Геннадий Марченко - Ревизор 2.0 [litres]

– Да нет, пока только размялись… Ещё вот, правда, шишка на макушке.

– Это они вас дубиной так приласкали, надо полагать?

– Дубиной… А где же разбойники? – очнулся Пётр Иванович.

– Спеленали мы всех четверых, – с довольной ухмылкой ответил Прохор Пантелеймонович.

– Четверых? А сюда трое приходили: Гусак, Федот и Куприян.

– А там ещё Селифан на хозяйстве был, голубчик. Думаю, на самом деле их поболе будет, душегубцев, ну так я этим-то устрою допрос с пристрастием, глядишь, и остальных выдадут. – И так усмехнулся, что стало понятно – этот выбьет показания, можно даже не сомневаться.

– А как же вы меня нашли? – спросил инспектор, когда они уже поднимались из подвала.

Оказалось, по приказу исправника за столичным чиновником было устроено негласное наблюдение. Да такое искусное, что сам Копытман ничего не заметил. И когда его оглушили и привезли сюда, в один из домов на окраине N-ска, то соглядатай и доложил куда надо, и вскоре прибыла «группа захвата» во главе с самим Неплюевым. Обошлось без жертв, злоумышленники, увидев направленные на них пистолеты и ружья, сдались без боя.

– Ещё и кинжал твой у Гусака нашёл, – похвалился исправник. – Таперича он уже вам, думаю, без надобности. А вот, кстати, ваша трость, вы её обронили, когда на вас напали.

– Покорнейше благодарю, сударь, – ответил Копытман, принимая трость. – Если бы не вы…

– Не стоит, это моя работа, – отмахнулся Неплюев. – Что ж, не смею вас больше задерживать, вашсокбродь. Сейчас мой человек на коляске доставит вас к постоялому двору, там отдохнёте и приведёте себя в порядок. А завтра… вернее, уже сегодня, как отоспитесь, часикам к двум пополудни прошу ко мне, в участок, нужно составить заявление. Напасть на самого коллежского асессора из столицы! Хорошо, если эти голубчики каторгой отделаются.

А Пётр Иванович подумал, что визит на суконную фабрику, скорее всего, придётся отложить.

«Ничего страшного, – утешал он себя, – не последний день живём. Главное, чтобы к воскресенью со здоровьем всё было в порядке».

Н о нет, не дали ему выспаться! Хоть он и предупреждал Афанасия, чтобы тот к нему никого не пускал, но, видно, забыл медяк сунуть. В десять утра в дверь к задремавшему под утро после ночных треволнений Копытману постучался Порфирий Матвеевич. Делопроизводитель занёс обещанные двести тридцать рублей на «сиротский приют».

Спрятав деньги за стенку комода и не успев решить, продолжить сон или приступить к гигиеническим процедурам, Пётр Иванович вынужден был принять уже давешнего купца. Кутьин ввалился в нумер подобно небольшому медведю и громогласно объявил, что готов везти героя на пристань и суконную фабрику.

– Наслышаны, наслышаны о ваших геройских похождениях нынче ночью, – пробасил Алексей Нифонтович, с хитрым прищуром оглядывая расхристанного инспектора. – Небось, и выспаться толком не удалось? Ежели скажете, могу и в другой раз наведаться.

– Что вы, не стоит, зря ехали, что ли… Если обождёте минут десять – пятнадцать, я приведу себя в порядок. Нам бы только до двух пополудни управиться, – кинул он взгляд на свой наручный брегет, – меня Неплюев будет ждать.

– Успеете, ваше высокоблагородие, домчим в момент.

Обождать купец согласился на первом этаже, в трактире. Пока он перекусывал отварной телятиной с хреном, Копытман успел даже побриться, оставив намёк на бакенбарды.

Для затравки прибыли к причалам, где под погрузкой стояла баржа. Грузили пшеницу. Крепостные взгромождали с подвод мешки на потные спины и волокли их на баржу. Процесс не останавливался ни на секунду.

– Какова выучка, а, ваше высокоблагородие! – похвалился Кутьин.

– Да уж, выучка отменная. Только смущают рубцы на спине некоторых грузчиков, – хмуро заметил инспектор.

– Так что ж прикажете делать, коли иного воспитания эти мужики не понимают? Так и приходится муштровать. Зато каково! Видали, как муравьи в муравейник всякую мелочь волокут? Вот так глянул бы сверху, с высоты птичьего полёта – точно такая же картина.

Пётр Иванович горько вздохнул. Он не имел возможности облегчить участь бесправных крепостных купца Кутьина, что его весьма печалило. Против закона не попрёшь, а крепостное право давало помещикам полную свободу действий. Захочу – выпорю, захочу – вздёрну на суку. Достаточно вспомнить Салтычиху, умертвившую десятки крепостных, причём некоторых лично. Хорошо, на неё нашлась Екатерина, а если бы не прознали наверху? Так бы и творила беззакония.

Поездка на суконную фабрику подарила Петру Ивановичу новые впечатления. Здание постройки конца XVIII века из красного кирпича стояло возле одной из волжских проток и было видно издалека. Центральную его часть украшал десятиколонный грекодорический портик, объединяющий два этажа; примыкающие к нему боковые крылья были несколько ниже по высоте и отделаны традиционным для классического стиля рустом.

Уже на подъезде к фабрике чувствовался удушающий запах шерсти. Трудилось здесь более двухсот крепостных, частью ещё когда-то выкупленных по весям отцом нынешнего хозяина, после чего и их дети становились собственностью Кутьина, и так же шли преимущественно либо на фабрику, либо на баржи. А то и в бурлаки – в управлении Алексея Нифонтовича имелось сразу несколько бурлацких артелей. Фабрика считалась одной из крупнейших не только в губернии, но и во всём Поволжье. Она выпускала около 700 тысяч погонных метров сукна в год. Ткали тончайшее добротное сукно разнообразных оттенков: голубого, зелёного, алого…

– Сам князь Илларион Васильевич [14] Васильчиков И л л а р и о н В а с и л ь е в и ч (1776–1847) – фаворит Николая I, генерал от кавалерии, председатель Комитета министров и Государственного совета (1838–1847), родоначальник княжеской ветви рода Васильчиковых. имеет мундир из сукна, здесь выработанного, – самодовольно заметил Кутьин, провожая гостя по цехам. – Мы и для нужд армии сукно выпускаем.

– А какова смена? По сколько часов?

– С рассвета до заката, как обычно, с перерывом на трапезу. А пойдёмте, сударь, я вам трапезную покажу. Там как раз накрыть должны.

Столовая представляла собой вытянутое помещение с одним длинным столом посередине, за который могли сесть одновременно под сотню рабочих. То есть обедать приходилось в две смены. До начала трапезы оставалось ещё около часа, так что купцу и его гостю никто не мешал вкушать то, что, как говорится, Бог послал. Еда была простая, но сытная. Свежие и солёные овощи, варёные картофелины в топлёном масле, подогретое мясо, хлеб из собственной пекарни…

– И что, рабочие у вас так же питаются? – хрумкая огурцом, поинтересовался инспектор.

– Ну, ежели так эту прорву кормить, то в убыток работать будут. Кормим попроще, но в достатке, нам худой рабочий тоже не нужен. Полбы да репы варёной полные чаши кладём, и в кашу мяса добавляем али сала, как придётся.