Александр Плетнёв - Линкоры [litres]

– Они что, смеются над нами? Сигнальщикам – внимание по траверзам и кормовому сектору!

Посчитав, что для уничтожения двух летящих мишеней достаточно концентрированного огня малокалиберной зенитной артиллерии, Линдеманн приказал 105-мм расчетам пока воздержаться от стрельбы. Однако самолеты неприятеля, лишь ненамного приблизившись, фактически так и оставшись небольшими черными силуэтами, выписав разворот, исчезли в облаках.

Вместо них (на их месте) на сером фоне неба что-то неуловимо замаячило, по неуловимым признакам как будто приближаясь… приближаясь… пока не мелькнуло стремительными росчерками ракет, настигших свою цель!

Троекратно… многократно жахнуло детонированием! Металл линкора отыграл вибрацией.

Офицеры в рубке качнулись больше в недоумении, переглядываясь, бросая невнятные реплики.

У левого борта уже что-то горело, разрастаясь неприятным ярко-оранжевым демаскирующим пламенем.

Лаяли крики распоряжений – в переговорные трубки, уходя, разбегаясь вестовыми… возвращаясь и отыгрывая по-новой!

Вскоре начальник аварийной службы инженер Герхард Юнак доложил, что серьезных повреждений практически не обнаружено, за исключением нескольких возгораний, которыми занимаются пожарные партии.

Однако выяснилось, что Юнак поспешил доложить об отсутствии больших неприятностей: в стыке борта и палубы в районе концевой башни, где толщина противоосколочной брони не превышала 80 мм, едва рассеялся дым, обнаружилась полутораметровая пробоина.

Сорвалось несколько люков на юте.

Другие попадания и взрывы лишь слегка оцарапали бок главного броневого пояса линкора у миделя… не причинили никакого видимого вреда башне «Бруно», тем не менее вспыхнувшая на броне химическая зажигательная начинка, проникнув внутрь открытого люка, наполнила ядовитыми газами тесную бронированную коробку, потравив боевой расчет.

Удушливые клубы дыма от горящей взрывчатки проникли и в котельное отделение через вентиляцию.

Именно от отравлений были основные потери среди личного состава.

– Еще сигнальщиками был замечен один воздушный взрыв, но на достаточно приличном удалении по правому траверзу корабля, – закончил скороспелый доклад капитан 2-го ранга Ганс Ельс.

В командный центр поступил доклад от первой пары ударных истребителей – все восемь ракет достигли цели. Попадания подтвердились и визуальным наблюдением.

Вскоре с кормы авианосца появились переходящие в режим зависания самолеты.

В непростых погодных условиях центр боевого управления особо тщательно корректировал заходящих на посадку пилотов.

В этот момент четыре ракеты «Гарпун», фонтанируя огненными хвостами, окутав белым выхлопом фрегат «Норфолк», поочередно взвились и ушли в сторону вражеского корабля.

В помещении командного центра сложилась выжидательная напряженная обстановка. На радаре тонкая полоска, бегающая вокруг центрального желтого пятна, раз за разом на секунду вспыхивала яркой точкой, обозначая положение корабля противника и приближающиеся к нему метки. Точнее, поскольку ракеты летели кучно, метка высвечивалась как одна. Время словно растянулось, и казалось, что секунды на большом табло с мигающими зеленым цифрами никуда не торопятся.

– Есть поражение, – наконец, через четыре с половиной минуты доложил старпом.

– Цель? – прошипел неожиданно осипший командир.

– Курс прежний, скорость – тридцать, – после секундной задержки ответил оператор.

– Этой глыбе нипочем наши уколы, – встрял помощник, но взяв бинокль и направив его в серую муть горизонта по пеленгу вражеского корабля, радостно воскликнул: – Вижу дым и огонь.

– На «Норфолке» стояли «Гарпуны» модификации В1, – не выражая особой радости, проворчал уже прокашлявшийся командир.

– И?.. – не понял помощник. Потом, быстро припомнив технические данные RGM-84В1, поправился: – Вы правы, борт линкора ракеты могут и не пробить [65] В программном обеспечении модификации (В1) RGM-84 «Harpoon» не предусмотрено выполнение «горки» перед атакой на цель. .

– Особенно если вошли под острым углом, и на высоте атаки два-три метра, – вставил контр-адмирал. – Ракетами мы его не утопим. Американцам во Вторую мировую, чтобы потопить «Ямато», пришлось вогнать в него более десяти торпед и тринадцать бомб. А в его систершип «Мусаси» и того более. Поднимайте второе и третье звено. От «Экзосет» мало проку! Сколько они могут оптимально подвесить бомб на крылья? По паре? Надо подавить артиллерию и вывести «Сент-Альбанс» на дистанцию торпедной атаки. И как можно быстрее. Как можно быстрее, – еще раз повторил он.

Видя некоторое непонимание среди подчиненных, обведя присутствующих офицеров злым взглядом, Вильям Джеймс не без доли сарказма спросил:

– Вам не кажется, джентльмены, что это как минимум позорно – бегать от какой-то древней жестянки? Да, я понимаю, что у него реальные пушки, с реальным калибром…

Ему не дали договорить. Раздался голос одного из секторальных наблюдателей:

– Черт побери!

Все посмотрели направо – фрегат «Норфолк» полностью скрылся за вставшими вокруг него султанами воды. Все напряженно ждали, когда побеспокоенная вода осядет.

– Проклятье, – прошипел Вильям Джеймс, – с ним есть связь?

Прямого попадания не было, но снаряд разорвался в районе бака корабля – такие плюхи заканчиваются приличным гидроударом, особенно опасным для подводной части борта.

Фрегат не горел, не дымил, но получил сильный дифферент на нос, от чего его корма иногда поднималась над волнами, так что можно было увидеть вращающиеся в воздухе винты.

Контр-адмирал сразу принял решение:

– Прикажите на «Диамант» подойти к «Норфолку» и снять команду.

– Но мы не знаем о серьезности его повреждений, – возразил командир авианосца, – может быть, экипажу удастся выправить дифферент.

– Да вы посмотрите на него! Даже если удастся откачать воду, через сколько времени это произойдет? Линкор успеет приблизиться для уверенной визуальной наводки своих орудий. Мы не можем рисковать людьми, подставляя израненный корабль под стволы врага!

– Сэр! Вас вызывает штаб! – У офицера связи было раскрасневшееся лицо, он вдруг как-то по-бабьи всплеснул руками и возбужденно добавил: – Там, в Польше, такое творится!

Вильям Джеймс гадливо поморщился. Он прекрасно знал о пристрастиях молодого подчиненного. Тот, кстати, никогда не выпячивал свои ненормальности, и лишь иногда, волнуясь, как в этом случае, его пробивало.

Адмирал взял трубку. То, что он услышал, судя по его вытянувшемуся лицу, видимо, действительно было НОВОСТЬЮ. Однако, тяжело помрачнев, тихо выругавшись, он не спешил делиться полученной информацией, предпочтя сосредоточиться на насущном, возвращаясь к командованию.