Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

Надо сказать, безобразная сцена в стенах в стенах Британского музея естествознания на Cromwell Road, участником которой, вследствие своей легендарной несдержанности, стал отставной полковник Перси Офсет, не изменила его нрав в лучшую сторону, вдобавок, еще и усугубив и без того незавидное материальное положение путешественника. Выпущенный из камеры под внесенный анонимным доброхотом залог, клеветники шептались, на выручку незадачливому первопроходцу пришла очарованная им Сара Болл, сэр Перси тотчас, снова едва не угодил в тюрьму. На этот раз, по милости преследовавших его кредиторов. Как и предрекал профессор Чванс, окончательно отверженному научным сообществом и подвергшемуся жестокому шельмованию в академической прессе сэру Перси всерьез грозила долговая яма. Оказалось, еще в 1902-м году, незадолго до своего отъезда в Бразилию, он занял крупную сумму у ростовщиков из Сити, наплевав на шальные проценты, затребованные с него ушлыми финансистами. Вне сомнений, щедрого гонорара от Бразильского правительства, выплаченного сэру Перси за два года каторжных трудов, когда он составлял карту бразильско-боливийской границы, хватило бы с лихвой, чтобы погасить долги. Если бы только сэр Перси не истратил его на поиски загадочной Колыбели Всего в среднем течении реки Маморе. В результате, затыкать понаделанные им же бреши стало нечем, и сэр Перси пошел ко дну, как храбрый крейсер, гибнущий в неравном бою, с гордо развевающимися вымпелами на реях. И, маяться бы ему на нарах, если бы не неожиданное вмешательство Судьбы. Провидения, которое никогда не оставляло его, как он сам периодически хвастал. Скандал, центральной фигурой которого на свою беду стал полковник Офсет, привлек внимание Поля Шпильмана, того самого импульсивного внука знаменитого археолога-любителя Генриха Шпильмана, о котором столь презрительно отозвался профессор Чванс, когда спровоцировал ставший для сэра Перси роковым диалог об Атлантиде. Недаром говорят, нет худа без добра. Ибо описанная Платоном Атлантида, над которой потешался чванливый британский профессор, в представлении Шпильмана не просто была. Она, если хотите, была для него чем-то вроде религии. Величественной прародиной человеческой цивилизации, откуда взяли начало и Древний Египет, и Шумер. Олимпом, где, как верили античные эллины, проживали бессмертные олимпийцы. И еще Асгардом, устремленной в Будущее твердыней асов, взирающих свысока на человеческий Мидгард, где, будто муравьи, копошатся людишки, создающие Настоящее своей бестолковой возней и с ужасом озирающиеся на Хельхейм, наступающую им на пятки обитель мертвых. Из чего, кстати, становится ясно, что Поль Шпильман полагал, будто Атлантида, очутившаяся на океанском дне в результате чудовищного природного катаклизма, не исчезла насовсем. Часть атлантов, оказавшись разбросанными по всему миру, передали крупицы накопленных знаний дикарям, став их учителями и, таким образом, подтолкнув прогресс человечества в его колыбелях. Другая же часть удалилась в оборудованные в неприступных районах убежища, откуда, не вмешиваясь напрямую в мирские дела, внимательно следила за демонстрируемыми Homo sapiens успехами.

Естественно, научное сообщество не воспринимало смелые гипотезы месье Шпильмана всерьез, полагая издававшиеся им монографии наукообразным бредом, годным лишь в макулатуру, а их автора — либо безответственным фантазером, либо, хуже того, прагматичным и расчетливым дельцом, умышленно разжигающим нездоровый ажиотаж вокруг легендарного континента с целью обогащения. Следует отметить, что месье Шпильмана нисколько не смущал этот факт, по крайней мере, он этого никак не показывал. Более того. Чем больше в месье Шпильмана летело критических стрел, посланных из высоких академических кабинетов, тем крепче становилась его уверенность в том, что он — на верном пути. Ведь его знаменитого деда, Генриха Шпильмана, заносчивые профессора с академиками тоже не ставили ни в грош, что нисколько не помешало ему откопать Трою, сделав одно из самых громких археологических открытий нашего времени.

— Дедуля вам, индюкам самодовольным, утер-таки, ваши высокомерные носы! — бывало, твердил, как заклинание, Шпильман младший, когда оставался с собой наедине. — И я вам их утру, за мной не заржавеет!

Поскольку, вдобавок к громкой фамильной славе, Поль Шпильман унаследовал от деда более чем приличное состояние, все изгои научного сообщества, подвергшиеся остракизму за независимые суждения и по прочим сходным причинам, не чаяли в нем души, почитая своим меценатом, благодетелем и заступником. В первую голову, это, естественно, касалось атлантологов, бывших у месье Поля на особом положении. Не будучи скрягой, он ежегодно тратил крупные суммы, финансируя поиски затонувшего континента, то у Гибралтарской скалы, где некогда высился один из знаменитых Геркулесовых столбов, то в Северной Атлантике, у южной оконечности Гренландии, то в Саргассовом море, и еще западнее, у берегов Бермудского архипелага. Поиски не приносили результатов, зато ощутимо били по карману, и любой меценат давно бы решил, что игра не стоит свеч, в самом деле, хватит швырять деньги на ветер. Но, не внук Генриха Шпильмана. Месье Поль не отступал, веря в свою счастливую звезду никак не меньше полковника Перси Офсета.

По слухам, упорно циркулировавшим среди атлантологов всех мастей, вращавшихся вокруг месье Поля подобно планетам, захваченным гравитационным притяжением черной звезды, уверенность Шпильмана младшего в существовании Атлантиды зиждилась не на ровном месте. Напротив, ее питали несколько монеток из странного белого металла, к слову, действительно здорово напоминавшего материал Ключа, привезенного из Латинской Америки Перси Офсетом. Поговаривали, Поль Шпильман получил монетки от деда, добывшего их во время раскопок холма Гиссарлык в Турции, у берега Мраморного моря, но не решившегося обнародовать находку, чтобы лишний раз не провоцировать критиков. После того, как старший из Шпильманов объявил, что нашел Трою, они и так исходили слюной, и только искали повод, как бы его сильнее уколоть. Правда, никто из атлантологов не видел этих бесценных артефактов вживую, поскольку месье Поль никому никогда не показывал их. Зато все знали откуда-то, что на аверсе монеток отчеканен профиль сурового бородатого властелина, а на реверсе: высоченная башня наподобие Вавилонской, с античным храмом на верхушке, украшенным рогами исполинского буйвола. Отчеканенная клинописью надпись гласила:

ЦАРЬ ЦАРЕЙ ХРОНИК, ВЛАДЫКА АТЛАНТИДЫ

Учитывая все изложенное выше, легко понять, чем руководствовался месье Шпильман, когда он, едва узнав из газет о возвращении сэра Перси из Бразилии, а, заодно, и об обструкции, устроенной знаменитому путешественнику в Лондоне, сразу же решил протянуть тому руку помощи. И, сделал это, не откладывая в долгий ящик.