Ярослав Зуев - Новый Вавилон

— Ну так выведите меня на глубокую воду, — попросил я. — Раз терять нам отныне нечего. Раз мы — без пяти минут покойники…

— Стгана пги том, Офсет, что наш бедный Владимиг Ильич Ленин, вождь мигового пголетагиата, не оставил после себя завещания, — блеклым, совершенно невыразительным голосом сказал бывший комиссар. — Точнее, он оставил, но такое, что лучше ему было никакого не оставлять. Или взял бы — да задницу им подтег…

— Надеюсь, вы не про крылатую фразу учиться трижды? — забеспокоился я.

— Дугацкая шутка, сэр, впгочем, чисто в английском духе, — скривился Триглистер. — Учиться тгижды — это для электогата завет. Кгоме него было настоящее завещание, адгесованное Владимигом Ильичом узкому кгугу ближайших согатников. Если конкгетнее, то товагищам Тгоцкому, Сталину, Зиновьеву, Каменеву, Гадеку, Бухаеву, Мануальскому и Дзегжинскому. И было оно о том, как им быть с его главным наследием. Иначе говогя, как им газделить между собой власть, не поубивав дгуг дгуга пги этом…

— И какой же совет дал товарищ Ленин своим наследникам? — спросил я, почувствовав холодок, поскольку вспомнил, весьма некстати, разумеется, как такого рода вопросы решаются в сицилийской мафии…

— А никакого он им внятного совета не дал, — с горечью отмахнулся Триглистер. — Обосгал их всех по очегеди чисто-конкгетно по полной пгоггамме и точка! Никого, мол, вместо меня не подбегете, не годитесь вы в гуководители пагтии и пгавительства, дугачье вы все и пгофаны! Пго товагища Тгоцкого написал, что, дескать, самодуг и пгожектег с нездоговыми амбициями генегала Бонапагта. Иосифа Сталина обозвал ггубияном и живодегом, каких поискать! Товагищей Зиновьева с Каменевым охагактегизовал, как мелкотгавчатых склочников и тгепачей, товагища Бухаева, своего любимчика, обвинил в бесхгебетности и оппогтунизме, а про Кагла Гадека, пгедседателя Коминтегна, вообще, такого нагогодил, повтогить стыдно, в пгиличном обществе, он, мол, пгоститутка и блядь…

— Зачем же товарищ Ленин, умирая, так жестко обошелся со своими соратниками?! — удивился я.

— А кто ж его, титана духа, газбегет, зачем?! — всплеснул руками Триглистер. — Может, пгосто назло им так сделал, что он, не человек, что ли, хоть и гений мигового масштаба, а умигать-то все гавно неохота… А может, вгать не хотел, понимая, что в могиле обеими ногами стоит, вот и вгезал всем остальным пгавду-матку по пегвое число! И по втогое тоже…

— То есть, они в Кремле такие и есть?! — у меня похолодели руки.

— А какими им еще быть, Офсет?! Люди как люди — обыкновенные! Можно подумать — у вас в Лондоне какие-то дгугие живут! Для титанов все пгочие, котогые — не титаны — пигмеи…

— А что Ленин написал про Феликса Дзержинского? — спросил я.

— Пго Феликса — ничего не написал, — развел миниатюрными ручками Триглистер. — Вообще ни словечком упомянуть не удосужился, будто тот пустое место. Сначала Железный Феликс так гасстгоился, что застгелиться хотел, сгогяча. Но, потом, узнав, что Ильич про остальных нагогодил, гешил — это хогоший знак. И Пленум ЦК пгишел к аналогичным выводам, поддегжав его кандидатугу на пост пгедседателя комиссии по увековечиванию памяти незабвенного Ильича большинством голосов. А замом к нему — товагища Мануальского назначили, про которого Ленин в завещании тоже ни словом не обмолвился. Неудивительно, пги жизни он Леонида Богисовича очень высоко ценил, Чагодеем пагтии звал, на минуточку…

— Чародеем? — переспросил я. — Неужели этот ваш Мануальский увлекался магией, как Гуру?

— По гяду пгичин, — важно пояснил Триглистер. — Товагищ Мануальский вообще — большая умница, мастег на все гуки. Он еще до геволюции такие гешефты кгутил, что его финансовые воготилы мигового уговня дегжали за своего. Пгимег с него бгали, пгедставьте себе! Одной гукой нефть качал в Баку для Готшильдов, а дгугой — геволюционную газету «Искга» гаспгосганял! И, при этом, у всех был на отличном счету, и у нефтяных магнатов, и у пламенных большевиков из подполья, и даже у офицегов цагской охганки. Пгав был Ильич, кудесник, иначе не скажешь. Феликс Эдмундович, цагство ему небесное, очень товагища Мануальского уважал. Они с молодых лет дгужили, на спигитическим сеансе познакомились…

— Вы хотите сказать, до революции Дзержинский баловался оккультизмом?!

— Водился за ним такой ггешок, — понизил голос Триглистер. — Потом он, газумеется, с этим завязал, но, когда пагтия погучила им с Мануальским возглавить комиссию по увековечиванию памяти Владимига Ильича, поневоле пгишлось взяться за стагое. Тгяхнуть стагиной, как говогится. Уж слишком ответственный наступил момент.

— Зачем? — не понял я.

— Чтобы вызвать дух товагища Ленина и пгоконсультироваться у него насчет Завещания. Оно же вызывало слишком много вопгосов. Сталин его по-своему толковал, Зиновьев — иначе, Каменев — еще как-то, и так далее. Было вполне логичное обгатиться к пегвоисточнику, чтобы выгазился конкгетнее. Пгавильно?

— Наверное, сказал я. Рассказанная Триглистером история заставила меня позабыть о том, что мы с ним сами имеем все шансы стать бестелесными духами…

— С этой целью товагищи Дзегжинский с Мануальским запеглись в кабинете Феликса Эдмундовича на Лубянке и пустили в ход специальную мистическую повестку на допгос, чтобы Дух Ильича, пги всем желании, не посмел отвегтеться, а явился и выложил все, как на духу. Для этого они заполнили бланк за подписью товагища Угицкого из ленингадского ГубЧК, убитого теггогистом из эсегов еще в восемнадцатом году, и сунули Ильичу во внутгенний кагман пиджака. Товагищ Ленин как газ лежал в ггобу, выставленном для всенагодного пгощания в Колонном зале, и это было несложно устгоить, когда они стояли в почетном кагауле. И, хитгость сгаботала, вообгазите себе. Ильич явился в ту же ночь. Пгавда, был стгашно гассегжен. Товагищ Дзегжинский ему без обиняков: скажи, о Дух, что бгодит по Евгопе, как нам с Мануальским быть, чтобы и твое наследие сбегечь, и стгану сохганить, и самим под геволюционный топог не подставиться? А тот им: А не пошли бы вы оба нахег, умники сганые! Газбушевался, в общем, конкгетно! Как закгичит на них: Где вы были, пгоститутки, когда эта злодейка Каплан меня отгавленными пулями пгодыгявливала?! Не убегегли вождя?! Пгосгали?! А когда Сталин, мегзавец, мне в Гогках пгямо в ухо вместо богного спигта сегную кислоту закапал, куда глядели?! Сказать вам, что тепегь с вами будет?! Да пиздец вам тепегь обоим, бляди вы тупогылые! Всех вас тепегь шлепнут спгава по одному! Ты, Феликс, пегвым окочугишься, слопаешь бутегбгод с кгысиным ядом пгямо на заседании ВСНХ в июле двадцать шестого года! А ты, Мануальский, Чагодей задгипанный, сам на себя гуки в Лондоне наложишь, куда от товагища Кобы из Москвы сбежишь! Товагища Фгунзе, котогого вы на Кгасную Агмию поставите, вместо Льва Давидовича, в кгемлевской больничке загежут, печень вместо аппендикса удалят по ошибке, агхинечаянно! Тгоцьскому башку ледогубом снесут, и поделом ему, засганцу заносчивому, а всех пгочих клоунов, Зиновьева, Каменева и Бухаева с Гадеком, выведут на откгытый пгоцесс, и будут они там стоять, в обосганных штанах, и пегед Иосифом Виссагионовичем каяться! Только не поможет нихега!!