? – спросил Уиллис.

Дороти неуклюже приподняла и опустила голову (в наушниках это было не так-то просто), изображая кивок. Да, пожалуй, она готова.

Уиллис отошел от пробитого окна, и порыв холодного ветра ворвался в отсек, взметнув волосы Дороти и заставив ее сделать несколько шагов назад. Уиллис отпер окно – точнее, то, что от него осталось, – и распахнул. Собравшись с духом, Дороти шагнула вперед и уперлась рукой в раму для устойчивости.

«Не оглядывайся!» – велела она себе, но было уже поздно. Она посмотрела-таки на Эша, по-прежнему сидевшего в кресле пилота. Задержала взгляд на его затылке, на том месте, где мягкие светлые волосы встречались с обгоревшей на солнце кожей. Но он так и не обернулся. Так и не проводил ее взглядом.

Она сунула сосуд с ЭВ в задний карман брюк, покрепче вцепилась в край окна и выбралась из корабля.

Эш обернулся спустя какую-нибудь секунду после того, как Дороти вылезла за борт. И тут же отвел глаза.

Он безумно хотел ее остановить. Хотел сказать ей, что передумал. Но не мог сделать ни того, ни другого и потому молча дождался, пока она выберется наружу.

А вокруг то и дело вспыхивали молнии, корабль сотряс новый удар стихии.

Воспоминания об их разговоре мучили его и никак не хотели уходить из головы. Раньше он думал, что признаться ей в том, что они не смогут быть вместе, – безумно благородный поступок, ну, или по меньшей мере храбрый. В конце концов, он совершит его для ее же блага, чтобы не причинить ей боль. А значит, стоило бы радоваться.

Вот только радости не было. Ему трудно было понять, что за чувство захлестывает его в эти минуты, но оно пугающе походило на трусость и стыд, а скорее даже на ядерную смесь из них. Кажется, он все-таки причинил ей боль, как ни старался ее уберечь.

Ветер вновь со всей силы ударил по кораблю, и на Эша посыпались осколки. Один из них пролетел мимо его лица, врезался в стенку кабины и отскочил обратно, точно пуля.

Трудно было поверить, что Дороти и впрямь отправилась в этот ад . «Звезду» швыряло по анилу, точно шарик в пинбольном автомате.

Эша охватило странное беспокойство. Ему захотелось выскочить наружу. Помочь ей. Но ему оставалось лишь сидеть за штурвалом и молить о милосердии Бога, в которого он больше не верил.

«Пожалуйста, спаси ее».

В аниле стоял невыносимый холод. Пальцы у Дороти тотчас онемели, а губы покрылись тоненькой ледяной коркой. Ноги и руки одеревенели и сделались тяжелыми и непослушными.

– Дороти! Прием! – громко воскликнул Уиллис прямо ей на ухо. Прием? Она нахмурилась, и корочка на губах треснула.

– Прием? – повторила она, не вполне понимая, что это значит.

– О, прекрасно! Тебя отлично слышно, – сообщил Уиллис. – Посмотри налево и опиши, что видишь!

Дороти вдохнула морозный воздух – так глубоко, что легкие защипало. Ветер бил ей в спину, угрожая сорвать ее со «Второй звезды». Она повернула голову и прижалась щекой к корабельной обшивке.

И увидела над собой лестницу. До ее нижних ступенек было несколько дюймов.

– Вижу лестницу, – с трудом выговорила она.

– Отлично, – успокаивающим тоном сказал Уиллис. – Хватайся за нижнюю ступеньку.

Дороти пронзил ледяной страх. Для того чтобы схватиться за ступеньку, придется оторвать руку от стенки корабля, за которую она изо всех сил держалась. Но ветер дул с беспощадной силой. Он раздувал рубашку и брюки, и ткань неистово хлопала под его порывами. Одно неверное движение – и ее снесет, точно обрывок бумаги.

Она покрепче ухватилась за стенку судна и покачала головой.

– Ветер…

– Ремни не дадут тебе упасть.

Внутренний голос в панике завопил: «Не надо! Он врет! Ты умрешь!» И Дороти наверняка бы его послушала, вот только в голове зазвучал и другой, не менее настойчивый голос, до боли похожий на мамин.

«В нашем мире трусам не место», – говорил он.

Расслабив левую руку, Дороти потянулась вверх и схватилась за нижнюю ступеньку ровно в тот миг, когда ее швырнуло в сторону. Ветряная воронка закрутила ее. Ноги соскользнули с твердой поверхности. Дыхание перехватило…

Но она успела схватиться за ступеньку и тут же ощутила под пальцами холодный металл. Всеми силами вцепившись в перекладину, она стала подтягиваться, борясь со стихией. Мышцы заныли от напряжения.

– Получилось! – сказала она, крепко ухватившись за ступеньку обеими руками.

– Отлично! Теперь лезь наверх.

Карабкаться оказалось еще сложнее. Стоило Дороти оторвать руку от лестницы, как ветер нападал на нее с новой силой, точно пытаясь столкнуть ее с дурацкого кораблика с настойчивостью ребенка, скидывающего муравья с бревна. Но на этом бедствия не кончались. От холода руки и ноги совсем задеревенели и почти перестали слушаться. Пальцы так замерзли, что она с большим трудом хваталась за ступеньки. Безжалостные порывы ветра били ей в лицо, от них страшно слезились глаза, затуманивая зрение, но она боялась поднять руку и стереть эти слезы.

– Дороти?

– Еще чуть-чуть, – тяжело дыша, отозвалась Дороти, взбираясь на последнюю ступеньку. А потом подняла голову и ахнула.

Ей открылось изумительное зрелище. Как ни крути, а любоваться анилом на борту «Звезды», сквозь грязное стекло – это одно, а увидеть его своими глазами, пускай и затуманенными от слез, – совсем другое.