Юлия Гордон-Off - Докторица [СИ]

А вечером перед отъездом я рассказала Верочке, что у меня в животе растёт маленький, который к зиме должен родиться. На её любопытные расспросы я ей торжественно пообещала, что ровно через шесть лет, когда ей исполнится шестнадцать, а не десять, как сегодня, я ей всё честно расскажу и отвечу на её вопросы. Поняв, что больше сегодня она ничего не узнает, она попросила приложить руку к животу и долго её там держала, наверно пытаясь почувствовать, как там ребёночек бегает. Ничего не вышло и она уточнила, не шутила ли я? Заверила её, что не шутила, и что по пути упала с мотоцикла и чуть его не потеряла, но, кажется, всё обошлось. И ещё попросила её никому ничего про это не рассказывать, особенно в отделе и Смирновым. Меня почти восхитило, как легко она эту новость приняла, мне кажется, что я бы на её месте повела себя иначе и полезла бы с вопросами и переживаниями, впрочем, мне же лучше. Сосед предположил, что для неё эта ситуация подобна игре, в которой и не такие фортели могут существовать. И всю дорогу до полка мы с Соседом болтали. В последнее время Сосед со мной почти не общается, вернее, многие его мысли просто проскальзывают по краю сознания, и нет особенной нужды как раньше вести с ним диалог. А тут я решила его предметно расспросить про свою беременность. Я сегодня вдруг осознала, что просто старательно убегаю от этого факта, а когда возникла опасность вдруг прониклась:

— Слушай, а почему ты сегодня не стал ничего мне говорить и отсиживался молча, пока я после падения от боли корчилась?

— Знаешь, я ведь тоже радости в это время не испытывал, я ведь чувствую всё, что чувствуешь ты. А лезть к тебе, когда тебе не до того не посчитал нужным. Тем более, что там вовремя оказался фельдшер, который тебя успокоил. А я ещё до этого продиагносцировал твоё состояние. Хотя в тот момент нельзя было ничего гарантировать, но ничего требующего немедленного действия не случилось. Мне думается, что от удара случился спазм матки или потянуло брюшину, слишком уж резкая и сильная боль. Но если бы была какая-нибудь катастрофа в брюшной полости, так быстро боль бы не ушла. Была опасность, что на этом фоне произойдёт выкидыш, но ты и сама это поняла. Но думаю, что эта опасность миновала…

— А вообще, мне теперь ведь и на мотоцикле ездить не стоит?

— В принципе, ничего страшного именно в мотоцикле для тебя нет. Ты наверно вспомнила про то, что тебе бабушка рассказывала, что девицам запрещали верхом скакать?

— И это тоже…

— Так при езде на мотоцикле таких резких ударов в вертикальной плоскости, как при скачке на лошади или езде на безрессорной телеге нет. Тут есть рессоры и амортизаторы, да ещё специально сиденье подпружинено. С этих позиций грубая посадка в плане тряски даст езде на мотоцикле сто очков вперёд…

— И что делать?

— Стараться не козлить при посадках, аккуратнее с вертикальной скоростью при посадке, то есть вообще, сажать самолёт блинчиком и сразу на три точки, чтобы хвостовой костыль сразу и тормозил. Но это станет очень опасно месяцу к шестому или чуть раньше. А к этому времени ты планируешь в Москву уехать.

— Слушай, я ведь никому кроме Верочки сегодня об этом ещё не говорила. А когда у меня живот появится? В смысле, какой он будет к началу сентября?

— Ты же худенькая, если сильно присматриваться, то заметить животик голышом можно будет уже к концу июня, в облегающей одежде его будет видно к концу июля, а в широкой бесформенной одёжке можно и до сентября отходить незаметно, скрывая живот. Вот только в чём ты в Москву ехать собираешься?

— В каком смысле? Не поняла.

— У тебя все форменные юбки сшиты в облипку, то есть затолкать в них живот не получится. На этот случай этот твой бесформенный китель, который ты так не любишь прекрасно спрячет живот. Только вот твои юбки под него не подойдут. Шить какую-нибудь широкую юбку по форме не положено. Поэтому, я предлагаю тебе при случае узнать у Митрича адрес портного и заказать ему галифе из чёрного сукна. Ты же всё равно в сапогах ходишь, вот и будешь в чёрной форме и брюках вместо юбки. А то, что это галифе, а не морской крой формы типа клёш, так и ты не столько моряк, сколько лётчик, и носишь не ботинки, а сапоги, то есть это тебе с рук вполне сойдёт…

— Интересная идея, надо попробовать…

— Солнышко, это надо не пробовать, а делать! И народ к этому виду твоей одежды заранее приучать. К примеру, ты Зою хоть раз в юбке видела?

— Нет, она всё время в галифе или комбинезоне ходит.

— При том, что ей это совершенно не идёт. Но полагаю, что юбки она не любит.

— Наверно ты прав… А Митрича ты хочешь ради ткани привлечь?

— Ну а где ещё форменную суконную ткань взять? Тем более, ты помнишь, что тебе комиссар говорил?

— Какой и когда?

— Я про Смирнова, а не про Беленького. Говорил, когда последний раз приезжал…

— Ты про что сейчас?

— Извини, я про то, что в Москве вам с Верочкой будут посмертные орденские знаки вручать, а тебе там нужно будет в форме быть…

— Да, тут ты прав. Как-то я это упустила…

— Ты вообще, что планируешь?

— Когда?

— Ну вот до осени доживём, в Москву, там до родов перекантуешься, родишь, а дальше?

— Не знаю… Я думала это с Идой обсудить… Как-то бросать ребёнка и рваться на фронт неправильно, мне кажется, а что делать в Москве не знаю… Декретных же всего четыре недели или вроде того, а после надо работать идти. Вообще, меня Александр Феофанович к себе в управление звал…

— А ты правда хочешь туда идти? Тут проблема даже не в том, что можешь отношения со Смирновым из-за работы испортить, а в том, что тебя наверняка попробуют использовать против комиссара, вблизи власти всегда такая внутренняя грызня идёт. Это комиссар как человек, идущий по самому верху, может эту возню игнорировать и не замечать. А вот ты там будешь мелкая сошка и игнорировать не выйдет. А ты ещё и подлаживаться ни под кого не захочешь…

— Да, при такой оценке совсем нет желания в этот муравейник лезть… Только я ведь уже почти пообещала…

— Вот и нужно придумать, что тебя от этих слов освободит и комиссара не обидит…

— Например?

— Ну я же не Бог, откуда могу знать, нужно вместе думать…

Как-то вечером пару недель спустя у нас возник ещё один любопытный разговор:

— Знаешь, Мета, а я тебе наверно даже немного благодарен. Видимо судьбе был нужен ребёнок от тебя. И если с беременностью я ещё как-то могу смириться, но вот то, что меня, пусть и в твоём теле будет, извини за пикантность, иметь мужчина, для моей психики был бы уже перебор…

— То есть быть беременным мужчиной, ты считаешь более нормальным, чем жить с мужчиной?

— Ну в нашем с тобой случае говорить о нормальности вообще сложно… Но, я же тебе рассказывал про то, что в моё время появилось уж очень много своеобразных мальчиков и их кавалеров, которые у меня кроме брезгливости ничего не вызывали. А тут я сам вроде как оказываюсь в таком же положении в некотором роде… А беременность… Беременность – это один из самых естественных процессов в жизни… Знаешь, наверно большинство думающих мужчин немного завидуют женщинам в том, что они допущены к чуду рождения новой жизни. В моё время считалось, что наука шагнула в несусветные выси. Изучили ядро атома и в космос запулили консервную банку с человеками внутри. А вот даже создать всего одну живую клетку никто не сумел. Синтезировать самый примитивный зародыш какого-нибудь горошка или пшеницы, ведь вроде под микроскопом вдоль и поперёк всё разглядели и изучили, химики какую только дрянь не синтезировали, так и воссоздайте по вашей изученной модели зародыш горошка, он вроде бы простой, как верстовой столб. Но не могут и даже не пытаются. Взяли из клетки в клетку ядро перетащили и от криков, что они там чего-то клонировали оглохнуть можно. Но на деле ничего не создали, а только намухлевали, если разобраться. А любая мышка или лягушка создаёт новую жизнь без всяких аппаратов и учёных степеней. А уж про рождение нового человека я вообще молчу. Не зря наверно в православии самой почитаемой фигурой поклонения является Богородица, не католическая Мария прославленная своей девственностью, не пророк Бога, а та, что создала новую жизнь…