Роман Грибанов - Цена ошибки [litres]

Потому он скомандовал всему звену:

– Всем, максимал.

Командир звена знал, что делал. У «скайрэев» преимущество по скорости на максимале всего полторы сотни километров в час, вдобавок его звену так и так надо уходить из этого района как можно быстрее, с авианосца могут поднять еще самолеты, и посерьезней устаревших «скайрэев». На максимальной тяге два турбореактивных двигателя конструкции Микулина РД-3М, и без того не отличавшиеся экономичностью, начинали потреблять топливо просто в огромных количествах. Это означало, что до своего аэродрома в Оленегорске они в принципе не дотянут. Этот полет и так проходил на пределе дальности Ту-16, причем его звено в наглую «срезало угол» над Финляндией и северной Швецией, наплевав на нейтралитет. Финны даже не почесались, а вот шведы подняли на перехват истребители, но только с перехватом они запоздали, «тушки» уже были над Норвегией. Лезть в норвежское воздушное пространство, где как раз советская транспортная авиация под прикрытием десятков истребителей заканчивала высадку десанта, шведы побоялись. То, что топлива его Ту-16 до родного Оленегорска уже не хватит, командира особо не волновало. Полчаса назад всем советским машинам, находящимся над Северной Атлантикой, пришла короткая радиограмма, в которой указывались сразу четыре аэродрома в Норвегии, пригодные для посадки поврежденных или израсходовавших топливо самолетов. Так что до аэродрома Буде с полосой длиной в почти три километра они по любому дотянут. Если уцелеют в ближайшие двадцать минут.

В это же время командир шестерки F4D-1 распределял цели. Вначале у него в голове мелькнула идея атаковать всей шестеркой одного «барсука», крайнего, но потом он от нее отказался. Ту-16 летели плотным строем, два других бомбардировщика смогут поддерживать атакованного товарища огнем, а его шестерка будет только мешать друг другу. Итак, они атакуют всех троих «барсуков» попарно. Сам он со своим ведомым избрал своей целью ведущего звена Ту-16. Он немного опасался, ведь у каждого «барсука» назад смотрели шесть стволов, три спаренные пушки АМ-23. По числу стволов его истребители, если считать пару на один Ту-16, имеют некоторое преимущество, но вот по калибру и весу снаряда уступают. Он не знал даже, насколько уступают. По импульсу снаряда (произведению веса снаряда на начальную скорость) русские пушки превосходили его двадцатимиллиметровки «Темко-Форд» почти вдвое. А если учесть, что бомбардировщик для стрельбы в принципе является более устойчивой платформой, вдобавок три пушечные спарки для стрельбы в заднюю полусферу Ту-16 наводятся синхронно одним человеком с помощью радиоприцела «Аргон» в условиях плохой видимости, или, как сейчас, оптической прицельной станцией ПС-53… Короче, вся эта теория, обошедшаяся не одному десятку советских конструкторов и инженеров в изрядное количество инфарктов и просто седых волос, привела к тому, что КОУ (командиры огневых установок Ту-16) открыли огонь на полторы секунды раньше. Казалась бы, крошечная цифра, если не учитывать, что каждый из восемнадцати стволов тройки «барсуков» выплюнул за эти полторы секунды тридцать снарядов и первые из них уже пролетели более километра. Из кабин «скайрэев» пилотам казалось, что по их машинам хлестнули огненными кнутами. Левый и правый ведущие пар попали под эти кнуты, левый просто превратился в огненный шар, правому очередь из четырех осколочно-фугасных зажигательных снарядов попала в крыло. Три снаряда ОФЗ весом сто восемьдесят четыре грамма и весом ВВ восемнадцать грамм в каждом. И один трассирующий снаряд ОФЗТ весом сто семьдесят шесть грамм и весом ВВ около одиннадцати грамм. Для конструкции маленького «скайрэя» это было больше чем достаточно. Крыло просто отломилось почти по линии пилона подвески, с которого пять минут назад был сброшен топливный бак. «скайрэй» сломанной нелепой игрушкой закувыркался вниз, его пилот, потерявший сознание от перегрузок и болевого шока (в его ногу попали три осколка от разорвавшихся снарядов), пришел в себя только на высоте четыре тысячи метров, с трудом сумев дернуть рычаг катапульты. Первый цветок парашюта расцвел над свинцово-серыми волнами Северной Атлантики. Ведомые крайних пар, не горя желанием повторять судьбу своих ведущих, резкими разворотами вышли из-под обстрела. Истребители сразу безнадежно отстали от несущихся с максимально возможной скоростью «барсуков». Но ведущий шестерки доказал, что летчики Корпуса морской пехоты США не зря считаются элитой мировой авиации, наряду с летчиками US NAVY. Каким-то сверхъестественным, звериным чутьем угадав момент открытия противником огня, он, не снижая скорости, закрутил резкую полубочку, поставив самолет на крыло и сразу уведя свою машину в сторону от трасс. Вдобавок его «скайрэй» сразу «просел» почти на сто метров по высоте. И КОУ ведущего тройки Ту-16 потерял несколько секунд, снова ловя его в прицел. Но время уже было потеряно, пара «скайрэев» (ведомый почти синхронно повторил этот маневр, только полубочка была выполнена в другую сторону) оказалась на дальности убойного огня уже своих пушек. От почти синхронного залпа восьми пушек многотонная махина «барсука» просто развалилась на куски. Сидевшие в хвосте КОУ и радист уцелели, в мешанине рвущихся снарядов и летящих во все стороны обломков кусков обшивки, их кабина с тремя бронестеклами, рассчитанными на попадание двадцатимиллиметровых бронебойных снарядов, представляла собой странную картину на фоне тотальных повреждений. Но когда КОУ и радист катапультировались вниз, их катапульты сразу же столкнулись с кучей падающих обломков хвостовой части Ту-16. Из носовой части разваливающегося самолета катапультироваться успели штурман и второй пилот. Но штурман, чья катапульта была спроектирована также на выброс кресла вниз, сразу после покидания самолета столкнулся с обломком горящего двигателя и погиб. Второй пилот, еще не веря в свое спасение, висел под стропами парашюта, судорожно вспоминая все свои учебные занятия по аварийному катапультированию над водой.

Сбив ведущего, пилоты «скайрэев» приняли кардинально разные решения. Ведущий, не сбавляя скорости и не желая больше искушать судьбу, проскочил между правым и левым ведомыми Ту-16, постоянно маневрируя между трассами одноствольных пушечных установок ПУ-88 и верхних башен. Эти башни сейчас управлялись КОУ, а из ПУ-88 могли стрелять только командиры «барсуков». Но у двух оставшихся КОУ было полно проблем с оставшимися тремя «скайрэями» в задней полусфере, а командиры экипажей откровенно прошляпили. Поэтому командир «скайрэев» получил фору в целых пять секунд, пока первые пилоты сначала ошалело глазели на проносящийся мимо них в считанных десятках метров «скайрэй», а потом начали судорожно хватать штурвалы управления своими самолетами, ловя истребитель в коллиматорные прицелы ПКИ. Неподвижную носовую одноствольную пушку ПУ-88 наводить надо было, как в истребителе, всем самолетом. А «скайрэй», идущий буквально перед носом левого Ту-16, можно было реально подстрелить, чуть довернув неповоротливый бомбардировщик. Но момент был упущен, F4D-1 командира шестерки уже был в четырехстах метрах впереди по курсу, уходя с резким снижением. Его ведомый принял абсолютно иное и, как оказалось, неправильное решение. Опьяненный видом развалившегося в мгновенье ока ведущего «барсука», он довернул влево, ловя в прицел левого ведомого тройки Ту-16, одновременно сбрасывая скорость. Его «скайрэй», в результате предыдущих маневров сильно потерявший высоту, в этот момент находился на сто пятьдесят метров ниже и на четыреста метров позади левого Ту-16. Он надеялся сбить его раньше, чем стрелки оставшейся пары «барсуков» поймают его в прицелы. Он ошибся в расчетах буквально на мгновения. Пилот «скайрэя» действительно на какие-то доли секунды раньше открыл огонь, его первая очередь перечеркнула наискосок левое крыло «барсука» по обтекателю гондолы шасси. А в следующее мгновение на его машине сошлись трассы, выпущенные из восьми пушечных стволов. Всего восьми, так как «скайрэй» находился уже в мертвой зоне для верхних башенных пушечных установок ДТ-В7, но и этого хватило маленькому истребителю с избытком. А вот атакованному им «барсуку» не хватило. Из семи снарядов, попавших в крыло Ту-16, четыре разорвались непосредственно в гондоле, основательно раскурочив левую стойку шасси. Три оставшихся попали непосредственно в крыло, разорвавшись в передней кромке кессона крыла, повредив левый крыльевой топливный бак. И больше ничего не произошло. Мощный жесткий кессон принципиально отличал конструктивную схему крыла самолета Ту-16 от конструкции В-47 и В-52. На этих машинах крыло выполнялось гибким, благодаря чему происходило демпфирование вертикальных порывов воздуха за счет значительных деформаций крыла. В отличие от крыльев американских самолетов, более жесткое (но и относительно более тяжелое) крыло Ту-16 в полете мало деформировалось. Кроме того, оказалось, что конструкция жесткого крыла Ту-16 значительно более живучая, чем у В-47, В-52. Но всего этого ведомый командира шестерки так и не узнал. Радость от увиденных вспышек попаданий – это были последние эмоции, которые он испытал в своей жизни. Из полутора десятков снарядов, попавших в «скайрэй», два разорвались прямо в пилотской кабине.