Александр Афанасьев - Врата скорби. Последняя страна

– За этими русскими гонялись два года.

– Значит, не те люди гонялись…

Снова шаги. Сапоги – совсем рядом. Ствол винтовки, свисающей вниз. Это была их винтовка! Та самая, Фабрик Насьональ!

Человек присел на корточки перед ним. У него было грубое, бородатое лицо, куртка из ткани, цвета грязного песка, материал был наподобие брезента. Знаков различия нет – хотя, явно, что военный. На нем не было чалмы или положенного военному головного убора – вместо этого, он покрывал голову капюшоном, составлявшим одно целое с курткой. Это делало его похожим на монаха из католического монастыря.

Они смотрели друг другу в глаза

– Рашн? – спросил англичанин

Князь не ответил хотя бы потому, что в горле слишком пересохло, чтобы отвечать.

– Русский…

… Какого черта ты тут забыл, а? Что тебе тут нужно?

…

– Знаешь, я люблю горы. Но нормальные горы, такие как у меня на родине. Чтобы был лес. Ручьи. Звери, на которых можно поохотиться. Рыба, которую можно половить. А не эти гребаные горы, в которых нет ничего кроме пыли и дикарей. И я здесь из-за тебя, сукин ты сын. Так что ты тут забыл? Какого хрена?

– Колди, оставь его! – крикнул кто-то

– Нет… Я хочу знать. Какого хрена мы здесь. Какого хрена он здесь. Какого хрена вообще все это творится…

– Это творится потому, что мир вокруг нас дерьмо, Колди…

– Отстань… отвали. Так что скажешь, русский? Что ты тут забыл.

Шаги.

– Колди!

Англичанин выпрямился

– Сэр!

– Оставь этого русского в покое. Им другие займутся…

– Да, сэр

– Я договорился. Начинай таскать. Скоро поедем.

– Есть, сэр…

Снова шаги. Англичанин, явно гражданский – присев, посмотрел на него. Затем – достал фляжку с водой…

Транспортный четырехмоторный Гастингс – жестко коснулся полосы в прибрежном Мирбате, и сэр Роберт проснулся.

За спиной – остались все безумие, весь гибельный фанатизм Шук-Абдаллы, с ее заговорами, убийствами, перестрелками, племенами, безумцами всех видов и мастей, думающих что они и только они знают ту самую, сокровенную дорогу к счастью своего народа и готовых ради этого счастья перебить всех, кто этому мешает. Отморозки из Идарата и отморозки из Таухид и Джихад – много ли различий между ними? И что они несут на своих знаменах, поливая все перед собой пулеметным и автоматным огнем – не одну ли и ту же шахаду?

Вспомнились слова сэра Уинстона Черчилля про мусульман. Он писал в Речной войне, книге, изданной в 1902 году – вся эта книга была как руководство к действию, и одновременно – как предостережение неосторожным на Востоке. Сэр Роберт помнил больше половины ее текста наизусть.

Как ужасны те законы, к неукоснительному выполнению которых ислам обязывает своих приверженцев. Помимо доходящего до безумия фанатизма, которое для человека опасно, как бешенство для собаки, в их среде наличествует, вместе с тем, какое-то ужасное, фаталистическое безразличие ко всему на свете.

Привычка к расточительству, неряшливые методы ведения сельского хозяйства, застойный характер торговых связей и ненадежность частной собственности существуют везде, где последователи Пророка правят или живут.

Вырождающийся сенсуализм лишает эту жизнь того изящества и утонченности, которые обычно следуют за достоинством и благочестием.

Тот факт, что по закону Мохаммеда каждая женщина принадлежит какому-либо мужчине в качестве его абсолютной собственности, – причем не имеет значения, является ли она ребенком, женой, или наложницей – этот факт, вне всякого сомнения, отдаляет момент исчезновения рабства до тех самых пор, пока ислам не перестанет быть мощным фактором, влияющим на жизнь людей.

Отдельные мусульмане могут быть носителями исключительных человеческих качеств. Тысячи из них становятся отважными и преданными солдатами королевы: все они готовы с честью умереть за нее. Однако, религия, которую они исповедуют, оказывает парализующее воздействие на их социальное развитие. На земле не существует силы более реакционной, чем эта. Ислам – это воинственная и прозелитская вера, которая еще очень далека от заката. Она уже распространилась вплоть до Центральной Африки, оставляя бесстрашных воинов ислама везде, где бы ни ступила ее нога; и если бы христианство не было защищено прогрессом науки, той самой науки, с которой оно когда-то тщетно боролось, современная европейская цивилизация могла бы пасть, как пала в свое время цивилизация древнего Рима.

Все тоже самое. Ничего не изменилось. И ничего не изменится. Никогда…

У летного поля – оно утопало наполовину в песке, наполовину в морской мелкой соли, которую надувало с берега – ждали две машины. Штабной Хамбер и Шерп, вооруженный спаркой танковых пулеметов. У Хамбера – стоял Баскомб но не в обычном для него костюме, а в форме майора Британской индийской армии и с черными очками на носу. Еще и пистолет – Кольт-Веблей в штатной, рыжей кожи кобуре с клапаном на боку. В таком виде – он больше был похож не на служащего Его Величества, а на бандитского главаря из доков.

– Как ты? – спросил Баскомб

– Нормально… – сказал сэр Роберт, испытывая боль от того, что не было трости

– Рад, что ты выбрался целым… – сказал Баскомб – поехали…

– Что-то произошло? – спросил сэр Роберт – опять что-то в Шук Абдалле?

– Нет, теперь уже здесь – безапелляционно заявил Баскомб – поехали, поживее. У нас тут – чрезвычайная ситуация…

Конвой состоял из четырех машин, замыкал ее – полноприводный легкий бронеавтомобиль Хамбер с крупнокалиберным пулеметом. В штабном автомобиле этой же марки – сидели они. Сэр Роберт обратил внимание, что двери усилены пластинами броневой стали изнутри – всю обивка ободрана, а сталь приварена. Крайний раз, как он тут был – этого не было.

– При обстреле ныряй вниз… – коммандер Баскомб заметил, куда он смотрит – если успеешь.

– Все так плохо? – поинтересовался сэр Роберт

– Хуже некуда.

– Русские?

– Да нет, не они. Племена на грани восстания. С той стороны – потоком течет оружие, перебрасываются инструкторы, в мечетях муллы, которых раньше никто не видел. Ваххабиты повсюду, они есть даже в Мускате. Нам объявили джихад.

Коммандер помолчал.

– Ты был прав. Все началось с того беспредела в Шук Абдалле и так и не прекращается. Они вышли из-под контроля…

– Они никогда не были под нашим контролем… – сказал сэр Роберт – они просто использовали нас. А мы с радостью позволяли это делать…

Коммандер ничего не ответил. Конвой катил по прибрежной дороге – и соленые волны бились о берег…