Константин Назимов - Пути-дороги [СИ]

На этом мы и договорились, но если Катька показала всем своим видом, что сделала мне одолжение, то я остался недоволен нашей встречей. Не ожидал, что головную боль сестрица устроит мне с такой стороны. Ко всему готовился, в том числе, что девушку столица развратит, ухажеры голову вскружат, а она в подоле принесет и на груди станет рыдать. Увидел перед собой уверенную даму, состоявшуюся художницу и… упрямую, с неприемлемыми взглядами. Может и правда подойти радикально? Отвезти ее к отцу с матерью на перевоспитание? Сбежит же ведь и уже ко мне не придет, наверняка обзавелась дружками, которые засоряют мозги. Да и не дело с Катериной так поступать, она нашла свое призвание, но чуть-чуть сбилась с пути, на который мне вернуть ее необходимо. Как это сделать? Есть пара задумок, но изначально мне переговорить с Симой требуется. Черт! Еще же не написал докладную с расчетами и выводами для императрицы, а то, что Ларионов мне устроит аудиенцию – не сомневаюсь. Кстати, столичных новостей почти не знаю, а это опять недоработка с моей стороны. Катька уже давно упорхнула по своим делам, я же еще чашку кофе себе заказ и сижу, дымлю папироской и намечаю ближайшие планы. Подозреваю, что зря этим занимаюсь, жизнь диктует свои условия и преподносит неожиданные повороты, однако без планирования хрен чего достигнешь. Подозвал официанта и рассчитался с ним, после чего вышел из ресторана и подозвал разносчика газет:

— Мне все сегодняшние номера газет и, если есть, могу купить и вчерашние.

— Господин! Один момент! Готовьте деньги, я мигом обернусь! — обрадовался паренек. — Уважаемый господин, а старые газеты вам за какие дни нужны?

— Дня за три-четыре, — подумав ответил.

— Журналы тоже возьмете? — с затаенной надеждой спросил разносчик.

— Возьму, — согласно кивнул я и полез за портмоне.

Пацаненок мне выдал кипу сегодняшних газет и журналов, после чего попросил подождать пять минут и скорым шагом удалился. Прождал я его минут десять, но был вознагражден ворохом старых нераспроданных номеров журналов и газет. Окончательно рассчитавшись, махнул извозчику, который тотчас подъехал и попросил отвезти в больницу.

Одно радует, скоро предстоят разъезды по городу, а пролетка числится за контрразведкой, приличная выйдет экономия! Смеюсь, конечно, но копейка – рубль бережет.

Сижу в кабинете, дверь пришлось закрыть на ключ, одолели пациенты и персонал, все хотят меня видеть. Больные почему-то непременно желают, чтобы их лично осматривал и чем богаче дама или господин, тем громче они о себе заявляют, прямо с крыльца слышно! Молоденькие врачихи и сестры милосердия обращаются по каждому пустяку и норовят глазками хлопать и стрелять, да каждая вторая подчеркивает, что у нее нет ни жениха, ни парня. Это они на меня охоту, что ли, объявили? Да хрен с ними, не до них. Газеты с журналами, как ни странно, не принесли особых новостей. Смакование измен, банкротств и новинок на рынках – все, как всегда. Правда, несколько статей, написанных со слов министров, где они отдают должное императрице, которая делает все возможное, чтобы предотвратить войну, меня порадовало. Неужели вняли моим словам и пытаются листовкам революционеров свое слово противопоставить? Подано все не слишком хорошо, сухо и слащаво, но хоть что-то. Попалась мне на глаза и статейка моей попутчицы до Берлина. Вероника Знающая или как пробивную мадам зовут – Вера Степановна Жукова из «Великого светского сплетника» описывает свою командировку в Германию. Слава богу, про меня ни слова, а вот про порядки враждебной нам империи и их жизнь поет соловьем, превознося все и вся. Нет, спорить не стану, император сделал много отличных дорог, на улицах чистота и порядок. Но и в Москве не хуже! Для чего же об этом так красочно читателю лапшу на уши вешать? Впрочем, известно давным-давно, что хорошо там, где нас нет.

— Странно, — озадаченно сказал я сам себе и отложив журнал, достал чистые листы бумаги.

Блин, ну не люблю я писанину, а в особенности планы переносить на бумагу. Однако деваться некуда, приходится этим заниматься. И когда же наконец изобретут шариковую ручку? Пером могу только подписи ставить, больше пары предложений написать не получается. Макаешь перо в чернильницу, потом осторожно на бумаге выводишь буквы или цифры, так обязательно забудешь, что чернила быстро заканчиваются, противный скрип бьет по ушам. Быстро не попишешь, а пару раз глубже перо в чернильницу макнешь и получаешь жирную и красивую кляксу, которую требуется промокнуть. И не важно из чего перо изготовлено, приобретал дорогие, даже из золота, думая, что они-то уже будут вести себя не так. Хрена два! Разницы никакой, кроме как престиж повышается. Приходиться пользоваться карандашом, но его требуется подтачивать часто.

Пару часов спокойно поработал, на стук в дверь внимания не обращаю, потом сходил на кухню и перекусил, после чего заглянул к Серафиме. Девушка в ворохе бумаг зарылась, что-то подсчитывает и на мое появление никак не отреагировала.

— Гм, — кашлянул в кулак, привлекая внимания. — Сима, голубушка, — подражая Портейгу, начал я, — этак вы себя загубите. От работы необходим отдых, а вы, насколько понимаю, даже домой не заглядывали.

— Ходила, Лизу проведала, отдохнула и назад вернулась, — ответила та, а потом попросила: – Иван Макарович, хоть вы не говорите со мной как с маленькой. Семен Иванович, не проходит дня, чтобы нотацию не прочитал.

— Что, в самом деле похоже?! Мне удалось подражать нашему дорогому профессору?!

— Так вы подражали?! — спросила, а потом рассмеялась моя младшая компаньонка.

— Сима, слушай, давай уже ко мне на «ты» обращайся, а то к выканью не привыкну.

— Хм, могу, но не на людях, но если собьюсь, то прости, слишком уважаю, — ответила девушка, а потом прищурилась: – Иван Макарович, ты же с какой-то просьбой пожаловал, так?

— Ничего-то от тебя не скроешь, — сделав обескураженный вид, покаялся я. — Да, имею просьбу личного характера.

— Так озвучь, — улыбнулась мне девушка, но сразу предупредила: – Учти, в ресторан с тобой не пойду, Анзора жду.

— Да приедет он, — отмахнулся я, а потом понял, на что она намекает. Ну, нужно отдать ей должное, смотрит твердо, но вся напряглась. — Серафима Георгиевна, ты меня за кого приняла? Девушка ты красивая – спору нет, но, прости, у друзей подруг не отбиваю.

— Извините, Иван Макарович, — выдохнула, расслабилась и взгляд опустила, — подумала незнамо что.

— Отлично, данный момент выяснили и лучше сразу, чем друг на друга дуться, — потер я ладони. — А дело в следующем: сестра тебе моя известна, прошу, чтобы она с тобой недельку походила и посмотрела, как в больнице идет работа. Но это еще не все, пусть она при тебе рисует, э-э-э, пишет свои картину, но в позитивном свете.