Александр Плетнёв - Линкоры [litres]

Снова оглушительно громоподобно заголосили носовые пушки, вываливая в догоне каждого счетверенного залпа по 3200 килограммов стали и взрывчатки.

– Эфир? – Контр-адмирал, прищурившись, словно в прицел посмотрел на экран радара, где светилась яркая точка бронированной неприятности. – Перехватили какие-нибудь радиопередачи противника?

– Мы полностью подавляем их… м-м-м, – замычал, решив сделать поправку, офицер за консолью радиолокатора, – глушение в широкополосном диапазоне приходится прерывать, иначе из-за сбоев в спутниковой связи мы сами глохнем.

– Лейтенант, в Восточной Европе идут бои. Немцы, – решил уточнить: – Гитлеровцы, Гудериан, люфтваффе, СС и все прочее.

И на секунду замолчал. Его озадаченное лицо вдруг изменилось, словно он сделал для себя некое открытие:

«Это новая волна засланцев из прошлого века. А ведь там сейчас против нас на артиллерийской дистанции может быть совсем не японский линкор!»

Наверное, только сейчас Вильям Джеймс проникся всей безумностью происходящего – некий призрак прошедшей войны, прорвавшийся не только в Атлантику, но и сквозь время.

«Мир сошел с ума, а эта невероятность происходящего мешает полноценно оценить всю опасность. А я… а мы были так непростительно самоуверенны… и беспечны».

Сирена тревоги не то чтобы прервала контр-адмирала – его мысли просто потонули в вое сигнализации, в криках профессионального сленга операторов, резких командах, репетовании – траектория следующей порции снарядов опасно пересекалась с курсом корабля.

Всех, кто стоял на своих двоих, ощутимо качнуло – «Илластриес» совершал маневр уклонения, занося корму с легким креном.

В корабельных службах начала сказываться нервозность и от того несогласованность… бегущий на взлет истребитель сошел с оси разбега. Несмотря на покрытие нескользящей абразивной краской, как оказалось, мокрая палуба все же имела слабое сцепление с резиной шасси.

Пилот, вжимаемый стартовой перегрузкой в кресло, увидел, как носовой транец корабля «поехал» вбок, дернул ручкой управления поворотом сопел – реактивная струя ударила вниз, меняя вектор тяги, вытягивая истребитель вверх, однако машина все ровно зацепилась крайним пилоном и законцовкой крыла за изогнутый вверх угол трамплина. От удара сломалась подкрыльевая стойка шасси и слетела с одного из захватов подвески противокорабельная ракета, свесившись хвостовой частью вниз.

«Харриер», не набрав нужной скорости, с резко изменившимся углом атаки просел вниз, зависнув в нескольких метрах над водой. С превеликим трудом летчик сохранял равновесие.

– Говорит «десятка». Прошу срочную посадку, – взывал он, борясь с болтанкой, едва удерживая самолет системой струйного управления.

Его незамедлительно предупредили о том, что одна из ракет при ударе, возможно, повреждена. Попытка сброса опасного груза ни к чему не привела – заел замок пилона.

Взлет остальных истребителей звена был временно приостановлен. Возможно, что и вовремя – два белопенных исполинских колосса при грохоте разрыва более двухсот килограммов взрывчатки в каждом снаряде, встали всего в пяти метрах от высокого борта авианосца!

Когда сошла бешеная волна, окатившая палубу и стоящие на ней истребители, «умытые» пилоты пялились на приборы, пытаясь определить повреждения. «Пегасы» [67] Двигатель «Harrier» 1ТРД Rolls Royce «Pegasus» Mk.107. , скорей всего всосавшие десяток литров воды, на удивление выли на прежних нотах, ни одна контрольная тревожная лампочка не мигала [68] Для «Харриера» получить порцию воды в турбину не проблема. В условиях высокой температуры внешнего воздуха турбовентиляторный двигатель Pegasus, как и все газотурбинные двигатели, несколько теряет мощность и, работая на режиме большого газа, перегревается. Для компенсации этих факторов производится впрыск воды в двигатель (в камеры сгорания и на турбину). . Сбитые водой, выползающие на палубу из неожиданных углов и полостей палубные техники, мокрые как мыши, кто смахнув капли с очков, кто вообще сдернув шлем, удивленно смотрели на уцелевшие самолеты. Еще два снаряда бухнули гораздо дальше справа за кормой – авианосец оказался быстр в маневрировании.

Однако гидроудар от накрытий натворил дел – корабль потерял килевую устойчивость, и как показало скорое выяснение неполадок, по всей вероятности, поврежденным оказался правый кормовой стабилизатор. Старший механик из утробы по телефонной связи кратко обрисовал ситуацию, а потом и сам поднялся на мостик.

– Господи! У нас повреждения в корпусе? – побелел командир корабля, увидев мокрого с головы до пят офицера инженерной службы.

Тот лишь не по-уставному отмахнулся:

– Еще бы после такого удара не потекли сальники. Это не проблема. Проблема в том, что этот чертов стабилизатор болтается на каких-то там соплях и не хочет отрываться. На трех мы бы смогли удерживать горизонталь, но этого суку «четвертого» мотает из стороны в сторону совершенно непредсказуемо. И очевидно, компьютер не в состоянии просчитать эту болтанку.

И главмех взглянул на офицера-технаря за подтверждением:

– Так?

Тот затряс головой, выдав предположение, что у летчиков при такой качке, если не при отрыве от палубы, то уж при посадке, сложности возникнут обязательно.

– А еще у нас незначительная потеря хода. Радует, что солнце поднялось выше облачности и видимость упала, а так бы мы стабильно были на прицеле для его канониров.

– Командуйте – всем взлет! – вмешался контр-адмирал Джеймс… теперь окончательно мрачный после сеанса связи со штабом, где пришлось доложить обо всех неприятностях.

Там же в узле связи дежурный офицер уведомил его, что вблизи пеленгуется мощная радиостанция, вещающая в эфир чистым «дойчем». Что только подтвердило недавние подозрения… разницы (самураи… тевтонцы) Вильям Джеймс особой не видел.

– Пусть хоть к машинам дополнительные баки подвесят, – предложил командир авианосца, – в этом случае у парней будет шанс дотянуть до материка.

– Черт меня побери, – побагровел командир соединения, – я приказываю срочный взлет!

Погодные условия для применения ракет с оптическим или лазерным наведением были не самыми приемлемыми. Чтобы траектория планирования бомбы закончилась на цели, пилотам следовало выдержать оптимальный высотный режим и необходимую дистанцию.

Два «Харриера», воя на высокой ноте форсированных двигателей, шли под нависшими серыми тучами, заходя на контркурсе прямо в нос линкору.

Издалека казалось, что облачность висит плотно и однородно, и пилоты, удерживая истребители-бомбардировщики под самой нижней кромкой, будут хвостами словно ножом взрезать серую массу.