Александр Афанасьев - Врата скорби. Последняя страна

Кто-то упал на колено рядом

– Иди, командон.

Вместо Шамиля Идрисовича – навстречу, из жилого помещения выскочил Гариб. совсем не одетый. Странно – но именно это и убедило князя, что Гариб тут ни при чем. Если бы он знал о нападении – потрудился бы одеться.

– Они окружают нас. Надо прорываться.

Гариб досадливо цокнул языком.

– Нехорошо. Товара много.

– Нас сдали. Где Шамиль?

– Он ушел!

– Что значит – ушел?!

– Ушел во дворец. Сказал – вернется.

– Вернется – когда?

– Скоро…

Тот, кто знал Восток понимал: скоро – это. скорее всего никогда.

– Иди сюда, русский…

Они прошли в комнату, где князь только что спал на мешках с рисом. Гариб – отволок пару мешков, пошерудил в пыли. Нашел веревку и дернул – почти невидимый в темноте открылся люк в полу…

– Уходи здесь, русский

– Куда он ведет?!

– На выход из города. Так тебя никто не увидит…

– А Шамиль?

– Если он жив, я найду его. Иншалла…

– Идем вместе.

Ракета реактивного гранатомета попала в стену – и здание дрогнуло от удара. Посыпался песок.

– Уходи, русский. Уходи, пока не поздно…

Гариб не подвел – потеряв одного убитым и троих ранеными, они выбрались из здания, пробравшись крысиной норой куда-то на задворки города. Когда выбирались – готовы были ко всему, в том числе и к яркому свету и грохоту очередей – но ничего этого не было. Бегом – Гариб привел их к мусорным воротам. Там – их ждала вторая часть отряда: они уже собирались входить в город…

Утром – они были уже в горах, на северо-восток от города. Бой в городе продолжался – хотя неизвестно, кого и с кем.

Шедший впереди проводник – подал сигнал опасности – и все распластались на камнях. Гариб, опытный походник – вел их не по самой дороге, а рядом с ней, чтобы можно было пройти – и в то же время, можно было постоянно держать дорогу под контролем. Ночные прицелы – они сменил на обычные, увеличением в три с половиной раза, в отряде было четыре ручных пулемета и двенадцать автоматических винтовок с глушителями и оптическими прицелами. Теми силами, которые у них были – они могли справиться с усиленной горнострелковой ротой противника.

Но тут – было не меньше полка…

Это не было воинской частью в полном смысле этого слова – скорее это походило на…. Поток африканских муравьев или сель в горах. Первыми – шел амир, он ехал на осле в сопровождении джамаата личной охраны, вооруженной автоматами и пулеметами. Дальше – подобно муравьям, мелким, но страшным своей многочисленностью шли его войска. Бородатые, косматые, с мешками на плечах, с разномастным оружием – винтовки, пистолеты-пулеметы, ручные пулеметы. Черные чалмы у многих – знак непримиримых, тех, кто поклялся стать шахидом на пути Аллаха и отрекся от семьи, от рода и от всего мира в вечном поиске шахады. Некоторые ехали на ослах, или вели ослов в поводу – но многие шли пешком. Кое-где – на ослах были видны хорошо знакомые, зеленого колера станки – от пулеметов Максима и ДШК. Голова колонны уже прошла и не была видна – а бандиты все шли и шли, и не было конца их потоку. У тех, кто замер выше тропы – немели пальцы на курках, да слезились глаза… они не слышали ничего кроме слитного шороха одежд и топота тысяч ног по земле…

Когда боевики прошли – по подсчетам князя их было не меньше полутора тысяч – камни выше тропы зашевелились. Боевики – то ли от самоуверенности, то ли от незнания – не выставили ни авангардный, ни боковые дозоры. Впрочем… что им смерть? Для них смерть – не более чем путь в рай, где они получат заслуженную награду.

– Кто это? – спросил князь у настороженно смотрящего в небольшую подзорную трубу Гариба

– Ваххабиты. Они отсиделись в горах, когда англизы дрались за город с племенами. А теперь идут взять то, что лежит на земле. Шайтан – ведет их на город и прольется много крови… очень много крови.

– Что, ко всем чертям происходит?!

– На твоем месте, я бы уходил отсюда, русский. Такое бывает только в одном случае – когда власть лежит в грязи, и любой может ее подобрать. Сейчас все будут сводить счеты со всеми – и лучше вам держаться подальше от этих мест. Я думаю, Абу мертв. Только Аллаху ведомо, что будет дальше.

– Мы не можем уйти без Шамиля.

– Можешь. Ты видел этот отряд? Сколько еще таких? Если Шамиль уйдет – он уйдет один, вы ему только помешаете. Я хорошо знаю его…

Князь условленным жестом руки – подозвал радиста

– Поднимитесь повыше. Разворачивайте связь…

Примерно через час – удалось установить связь с командованием. Приказ командования был прост – немедленно выходить на любой участок побережья в пределах Федерации – после чего сообщить о своем местонахождении. Эсминец или подводная лодка – подберут их как можно быстрее. Судьба Шамиля Идрисовича – Шаховской так и не узнал его фамилии – значения не имела.

Гариб с ними идти не мог, он должен был оставаться в горах.

Князь приказал отпустить Гариба. Собственноручно – положил ему в тощий заплечный мешок несколько ремней просоленного козьего мяса, дал фляжку воды.

– Храни тебя Аллах, рус – сказал Гариб – хоть ты и неверный, но пусть Аллах воздаст тебе благом за добрые дела, как и любому правоверному.

– Кто ты? – спросил напоследок Шаховской – ты не русский, не татарин, не местный. Почему ты с нами, а не с ними.

– Мое имя тебе ничего не скажет, рус – ответил Гариб – а с вами я потому, что желаю добра своему народу. Я был в вашей стране и видел, как живут мусульмане – не истребляя друг друга в братоубийственной вражде, не подчиняясь князькам и вождям, которые правоверные – но хуже любого т’агута. Мы не враги друг другу. Даст Аллах – и на нашей земле когда-нибудь воцарится мир, справедливость и порядок.

Князь кивнул

– Пусть Аллах хранит и тебя, Гариб. Иди с миром…

Велехов пришел в себя… точнее, это нельзя было называть этим термином, он просто в какой-то момент начал осознавать себя как сотника Григория Велехова, казака Донского казачьего войска. До этого – его воспоминания состояли из разных цветов и оттенков, света, тьмы – но ничего не складывалось в общую картинку и не давалось осознать себя. Он просто плыл, плыл как одинокий пловец по бескрайнему морю забвения, то ныряя с головой, то вновь – выныривая на поверхность из благословенного покоя.

Был день. Низкий каменный свод – нависал над ним, обещая защиту: бурый, каменный монолит. Под ним – было что-то не твердое и не мягкое, он сам не мог понять, что это. Едва заметно – тянуло дымом.

Где он? Это плен?

Он пошевелился… руки не были связаны, он это почувствовал сразу бы. Но это ничего не значило, местные – могли и не связывать руки. Сами горы – были тюрьмой, он не смог бы пройти по горам и выйти на блокпост, не зная, куда идти. Могли и не связывать… он знал места, где были рабы и трудились они без какой-либо охраны. Куда бежать рабу? Кому он нужен?