Константин Назимов - Пути-дороги [СИ]

— Кто тебя надоумил такое писать? — не оборачиваясь, спрашиваю, рассматривая, как паренька хлещет плеткой усатый промышленник, а на полу разбитое стекло от вазы, которую работник на огне выдувал.

— Есть спрос, платят хорошо, — ровно ответила Катерина, а потом продолжила: – Обещали устроить выставку в Европе. Говорят, что это произведет фурор.

— Пойдем-ка в ресторан, перекусим, — решил взять я тайм-аут и подумать, как подступиться к сестре. — После еще раз поговорим.

— Только не к Марте. Достала своей заботой и нравоучениями, прямо как ты!

— Да в ближайший давай сходим, жрать охота, — ответил я, ругая себя, что не расспросил ротмистра подробнее.

Катерина согласилась, мы вышли из ее дома, и я даже поглубже вздохнул, в галерее была гнетущая атмосфера. Зато на улице все как обычно, мир расцвел красками. Настроение немного улучшилось, даже орущий под кустом черный кот и тот вызвал улыбку. Сделав заказ в ресторане мы молча перекусили, я собираюсь с мыслями, а вот Катерина беззаботна, не чувствует за собой никакой вины. Отставив в сторону чашку с недопитым кофе, я огорченно покачал головой, потом обвел зал рукой и спросил:

— Кать, ты ничего этого не хочешь?

— Вань, ты о чем?

— Представь, если народ взбунтуется против власти и начнется революция, к которой подталкивают в том числе и твои работы. Ты же художница, следовательно, можешь нарисовать то, чем все может обернуться. Думаю, над этим вопросом ты не размышляла. Давай помечтаем, как ты видишь будущее? — медленно говорю, решив подойти к данному вопросу издалека.

— Каждый человек получит по своим заслугам, сможет развиваться и процветать. В ресторане будет не протолкнуться, чиновники и простые люди смогут себе на равных заказывать пищу, покупать одни и те же товары и украшения. Вся империя преобразится, станет свободной от ига правящего дома!

Так-с, знакомые лозунги, сестра попала в какое-то революционное движение, где ей основательно промыли мозги.

— Другими словами, считаешь, что доходы у всех уравняются, — покивал я. — Хорошо, давай вспомним нашу родную вотчину, где родились, пойдем издали. Наше семейство по меркам исловчан, зажиточное и есть бедняки и пьяницы. Кого к таким отнесешь?

— Ой, да есть кто работать не хочет! Тот же Василий за воротник закладывает, Маруська по парням да мужикам бегает и передком на жизнь зарабатывает, а у самой трое детей дома, да мать с отцом старые, но их земли все в сорняках и почти не приносят урожай. Потом…

— Хватит пока, — остановил я девушку. — Представь теперь, что свершилось то, к чему тебе в уши напели. Пришли эти люди в наш дом и потребовали отдать часть всего, что нажито потом и кровью. Как думаешь, братья и батя поделится?

— С чего бы это?! — удивленно возразила Катерина.

— Думаю, схватится Макар за вилы или ружье, завяжется драка, а потом прибудут на подмогу Василию и Марусе такие же бродяги и начнут друг друга убивать. Это срез того, что возможно произойдет в родном доме. Подумай, что получится у купцов, данного ресторана или обычного завода. Все захотят урвать свою часть, а владелец начнет ее защищать, развяжется война, а задурманенные головы, кому вложили глупые идеи, пойдут войной на свою родню.

— Ваня, не стоит меня агитировать, — усмехнулась Катерина. — Ты показал все неправильно! Сейчас трудовой народ терпит гнет того, на кого работает. В этом вся проблема! Содержание чинуш и твоей любимой императрицы обходится трудовому народу в огромные суммы, а ведь эти деньги могли бы пойти всем во благо! Почему кто-то жирует и покупает себе деликатесы, развлекается и ни о чем не думает, а другой нищенствует? — стала закипать сестрица.

— Стоп! — поднял я руку. — Подожди! Посмотри на меня и скажи, что это относится к тебе и ко мне. На данный момент владею производством лекарств, больницей. Все это приносит прибыли и за этот счет, и ты живешь!

— Ой, да не упрекай ты меня в том, что деньги взяла у твоей компаньонки! Сама могу прожить, мои картины с удовольствием скупают в другие страны! — перебила меня сестра.

— Кто скупает? — нахмурился я, мысленно поморщившись, разговор не получается.

— Не проходит и дня, чтобы из какого-нибудь посольства не пришли и не купили то или иное полотно! — гордо ответила девушка.

— Понятно, — протянул я и закусил нижнюю губу.

Вряд ли ко мне таким образом хотят подобраться, но поведением сестры могут скомпрометировать. И ведь не переспорить мне ее. Она нашла стабильный, как ей кажется, доход, приносящий деньги, на которые может безбедно жить. Угу, шантажировать Катьку финансами нельзя, та может и вовсе удила закусить.

— Скажи, а сюжеты тебе кто дает? Наверное же с натуры пишешь или как это происходит? — поинтересовался я.

— Сюжеты? Нет, сама придумываю, что-то на улице подглядываю, какие-то из прошлой жизни, — пожала Катерина плечами, а потом вытащила из сумочки портсигар и мундштук. Помяла тонкую папироску в пальчиках и закурила.

— Ответь, а твои коллеги по цеху, как к подобному творчеству относятся? — осторожно поинтересовался я.

— Ой, знаешь, Ваня, в основном своем восторгаются, как точно и тонко смогла передать то или иное. Нет, критиков тоже хватает, случается и ругают, но сами-то ничего создать не в состоянии, а то, что пишут оставляет равнодушным всех вокруг. Но, знаешь, на своих именах они выезжают, получают дорогие заказы и с них живут.

— Кать, а ты заказы получаешь? Портреты пишешь? — задумчиво спрашиваю, а у самого в голове крутится какая-то неосознанная мысль.

— Ты чего? Кто же мне закажет портрет? У бедняков денег не хватит, а благородные господа не желают выглядеть в таком свете. Правда, — она лукаво улыбнулась, — веду сейчас с одним строителем переговоры, тот проникся идеями равенства, а картины ему мои очень понравились. Гонорар сулит хороший, но пока не сходимся в видении сюжета.

— Если я тебя попрошу приостановить работу в том ключе, в котором сейчас пишешь, скажем на неделю или две, согласишься? — потер я переносицу и пояснил: – Пойми, твои полотна не просто работы художника, они могут бить по мне и окружению. Если подозрения не подтвердятся, то, — развел руками, — продолжишь. А пока напиши что-нибудь красочное, доброе, у себя в кабинете повешу. Для брата-то на такую малость пойдешь?

— Уговорил! — заулыбалась девушка. — Для тебя, так и быть, напишу! К тому же, ты у меня врач, а пациентам на тоску смотреть нельзя.

— Молодец, — довольно улыбнулся я. — Да, еще одно, ничего и никому из своих работ не продавай. Ну, тех которые написаны в стиле, который наблюдал в галерее.

— Это еще почему? — подозрительно уставилась на меня Катерина.

— Пару недель, больше не прошу, хочу кое в чем разобраться.