Ярослав Зуев - WOWилонская Башня-1. Пропавшая экспедиция [Calibre]

***

Денек, намеченный Мишелем, чтобы сходить в самоволку, был тот еще. 23-е февраля 1991-го года. Семьдесят третья годовщина создания Советской Армии и Военно-морского флота. Последняя из отмечавшихся в СССР, поскольку Союзу предстояло исчезнуть. Американцы, предчувствуя развязку, не церемонились. В небе безраздельно господствовала их авиация, утюжа иракские позиции бесконечными волнами, вояки Саддама головы не могли поднять. Корпусам завода, где папа налаживал оборудование, тоже перепало не по-детски. Несколько крылатых ракет поразили сборочный цех, от электрической подстанции, снабжавшей током и завод, и советскую колонию, вообще остались рожки да ножки, она превратилась в груду дымящихся обломков. Оставшиеся не у дел технари спустились в бомбоубежище, заблаговременно сооруженное службой ГО. После того, как в городке, где обитали ИТР, пропали вода и свет, там, внизу, было не так уж плохо благодаря автономной системе энергоснабжения, приличным запасам питьевой, провианту и нескольким колодам игральных карт. Коротая время за игрой, специалисты травили байки, в том числе о том, что скоро доведется собирать манатки, поскольку Хусейну однозначно не устоять. Кто-то собирал на стол, бомбежки бомбежками, а праздник — дело святое. Мишель решил, самое время линять. Наверное, сдали нервы.

Если ни сегодня, так завтра — домой, значит, терять особо нечего, — сказал он себе. Или сейчас, или никогда. И улизнул с режимной территории, никому, не сказав ни слова, его бы все равно, разумеется, никто бы не отпустил. Остановил такси, старенькое «Рено» с оранжевым плафоном на крыше, залез в салон и сказал «поехали», почти как Юрий Гагарин. Таксист, узнав, что пассажиру надо аж в Багдад, сначала изумленно вытаращил на Мишеля глаза, а затем, заломил тройную цену, кутить, так кутить. Папа дал добро, вспомнив крылатое выражение французского короля Генриха Наваррского: Париж стоит обедни. А Вавилон — зарплаты за полмесяца, подумал при этом Мишель.

Поездка оправдала самые мрачные предчувствия таксиста. Наверное, он скоро сообразил, что продешевил. Сначала их обстреляла парочка истребителей, не побрезговавших погоней за убогой легковушкой. Как я уже, кажется, говорила, система противовоздушной обороны Ирака накрылась в первые дни войны, так что пилоты коалиции могли охотиться за кем угодно, на выбор, ничем не рискуя. Весь горизонт к юго-западу от автострады, по которой они неслись, сломя голову, был затянут клубами черного дыма, это коптили небо подожженные иракцами нефтяные скважины. На дороге то и дело попадались развороченные бронемашины республиканской гвардии, такси объезжало обгоревшие трупы солдат. Чуть погодя они нарвались на американцев. Колонна танков «Абрамс» перла по шоссе навстречу им, стреляя, куда ни попадя. При виде ее, таксист ударил по тормозам и резко выкрутил руль. Секунда, и они неслись вдоль глинобитного забора по проселку, поднимая тучу пыли. Эта пыль, по всей видимости, спасла им жизнь, когда у них за спиной ударил крупнокалиберный пулемет, но пули прошли веером над кабиной.

Обогнув пальмовую рощу, они выбрались на узкую асфальтовую дорогу и, проделали остаток пути без приключений. Правда, пришлось заломить приличный крюк, за что таксист потребовал доплатить, а Мишель не спорил. Тем обиднее ему сделалось, когда, по прибытии на место выяснилось, что музей — закрыт, из сотрудников — никого, весь впечатляющий комплекс — на попечении одного-единственного старичка-смотрителя. Тот сперва и слышать ничего не хотел, но все же сжалился, узнав, что папа приехал из Советской России. В те времена среди арабов хватало людей, для которых аббревиатура СССР была не пустым звуком. Это решило дело. Смотритель внял мольбам Мишеля и отпер дверь, пустив отца внутрь. Более того, взялся сопроводить его по экспозиции. Они поднялись на второй этаж. Именно там, в ассирийском зале, папа повстречал дядю Жорика. Где ж этим поведенным на истории Междуречья маньякам было встретиться еще? Француз завороженно любовался искусно вытесанным барельефом, на котором сурового вида бородачи в хитонах до пят молились парящей в облаках пирамиде с глазом, снабженной чем-то вроде крыльев. Не успел Мишель поздороваться, как за окнами ухнуло так, что завибрировали перекрытия. Как выяснилось потом, неподалеку взорвалась бризантная авиабомба, угодившая в кольцевую развязку магистрали 14 июля, и обвалившая все шесть полос железобетонной эстакады. Старик-смотритель пробормотал несколько фраз на арабском, по всей видимости, вознеся молитву Небесам, где хозяйничали американские самолеты. Зато рослый незнакомец и ухом не повел, словно вообще не расслышал разрывов, продолжая пристально изучать барельеф. Снова бабахнуло, еще ближе. Где-то в здании посыпались выбитые осколками стекла.

— Incroyable. Il l'a trouvé… — пробормотал незнакомец по-французски, не отрываясь от странной крылатой пирамиды.

— Кого нашел? — машинально спросил Мишель, становясь рядом. Он изучал французский в школе и, вопреки системе преподавания, мог вполне сносно объясняться на этом языке. Только тогда незнакомец заметил, что его одиночество нарушено и, приветливо улыбнувшись, протянул папе руку.

— Жерар Дюпуи, — представился блондин. На вид ему было чуть больше тридцати, следовательно, они с папой были ровесниками.

— Моисей Адамов, — сказал папа, пожимая руку этого странного человека, настолько увлекшегося созерцанием шедевров, чей возраст исчислялся тысячами лет, что пропустившего мимо ушей взрыв, чуть не уничтоживший их за доли секунды.

— Русский? — месье Дюпуи вскинул бровь.

— Из Советского Союза, — дипломатично отвечал Мишель, глядя на дядю Жорика снизу-вверх, поскольку тот был выше папы на голову.

— Вот, значит, как, — еще шире улыбнулся француз, продолжая трясти папину ладонь. — Ну что же, тогда вы, можно сказать, встретили соотечественника… — по-русски он говорил свободно, хотя и с заметным акцентом. — Фамилия моей мамы — Верещагина, — пояснил дядя Жорик, уловив удивление на лице Мишеля. — Ее дед дослужился в русской армии до чина штабс-капитана. После большевистского переворота бежал на Дон, к генералу Корнилову. Служил в Добровольческой армии у самого генерала Маркова и, только чудом вырвался из лап чекистов, когда эта бестия Землячка устроила резню в Крыму после разгрома барона Врангеля. Перебрался через море в Стамбул и умер там от тифа. Как честному человеку, мне следует сразу предупредить вас, что, таким образом, у меня имеются личные счеты к коммунистическому режиму, хотя, после того, как у вас началась Перестройка, об этом, наверное, уже не стоит говорить…

Папа неуверенно улыбнулся, не поняв, шутит ли собеседник или говорит вполне серьезно. Еще подумал, уж не антисемит ли, часом, этот здоровяк с копной белобрысых волос, собранной хвостиком на затылке. Понятно, Мишеля смутил вовсе не хаер, просто, евреям становится не по душе, когда при них ругают других евреев, даже, если они сделали что-то дурное. Разве папа нес ответственность за Землячку?