Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

Как стало известно нашей редакции, в первых числах апреля 1906 года, то есть, спустя всего три недели после отвратительной потасовки на Cromwell Road, сэр Перси держал в руках солидный почтовый конверт со штемпелем, где в качестве обратного адреса указывалось:

France, Paris, Boulevard du Temple, 11,

INVESTISSEMENT DE LA SOCIETE "NOTRE MAISON — ATLANTIS"

Конечно, доподлинно неизвестно, что именно написал меценат и внук прославленного археолога-любителя выдающемуся путешественнику, но не прошло и нескольких дней, как полковник Офсет спешно покинул Лондон и вскоре прибыл в Париж. Многочисленные недоброжелатели судачили, что, кроме подписанного месье Полем приглашения, в конверте наверняка обнаружились билеты на поезд до Фолкстона, и другой, следующий из Кале в Париж, не говоря уж билетах на паром, крейсирующий через Ла-Манш, заблаговременно заказанные на имя полковника. Или присовокупленный к посланию чек на кругленькую сумму, чтобы сэр Перси смог оплатить проезд самостоятельно.

— Иначе, довелось бы ему, как миленькому, ковылять до Парижа пешком, — потешались злые языки. — Ничего, ему бы только на пользу пошло, он — человек привычный. Проветрился бы хорошенько. Все же лучше, чем языком молоть…

Насмешки имели под собой некоторую почву. Сэр Перси действительно сидел на бобах.

Хоть полковник и не афишировал отъезд, нескольким пронырливым фанатам все же удалось подкараулить своего кумира прямо в порту. Слово фанат в данном контексте не содержит ни малейшего, даже самого легкого намека на иронию. Современному, живущему в просвещенном 1927 году читателю, должно быть, сложно понять, как у столь противоречивой и даже скандальной персоны, какой без преувеличения, был полковник Офсет, мог в столь сжатые сроки сложиться отнюдь не малочисленный фан-клуб, однако, это целиком соответствует истине. У полковника хватало сторонников в Англии, некоторые просто сочувствовали ему, другие — безоговорочно верили каждому произнесенному сэром Перси слову. Причем, и первых, и вторых, становилось все больше по мере того, как близкие к академическим кругам издания окатывали его ушатами грязи. За шельмованием выдающегося путешественника стоял мстительный профессор Чванс. Его, кстати, не любил никто, даже самые огульные критики сэра Перси, даже те из них, кто работал непосредственно на профессора. Впрочем, сэру Перси не становилось от этого легче. С чего бы…

Так вот, парочка фанов подстерегла Офсета в порту, когда он поднимался на отплывающий в Кале паром. И, хотя сэр Перси был в расстроенных чувствах, он все же уделил своим почитателям несколько минут.

Естественно, его первым делом спросили, как скоро он надеется вернуться в Бразилию. Господин Офсет отвечал, что теперь это будет зависеть от месье Шпильмана, который не только любезно согласился взять на себя все затраты по организации новой экспедиции, но и выразил желание лично принять в ней участие.

— И, признаться, я очень рад этому, — сказал полковник. — Тридцать лет назад дед месье Поля добился столь впечатляющих успехов в Малой Азии, что заставил прикусить языки целую свору скептиков и клеветников. Надеюсь, мы не посрамим светлую память этого пионера науки, совершив то, о чем тоже будут долго и много говорить. Я нисколько не сомневаюсь, господа, научный мир стоит на пороге самых грандиозных открытий, сделанных кем-либо. Дайте время, лишь немного терпения…

Когда же кто-то осведомился у полковника, стоит ли надеяться на мировую между ним и Королевским географическим обществом, сэр Перси, сразу же помрачнев, заявил, что это исключено.

— Ноги моей там не будет, — пообещал он. — Никогда не прощу этим заносчивым карьеристам судилища, которое они мне устроили. В особенности, этому мелкому паршивцу Чвансу! Черт меня побери, господа, но, ей Богу, мне куда проще убедить свирепых каннибалов отказаться от своих скверных замашек, состоящих в поедании себе подобных, нежели вправить мозги своре голденвысеров. Ну и черт с ними, даже говорить о них не хочу. Тошно…

На вопрос, как он планирует быть, если снова обнаружит Белую Пирамиду затопленной, полковник отвечал, что они с месье Шпильманом предусмотрели такой вариант и захватят в сельву самое современное водолазное снаряжение…

— Что, если повстречаете за порогом Колыбели богов? — спросили его уже напоследок, матросы готовились поднять сходни.

— Как-то не задумывался над этим, — отвечал путешественник, пожав плечами. — Наверное, для меня это не принципиальный вопрос. Стремление вперед, вопреки всему — вот что составляет суть любого исследования. Это тот воздух, что мне необходим для дыхания, друзья. Без него я начинаю задыхаться. Что до остального, то я предпочитаю не заморачиваться. Поживем — увидим…

Не станем утомлять читателей описанием всех перипетий, выпавших на долю второй экспедиции в Амазонию, снаряженной сэром Перси Офсетом на средства, любезно предоставленные внуком знаменитого Генриха Шпильмана. В свое время о ней много писала французская пресса, некоторые издания даже намекали на некий реванш, уж слишком, мол, много развелось англосаксонских имен среди титулованных исследователей, они — вечно на слуху, не пора разбавить это унылое однообразие французами. Конечно, то была обычная словесная шелуха, газетные трюки, не имевшие никакого отношения к предприятию, задуманному месье Полем и сэром Перси. Сомнительно, чтобы у полковника Офсета оставалось время для чтения газет. Повстречав единомышленника, каким безусловно, стал для него Поль Шпильман, сэр Перси погрузился в работу с головой, целиком посвятив себя решению организационных вопросов. И, отдадим ему должное, поставил рекорд, сделав все необходимые приготовления примерно за месяц. Недоброжелатели, правда, судачили, мол, это было несложно, имея под рукой тугой кошелек, предоставленный в его распоряжение месье Полем.

Пока полковник подбирал и заказывал экипировку, месье Шпильман тоже не почивал на лаврах. По некоторым сведениям, он инкогнито съездил в Швейцарию, на Женевское озеро, где в ту пору отдыхал один из учеников знаменитого шумеролога Франсуа Ленормана, признанный специалист по дешифровке месопотамской клинописи. По всей видимости, Шпильман искал способ перевести клинописные тексты, привезенные сэром Перси с берегов Маморе и спровоцировавшие шквал критики со стороны членов Королевского географического общества в Лондоне. Неизвестно, чем закончились переговоры, которые вел месье Шпильман. Скорее всего, он получил отказ. Их совместная с сэром Перси затея приобретала, в глазах ученого сообщества, все более скандальный характер, и сотрудничать с ними опасались, чтобы, в свою очередь, не подвергнуться шельмованию. Да и времени, чтобы осуществить качественный перевод, уже не оставалось, поскольку к середине мая все было готово к походу. А еще через неделю в Гаврском порту, путешественники взошли на борт парохода «Жак де Моле», зафрахтованного Полем Шпильманом для переброски членов экспедиции и оборудования в Новый Свет.