Евгений Красницкий - Так не строят!

«Едрит твою, ведь правда! Чтоб меня! У-у-у-у, б…!»

– Ежели об этом не думать, то и получается – был справный ратник в справном десятке, а десятником стал, глядишь, и десяток дерьмо, а десятник ещё хуже, вон как Анисим-покойник! Или десятник в сотники не по уму или допрежь времени залетел, как Данила, – по лицу Филимона пробежала тень. – Скажешь, у зодчих не так? Или не знал ты этого?

– Так. Знал. – С Сучка лил пот.

– А чего же ты тогда, голова – два уха, всех до того довёл, что тебя твои люди черепахой бегучей величают, а сам ты уже на ногах не стоишь? Почему урядников своих ни во что не ставишь и в их дела нос суёшь?!

– Так я как лучше хотел, – беспомощно развёл руками плотницкий старшина.

– Ты ещё разревись и нос подолом утри! – Филимон пристукнул клюкой. – На четвёртый десяток перевалил, а как дитё малое! Хватит сопли до яиц развешивать, всё, что надо, ты знаешь, давай думай, как командовать надлежит, ну!

Сучка шатнуло. Некоторое время он стоял, глядя прямо в стену перед собой, а потом заговорил:

– Перестать людей дёргать, сесть, подумать, кто к чему склонность имеет, какой характер, чего от кого ждать, чего умеют, чего не умеют. После решить, кто на что годится и по годности начальствующих поставить, – старшина резко втянул воздух и взглянул на наставника в упор. – С тобой о назначаемых посоветоваться, ты в воинском деле сейчас старший, узнать, что ты по обороне задумал, да подумать как твой приказ ловчее выполнить, а потом своим объяснить, да так, чтобы поняли!

– Для начала годится, Кондрат! – Филимон поднялся с лавки. – Так и делай. Если что непонятно или сомневаешься в чём, то у меня, Тита, Макара или Прокопа спрашивай. Я над каждым из твоих урядников кого-то из них приставил. Они-то тебе дури натворить и не давали. Сам при мне будешь. Понял, господин десятник розмыслов?!

– Так точно, господин наставник! – Сучок встал «смирно».

«А он-то откуда знает? Мои бы не проговорились. Значит, Лис ему за мной присматривать велел? Точно! Небось, сказал ещё: «Посмотри, господин наставник, годится Сучок али нет?» А вот хреном вам по всей роже, хрип порву, но докажу, что гожусь, и люди мои тоже годятся!»

– Вольно! Давай-ка присядем, – старый воин опустился на лавку.

Мастер последовал его примеру.

– Совет я тебе дать хочу, Кондрат, – Филимон сочувственно посмотрел на Сучка. – Ты не спеши всё сразу, даже то, что сегодня сам сказал, не спеши; подумай, что сразу, что потом делать, а то опять скакать начнёшь – это первое. Второе, никогда не забывай о своих людях, всегда найди время проверить, как они: сыты, здоровы, веселы, всего ли хватает? Если чего не хватает – исправь, если невозможно – объясни, почему и когда возможно станет, подбодри, пошути. Третье, не давай сидеть без дела, от этого всякие мысли ненужные в башку лезут. Сам тоже всегда при деле будь, ты не херувим с крылами, до всякой хренотени не хуже прочих додуматься можешь.

– Спаси тебя Бог, Филимон, – Сучок склонил голову.

– Погоди, я тебе ещё главного не сказал, – наставник положил руку на колено мастеру. – Запомни, Кондрат, накрепко запомни: в воинском деле можно учить только наказом и показом! Нет у начального человека права не уметь или не мочь того, что от своих людей требует! Сдохни, но выйди первым, переломи, превозмоги. Только так! Войско за командиром идёт, потому что он ведёт, а не гонит! Если сможешь за собой на смерть вести , то и право посылать на смерть за тобой признают – такой от века воинский уряд…

Долгожданный обоз появился ближе к вечеру. Длинная вереница телег, сопровождаемая десятком верховых, медленно оторвалась от кромки леса и поползла к парому. Время вдруг стало для плотницкого старшины тягучим, как патока. Хоть и знал он, что любезной его в обозе не будет, но всё же надеялся, вот и вытягивал шею, аки гусь, стараясь разглядеть её среди баб и детишек, но увы. Вот уже и Гаркуновы лесовики перегнали паром на тот берег Пивени, вот уже перевезли первую телегу, а он всё стоял, глядя на серых от усталости и тревоги женщин, прижимающих к себе непривычно тихих детей, всё равно надеясь увидеть милое лицо. Тщетно.

– Кондрат! – Отставной полусотник, как всегда, подобрался беззвучно.

– Я! – встрепенулся Сучок, сбрасывая оцепенение.

– Хорош столбом столбеть, делом займись! – по голосу наставника плотницкий старшина понял, что Филимону так же тошно, как и ему самому. – Снимай своих плотников со стен и дуй к боярыне да Илье, баб с детишками помоги разместить. Там всё готово?

– Так точно, господин наставник! – мастер и сам не понял, почему он ответил именно так. – Всё, что можно, под жильё приспособили, а постелями и кормёжкой боярыня занимается. Илюха с лесовиками вот-вот начнёт всех через реку переправлять.

– Добро! – Филимон усилием воли прогнал хандру. – Иди давай, мне и наставникам тут быть надо, мало ли что, а тебя и твоих худо-бедно знают – от детишек меньше писку будет.

– Иду, – Сучок уже без церемоний отвернулся от наставника. – Шкрябка, давай наших, артельных, к воротам!

Старшина потрусил к парому. Плотники, боярыня Анна, Верка Говоруха, Ульяна, Вея, Плава, непривычно серьёзные девки во главе с Ариной уже были на месте. Тут же находилась и Юлька со своими помощницами – в такой оказии лекарке завсегда дело сыщется. Распоряжалась Анна. Сучок издалека услышал её властный голос:

– Так, мужи, помогите Катерину с телеги снять, сомлела в дороге, – боярыня кивком головы указала на позеленевшую лицом беременную женщину. – Вер, давай её в девичью и детишек её присмотри!

– Иду-иду, – Говоруха решительно отодвинула лишних от телеги, приобняла занедужившую односельчанку и заворковала: – Вот и добралась, Катеринушка, сейчас мы тебя в горенку доставим, полежишь в холодке, а то сомлела в дороге, сердешная! А горенки у нас у-у-у, ты таких в Ратном и не видала! Любо-дорого, княгине в ней жить не зазорно! И детишек твоих с тобой пристроим, как у Христа за пазухой будете…

– Тётка Вера, дай я гляну, мало ли чего, – Юлька вынырнула, как из-под земли. – Тётке Катерине в телеге трястись не на пользу.

– Вот, Катеринушка, сейчас Юлька тебе чего-нибудь эдакого даст – как новенькая будешь, – Верка отодвинулась, не переставая поддерживать женщину за плечи. – Давай, девонька, гляди! Смотри, Катеринушка, какую Настёна дочку вырастила – лекарка хоть куда!

Муть в глазах беременной немного разредилась, на лице появилась слабая улыбка. Юная лекарка, меж тем, пощупала жилку на руке, потрогала лоб, хмыкнула и полезла в свою объёмистую торбу:

– Вот, выпей, тётка Катерина, – девчонка поднесла к губам женщины кожаную флягу.

– А вы, честные мужи, чего встали? – оборотилась Говоруха к плотникам. – Не видите – растрясло бабу! А ну, взяли её и с бережением в девичью! И детишек захватите, они тоже намаялись! Девки, проводите кто-нибудь!