Александр Ханин - Гессенская волчица [litres]

Владимир Александрович, изучив положение дел, буквально запаниковал, ибо прекрасно понимал, что имеющихся у него войск совершенно недостаточно для того, чтобы было возможно диктовать свою волю зарвавшейся Японии.

Тонкий ценитель балета и живописи, завсегдатай петербургских клубов, большой любитель охоты, исключительный знаток еды, коллекционирующий меню с собственноручными заметками, сделанными непосредственно после трапезы в самых различных ресторанах, Великий Князь оставался боевым генералом. Во время последней русско-турецкой войны он успешно командовал 12-м армейским корпусом, за что вполне заслуженно получил орден Святого Владимира 2-й степени с мечами, орден Святого Георгия 3-й степени и золотую саблю с бриллиантами и надписью «За 14 и 30 ноября 1877 г.» Боевого опыта ему было не занимать.

* * *

Уже с утра просторный кабинет канцлера, несмотря на праздник Крещения Господнего, 147 147 6-е января. был наполнен людьми в генеральских мундирах.

Блистающий новенькими генерал-адъютантскими погонами военный министр Пузыревский прибыл в сопровождении нового начальника Главного штаба Лобко 148 148 Лобко Павел Львович, генерал-лейтенант (1889). В 1881 г. управляющий делами Военно-учёного комитета Главного штаба. В 1881-1884 гг. помощник начальника, а с 1884 г. начальник Канцелярии Военного министерства. и заведующего Азиатской частью Проценко 149 149 Проценко Александр Петрович, генерал-лейтенант. С 1891 г. заведующий Азиатской частью Главного штаба. за пятнадцать минут до назначенного времени. Генералы заняли место за столом по левую руку от канцлера, разложив свои бумаги.

Сергей Александрович зашёл в кабинет вместе с Николаем Николаевичем ровно в десять, как и было назначено. Моряки почему-то запаздывали.

После взаимных приветствий граф Игнатьев пригласил великих князей к столу, но они предпочли кожаный диван, на котором можно было удобно развалиться.

– Мы все собрались, господа, – начал канцлер, – по приказу Государыни, чтобы обсудить положение, сложившееся на Дальнем Востоке. Августейший наместник, Его Императорское Высочество Владимир Александрович, весьма встревожен необычайным усилением Японской Империи, но ещё больше он встревожен нашей военной слабостью на Дальнем Востоке. Мы ведь понимаем, что одним фельдмаршальским жезлом, даже с алмазами, вражескую армию не оста-новишь, пусть это и азиатская армия.

Николай Николаевич одобрительно хмыкнул и слегка улыбнулся. Он что-то хотел сказать, но ему помешал вошедший Великий Князь Алексей Александрович, следом за которым шли адмиралы.

Генерал-адмирал извинился за опоздание, после чего по-хозяйски переставил кресло в торец стола и уселся против канцлера. Пришедшие с ним адмиралы Чихачёв 150 150 Чихачёв Николай Матвеевич, адмирал, генерал-адъютант. С 1884 г. начальник Главного Морского штаба. С 1888 г. управляющий Морским министерством. и Кремер 151 151 Кремер Иоанн-Фридрих-Оскар Карлович, вице-адмирал, генерал-адъютант. С 1888 г. начальник Главного Морского штаба. заняли кресла по правую руку графа Игнатьева, а командовавший на Балтике адмирал Казнаков 152 152 Казнаков Николай Иванович, вице-адмирал. С 1893 г. главный командир Кронш-тадтского порта и военный губернатор Кронштадта. долго не мог найти себе место, пока не сел на диване.

Генерал-адмирал выглядел явно недовольным, хмурил брови и изображал непонятную гримасу на холёном породистом лице. Всем своим видом он показывал, что не считает совещание чем-то важным.

Канцлера это не смутило. Выдержав небольшую паузу, он обратился к Алексею Александровичу:

– Вы позволите нам продолжить, Ваше Императорское Высочество? Мы уже начали обсуждение…

Сказано это было не то, чтобы ехидно, но таким елейно-преданным голосом, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнения в том, что Игнатьев желал уколоть Великого Князя за опоздание. Лицо генерал-адмирала налилось кровью, он кивнул и что-то невразумительно пробурчал.

– Итак, господа, я продолжу, – голос канцлера стал строгим и деловым. – Александр Казимирович! Есть ли у Вас данные, сколько войск сумели выставить японцы во время войны с Китаем?

– Японцы сумели выставить более двухсот пятидесяти тысяч солдат, – живо ответил Пузыревский. – Это при том, что в мирное время Япония имела армию приблизительно семьдесят пять тысяч. Наш военный агент в Токио подполковник Вогак 153 153 Вогак Константин Ипполитович, Генерального Штаба подполковник. С 1892 г. военный агент в Китае и Японии. докладывает, что теперь в мирное время численность армии уже перевалила за сто тысяч, а при мобилизации японцы в состоянии выставить более трёхсот тысяч. Даже если на островах они оставят треть, то в Корею можно ожидать армию, большую, чем двести тысяч солдат. Вследствие принятия территориальной системы и незначительности расстояний, на которые приходится передвигать запасных, срок окончания мобилизации для японской армии не более четырёх дней, а для продовольственных и эвакуационных колонн – от семи до десяти дней.

– Что же мы можем противопоставить японцам?

– Мне даже не нужно заглядывать в бумаги, – ответил Пузыревский, – ибо численность войск Приамурского округа весьма незначительна. В мирное время там расположены 10 Восточно-Сибирских стрелковых батальонов в составе двух бригад, 10 линейных батальонов, Сретенский резервный батальон, два казачьих батальона, всего 23 батальона пехоты весьма слабого состава. Кавалерии – 18 сотен. Артиллерии – 10 пеших батарей, две мортирные и две казачьи. Восточно-Сибирский сапёрный батальон и Уссурийский железнодорожный, занятый на постройке дороги.

– Александр Казимирович, – отозвался с дивана Николай Николаевич, – а каковы мобилизационные возможности Приамурского округа?

– В военное время Сретенский резервный батальон разворачивается в пять отдельных батальонов, со льготы призывается четыре Забайкальских казачьих батальона. К этому нужно добавить два льготных Забайкальских конных полка и 3-ю конную батарею, полк и дивизион амурских казаков, плюс Уссурийский казачий дивизион. И всего мы получаем чуть больше тридцати тысяч солдат и сто десять орудий.

Генерал-адмирал удовлетворённо хмыкнул, потом довольно посмотрел на канцлера:

– Ну вот, Николай Павлович, я не могу понять, из-за чего брат паникует. У него там больше тридцати тысяч прекрасных русских солдат, а он опасается каких-то островных макак, которые только научились стрелять из ружей. Да пусть только сунутся, отведают нашего штыка и убегут, несолоно хлебавши.

– А что, Александр Казимирович, может, действительно не стоит паниковать, раз нам угрожают обычные макаки, – спросил канцлер, глядя на Пузыревского.