Константин Байдичев - Скользкая дорога

— Американская улица? — Я искренне удивлен. — Нешто так и называется?

— Ну да! Мериканцы были первым, кого в Николаевский пост пустили торговать. Они первыми свою лавку и построили. Торговали честно, товар возили добрый. Ну, им и профит. Потом другие появились. Таперича все торгованы, что лавки тут держат, на Мериканской улице живут. Она четвертая по счету от Портовой, ежели в сторону лимана смотреть. Но по Портовой не ходи, она на прострел видна, с одного краю до другого насквозь, обойдешь кругом, я покажу, как. Подойдем к пирсу и покажу, там просто. В лавке найдешь Хуго Штаера, он мериканский немчин. Высокий, черный, нос кривой, бороду бреет, усы носит, на правой руке двух пальцев нет, указательного и среднего. По русски толмачит. Попросишь позвать Питера Болена. Питер — шкипер шхуны "Луис Перро" [43] Шхуна "Луис Перро" и ее шкипер Болен реально существовали в действительности в описываемый период и в упомянутых местах. . Тоже мериканский немчин. Питер тебя на шхуну проведет, объяснит, как перед таможней держаться. Или спрячет. Ежели Хуго учнет тебя в порт посылать, откажись. В порту тебе болтаться нельзя, враз таможне на заметку попадешь. Так Хуге и скажешь, мол, зови Питера, ему посылка есть и письмо. От меня, от Фролова Ивана. Посылку я тебе перед уходом дам, она небольшенькая, полпудика всего. А твои пожитки нехай у меня полежат. Как все сладится, так я их на шхуну прямо в порту переброшу. Чего там у тебя?

— Баул с одежой-обужей да икра. Ведро красной и ведро черной. Вот как думаешь, твой Питер возьмет икру в уплату за доставку?

— Хм… хорошая икра — штука дорогая. Но деньгами все равно добавить придется. Рублев сто пятьдесят-двести добавишь и в аккурат. А ты где разжился-то? Сам солил? Точно, с Волги ты, там этим делом лучше всех в Расее ведают.

Теперь запоминай все в точности, Вася. А иначе сгинешь в каторге, поп со становым тя в Акатуй [44] Акатуй — Акатуйская каторжная тюрьма — существовала с 1832 года по 1917 год в 625 км от Читы при Акатуйском руднике Нерчинского горнозаводского округа, в с. Акатуй. Сахалинской каторги в описываемый период еще не существовало. законопатят, ей-ей. Когда с Питером встренешься, скажи, что мол дело конти… конфи, тьфу ты черт, словечко, в обчем с глазу на глаз говорить надо, чтобы Хуго не слыхал. Передашь от меня привет — мол, кланяется Иван Никаноров Фролов и просит в гости заходить, бо есть чем похвастацо. Так и скажешь, слово в слово. Если Питер ответит что, мол, зайдет на днях, тогда с просьбой к нему, нужно ехать в Сан-Франциску, дорог ли переезд, то, се… Ежели скажет, что не досуг ему в гости ходить, тогда… тогда у Хуги останешься ночевать. Потом я сообчу, что тебе дальше делать.

А не так все просто, оказывается. Условные фразы, маячки опасности… круто работают, серьезные мужички. Не вляпаться бы с ними в шпионаж, вешают за него!

Фролов тем временем продолжает инструктаж:

— Груз Питеру в любом случае не отдавай. Ты эта, смотрю, пригорюнился? Не вешай голову, придумано на самый поганый случАй, про недосуг-то, чтобы не вышло чего. Все ладом сладится, не боись, ты не первый! Копейка на переезд у тя имеется?

— Да, есть кой чего. Пятьсот рублев Пётра мне отжалел.

— Хватит. И на прожитьё еще останется! Коли все нормально, Болен тут же скажет, сколь заплатить. Он шибко не жадует, все, кто с ним уезжали, довольны были. Ежели на шхуну сразу не поведет, то к Прасковье не возвращайся, переночуй в лавке, есть у них там комнатешки для гостей, так и скажи, мол, негде постоем встать, ожидаючи. Хуго тебе угол отведет и накормит, дашь ему два-три рубли. Не жмись, Хуго к щедрому визитеру со всем уважением. И не болтун. Как попадешь на борт, присматривай за тючком, не валяй его, как попало не бросай. В Сан-Франциску придете… ну, про это потом! Ну что, согласен?

— Согласен! А эта… Иван Никанорыч, как я на шхуну попаду? Таможня ж…

— Таможник на шхуне не сидит дозором день и ночь. Питер проведет. Матрозом оденешься если что. Ежели Питер сразу тя на шхуну не поведет, то мы ужо тут, в порту с ним встренемся. Я ему обскажу, все что надо, да перегрузим твои пожитки. Ну, а ежели не выгорит, то мне останутся, не обессудь. Я так соображаю, тебе попутный корабль поважней, чем та рухлядь. Уж лучше без нее, чем в каторгу, верно говорю, Василий?

Киваю головой, соглашаясь. Вон оно как! Фролов — контрабандист. И сейчас передо мной целую сеть контрабандистов засветил. Зачем? Затем, что в тючке у него какое-то палево, не пропускаемое таможней. Или пошлина на содержимое такая, что проще удавиться. Если вместе со мной это сплавить, Фролов при любом раскладе чист. А мне какая разница? Никакой. С чем ни попаду — все одно каторга. Пройдет все как задумано, то и контрабанду евоную перевезу и вся информация со мной в Америке останется. Попадусь — он не при чем, даже ежели показания на него дам. Хитер бобер!

— А чего ты с рук в руки свому знакомцу посылку не отдашь? С каких щей мне её доверишь? Вдруг уворую?

Фролов хохотнул:

— И куда ты с ней? Некуда тебе отсюда деться, хоть с посылкой, хоть без нее. Один выход — меня держаться, да помочь мою принять. Так-то, Вася!

Делаю зарубку в памяти — от ответа шкипер увильнул, значит, не все так гладко и просто, нужно держать ухо востро и ни на миг не расслабляться. Давить не буду, о другом спрошу, тоже немаловажный вопросец:

— Никанорыч, а твой Питер меня за борт не выкинет, чтобы полюбопытствовать, что там в тючке, да в моих карманах? А потом скажет — смыло за борт, аяяй, так получилось, на все божья воля!

— Не боись, паря, шкипер Болен честностью большие деньги наживает. Ён не разбойник, не душегубец, из Сан-Франциски ходит к нам уже лет пятнадцать. Во время войны припасы в Петропавловск доставлял. У городского начальства и на таможне в большом доверии. Да и окромя них в чести у многих, ежели за что взялся — сделает. И в чужое добро руки не запускал. Так что, берешься?

— Да!

— Вот и славно. А таперича хватит языками перегребать, давай-ка, Василь Михалыч, ужин готовь. Идти еще два дня, побалуешь напоследок своей стряпней. Ты это… в Америку попадешь, в ресторацию к ним устройся, коком, тьфу, поваром. И завсегда сыт будешь! При деле, опять же. А хороший повар в уважении и довольстве живет. Только спит мало.

… малая родина встретила неласково — низкая облачность, резкий низовой ветер [45] Низовой ветер — ветер с устья (с низа) реки, против течения, вызывает на Амуре жесткие штормы. , торчковая волна, хаотичная качка даже на груженой барже, колючие брызги ледяной желтой воды… Бррр, мерзопакостная погода! Поганый встречный ветер не добавил скорости, пришли в сумерки, почти ночью. Пароход подтащил нас к грузовому причалу, Фролов с Егоркой сноровисто пришвартовались, скинули буксировочный канат и пароход ушел к причалу пассажирскому. У меня все собрано, осталось, не привлекая внимания, тихонечко слинять с баржи, но Никанорыч пока не подавал сигнала что пора. Ага! Егорка подбежал ко мне, неловко поручкался, попрощался и спрыгнул на пирс. Грамотно, не стоит ему лишнего знать, когда я ушел, куда ушел… Выждав пяток минут, когда Егор скрылся из глаз, Никанорыч обернулся ко мне: