Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

Коляска выехала из ворот и повернула налево по направлению к Красной площади. Проедем мимо Кремля, затем по Большому Москворецкому мосту, а там и до госпиталя рукой подать. Я с удовольствием смотрел на проплывавшие мимо здания. Район здесь престижный, дома красивые. Многие с колоннами и наружным декором. В моем мире таких не было или же их снесли. Москва много раз перестраивалась – столица…

Внезапно взгляд остановился на едущей навстречу коляске. Что-то в ней было не так. Так, верх коляски поднят, пассажиров не рассмотреть, хотя они есть – силуэты угадываются. Что же меня насторожило? Приглядевшись, я понял. Кучер! Он вел себя странно. Не сидел, как обычно, вальяжно на облучке, а застыл столбом, при этом старательно отводил взгляд в сторону. Как будто встретил знакомого, с которым не желает иметь дел. С кем, интересно? Со мной? Я вижу этого человека впервые. С Игнатом? Чем мой кучер ему насолил? Странно. Интуиция заверещала о тревоге. Я почувствовал, как похолодела спина. Рука скользнула в карман шинели и сжала рукоять «браунинга». Я выхватил пистолет и вскинул его, взяв на прицел приблизившуюся коляску. Если ошибся, ничего страшного – извинюсь. Но ошибки не случилось. Силуэты в коляски стали отчетливыми, проявились лица, блеснуло металлом оружие.

Стрелять мы начали одновременно. Над головой свистнули пули, слетела с головы сбитая одной из них фуражка, вскрикнув, свалился с облучка Игнат. Суки! Банг! Банг! Банг! В едущем навстречу экипаже исчезло одно из лиц, но второй террорист продолжил стрелять. Я отчетливо различал вспышки на кончике ствола его пистолета. Да что ж ты не уймешься, сволочь! У меня патронов в магазине осталось два, перезарядить не успею. По левой ладони, поддерживавшей рукоять «браунинга», будто палкой хватили, рука упала вниз. Попал, гад! Ничего, я и с правой… Банг! Удар в грудь, темнота…

В госпиталь Михаил пришел к восьми: следовало проверить, все ли готово? Облачившись в белый халат и шапочку, он осмотрел вымытую и продезинфицированную операционную, окинул взглядом подготовленные лекарства и инструмент, прикрытый чистой, вываренной в кипятке холстиной. Поднимать ее не стал – незачем нарушать стерильность. Об инструментах заботилась Лиза – она знает, что делать. Будет помогать при операциях: попросилась, а он не стал отказывать – имеет право. По его просьбе, Валериан проведет показательные операции, как он сам говорит, мастер-класс. Слово непривычное, но точное, Михаилу оно нравилось. Узнав о предстоящем событии, многие из хирургов госпиталя, стали проситься присутствовать и ассистировать. Каждому лестно помогать князю. Михаил никому не отказал, записал желающих в очередь, распределив их по времени. Не всем же в операционной толпиться – хирургов в госпитале много.

Первые из них стали подходить. Пришла и Лиза. Михаил поздоровался с ней сухо. На людях они старались не выказывать чувств, хотя в госпитале знали о предстоящей свадьбе – такого не скроешь. Это, к слову, тоже являлось причиной зависти. Такую красавицу молодой хирург в жены берет, да еще богатую! Подошли и другие сестры. Вроде, все.

— Итак, господа! — объявил Михаил, глянув на часы. — Через пять минут подъедет Валериан Витольдович. — Первым будем оперировать раненого с проникающим ранением грудной клетки. Затем…

Он не договорил.

— Ваше высокородие! — в предоперационную влетел взъерошенный санитар. — Там генерала привезли! Раненого! Без сознания.

— Какого генерала? — удивился Михаил.

— Князь, говорят. Этот… Как его… Мещерский.

— Что?! — Михаил на мгновение потерял самообладание, но тут же пришел в себя. — Сюда несите! Живо!

Санитар исчез. Операционная бригада не успела обменяться взглядами, как два санитара втащили в предоперационную носилки и поставили их на пол. Михаил склонился над раненым. Друга было не узнать. Серое от отхлынувшей крови лицо, кровь на губах и подбородке засохла коростой, через которую с трудом пробиваются пузыри. Дышит… Мундир на груди влажный от крови. Михаил наложил пальцы на шейную артерию. Пульс частый, нитевидный. Плохо, очень плохо.

— Немедленно в операционную! — приказал, выпрямившись. — Мундир разрезать, рану затампонировать. Готовьте кровь, он ее много потерял. Вторая группа. Обязательно проверить на совместимость. Оперируя я. Мне ассистируют Илья Саввич и Елизавета Давидовна. Быстро! — рявкнул, заметив растерянные лица коллег.

В другой ситуации Михаил никогда не позволил бы себе кричать на коллег, но сейчас он ощущал себя начальником медсанбата. Крик помог. Люди засуетились, разбежались по делам, князя унесли в операционную. Михаил с отобранной бригадой прошли к умывальникам, где все трое, засучив рукава, стали мыть руки.

— Откуда вы знаете группу крови князя? — спросил Гольцов, тот самый Илья Саввич.

— Он демонстрировал на мне прямое переливание, — буркнул Михаил. — У нас ним группа совпадает.

— Думаете, спасем? — не угомонился Гольцов. — Плох, князь. Умрет на столе – нам не поздоровится.

— Если трусите, можете отказаться! — не сдержался Михаил. — Найду другого.

— Нет, что вы?! — поспешил коллега. — Я так…

Подскочившая сестра помогла им омыть руки спиртом. От перчаток Михаил отказался – без них пальцы лучше чувствуют, но Гольцов и Лиза надели. Подняв руки вверх, все трое прошли в операционную. Князя уже освободили от мундира и белья, он лежал, прикрытый до груди простыней. Михаил заметил, как из свесившейся со стола ладони капает кровь. Еще рана, которую он не заметил сгоряча. Но это пустяк по сравнению с пробитым легким. И, если судить по алому цвету крови на тампоне, задета артерия.

— Камфору!

Лиза подала ему шприц. С трудом найдя вену под локтевым сгибом раненого, Михаил ввел лекарство.

— Усыплять? — спросил Гольцев.

— Некогда, да и не нужно. Он не очнется.

— Уверены? Ведь умрет от болевого шока.

«Не фронтовик вы, — хотел сказать Михаил. — Не служили в медсанбате». В последний миг он сдержался и промолчал – не время ссориться с коллегой. Просто кивнул.

Сестра внесла в операционную стойку с прикрепленной сверху банкой крови, поставил ее у стола. Лиза ловко ввела иглу в вену раненого. Михаил снял тампон, наклонился над раной, затем протянул руку.

— Ланцет!

Ощутив в ладони рукоять инструмента, выдохнул и сделал первый разрез. Чувства ушли. Михаил видел перед собой широкую рану с разрезанными и отведенными в сторону ребрами, поврежденный сосуд, который он сначала пережал с двух сторон зажимами, затем зашивал, мысленно порадовавшись, что пуля задела его только с краю. Покончив с этим, он прочистил раневой канал, и стал зашивать разрез, аккуратно сводя ребра к прежнему месту. Время от времени Лиза сообщала, что пульс пациента становится реже, наполнение падает, и Михаил приказывал влить очередную порцию крови, после чего продолжал операцию. Так длилось, пока он не завязал последний узелок.