Ярослав Зуев - Новый Вавилон

— Этот болтун гастгепал вам пго химическую лабогатогию?! — ахнул Триглистер. — А где же был товагищ Педегс?! Куда он смотгел?!

— Рядом сидел, за тем же столом. Хлестал водку и хвастался пистолетом Маузера, который ему подарил сам товарищ Дзержинский как героическому первопроходцу Амазонии…

— Куда катится дисциплина! — застонал Меер Аронович.

— Не расстраивайтесь вы так. Поверьте, лично я ничего не имею против того, чтобы вода в СССР переходила из жидкого состояния в парообразное одной силой революционной мысли. Наоборот, прекрасно понимаю, какого потрясающего экономического эффекта планируется при этом достичь, и сколько угля, мазута и газа будет сэкономлено для других народнохозяйственных нужд. Главное — избежать головокружения от успехов. А то ведь, когда завтра доктор Вбокданов возьмется той же силой мысли возделывать поля или, хуже того, внушать голодающим, что их животы набиты мясом, ему, в конце концов, доведется запастись далеко не воображаемыми винтовками, иначе трудящиеся массы запросто могут не поверить…

— Ваша игония — не к месту, Офсет, — нахмурился бывший комиссар. — Кгоме того, хочу вам напомнить: тематика пгоектов, над котогыми пагтия довегила тгудиться болтуну Вбокданову, стгого засекгечена. И ему еще доведется ответить за свой длинный язык по всей стгогости. Да и вам, Офсет, он оказал медвежью услугу. Знаете, что бывает, когда человек узнает то, о чем ему знать не полагается?

— Догадываюсь. Только, сдается, эти три предателя, Извозюк, Ас-Саффах и Сварс, прикончат меня раньше, чем я предстану перед вашим хваленым революционным трибуналом.

— За клевету тоже придется отвечать, — заметил Триглистер. Впрочем, без напора, скорее, чисто рефлекторно.

— Проснитесь, Меер Аронович, — сказал я. — Разуйте глазки! Если я прав в отношении этих троих, они убьют и меня, и вас. А потом — и товарища Педерса, чтобы саботировать нашу экспедицию. Или, чего там они еще добиваются…

Тут Триглистер смолчал.

— Как я понимаю, это они оговорили капитана Рвоцкого? — пошел в наступление я. — Подсунули карту, внушив Шпыреву, что это Степан Осипович выдал маршрут следования «Сверла» империалистам. Или просто завел эсминец в засаду. Ежу ясно, тот, кто опорочил капитана, а теперь, всеми силами, пытается дискредитировать вас — и есть предатель! Назвать по имени?!

— Свагс, — глухо сказал комиссар. — Вот мгазь…

— А я вам, о чем твержу битый час?

На этот раз Триглистер молчал с полчаса. А затем заговорил. По собственному почину. Я его не подталкивал.

— Товагищ Дзегжинский давно подозгевал, что у него в ведомстве завелся кгот…

— Кто-кто?

— Кгот, вы что, глухой, полковник?! Двугушник, пгичем, на высоком уговне, не ниже члена коллегии. Сам Феликс Эдмундович, насколько я знаю от товагища Мануальского, ггешит на Генгиха Ягоду, одного из замов пгедседателя ОГПУ. Но, Ягода чегтовски хитег, к нему не подобгаться. К тому же, ему покговительствует сам товагищ Сталин, пегвый секгетагь ЦК пагтии. Под его дудку половина членов политбюго пляшет. Сталин давно на огганы госбезопасности глаз положил, чтобы под себя пгогнуть, но Железный Феликс — не тот человек, котогым можно манипулиговать. Несгибаемый. Но, если Сталин внедгил в состав экспедиции своих агентов — нам тгуба! Потому что, если ее детали всплывут в Кгемле, если их только пгедадут огласке, случится стгашный скандал, и товагищу Дзегжинскому нечем будет кгыть. Говогил я товагищу Мануальскому, пгедупгедите Феликса Эдмундовича, кто-то сливает инфогмацию о наших планах Сталину! И, товагищ Дзегжинский таки внял, дал указание товагищу Бокию, начальнику службы внутгенней безопасности, не поднимая шума, пговести негласное гасследование. Пгошегстить всех участников экспедиции пгямо на богту.

— Может, затею следовало отложить? — спросил я.

— Каждый ггамотный задним умом, Офсет! — с раздражением воскликнул Триглистер. — Нельзя было ее откладывать, обстоятельства не позволяли! Поэтому Феликс Эдмундович, пегед самым отплытием, включил в состав экипажа дознавателя, товагища Адамова, снабдив его самыми шигокими полномочиями вплоть до пгава снять и отстганить с поста самого Педегса пги малейшем подозгении в измене…

— И где же этот товарищ Адамов? — разумеется, спросил я.

— Убит в ночном бою у побегежья Эспаньолы, когда на наш эсминец напали вгажеские крейсера, — ответил Триглистер, кусая губу. — Только тепегь, тгезво взвесив все за и пготив, я склоняюсь к мысли, что товагищ Адамов был ликвидигован заговогщиками. Свагс — мастег на такие дела, и он быстгый, как кобга, и нутгом чует подвох. Воспользовался суматохой, подкгался к товагищу Адамову сзади и выстгелил в затылок. Убгав Адамова, пгеступники осмелелили, увеговались в своей безнаказанности и оговогили товагища Гвоцкого. Педегс, дугак, купился, повегил. Извозюк капитану умышленно шею свегнул, и концы в воду…

— Получается, нам с вами крышка? — констатировал я, с ужасом подумав, что же теперь ждет моего мальчика…

— У нас есть союзники, Офсет, — помолчав, сказал Триглистер.

— Вывих? — удивился я.

— К чегту Вывиха! Я о доктоге Вбокданове и фгау Штайнег. Они осматгивали после боя мегтвецов и заподозгили неладное. Навегное, догадались, что в товагища Адамова стгеляли в упог…

— Поэтому фрау Штайнер забрала его тело для медицинских опытов?

— Пго опыты она нагочно выдумала, чтобы замогочить убийцам голову.

— На что же она рассчитывает?

— Может, надеется сохганить тело как вещественное доказательство, — предположил Триглистер. — Чтобы, по возвгащении в Госсию…

— Нас к тому времени давно убьют.

— Скогее всего, — согласился Меер Аронович. — Поэтому, наш единственный шанс состоит в том, чтобы любой ценой пгобгаться в гадиогубку и доложить обо всем, что тут пгоисходит, товагищу Дзегжинскому. Иначе — плохие наши дела, полковник…

До меня дошло, что он не знает о случившемся в Москве. Наверное, я сильно побледнел, потому что Меер Аронович сразу забеспокоился.

— Жаловаться некому, — сказал я мрачно. — Дзержинский мертв. Скоропостижно скончался 26 числа, прямо на заседании ВСНХ…

— Что?! — сказал Триглистер и закашлялся. — Что вы несете?!

Я пересказал ему все, что услышал от Вывиха.

— Тогда нам конец… — упавшим голосом констатировал Меер Аронович. — И мне, и вам, и Гугу, и товагищу Мануальскому, в погядке очегеди. Пгопала советская стгана…

— Страна?! — переспросил я, подумав, что ослышался. — Но почему? То есть, я понимаю, мне Вывих объяснил, Дзержинский санкционировал экспедицию на свой страх и риск, не поставив в известность других советских лидеров. Но, страна-то тут — каким боком?!

— Мелко плаваете, господин путешественник, — горько улыбнулся Триглистер.