Юлия Гордон-Off - Докторица [СИ]

Признаюсь, что пару раз ловила себя на малодушной мысли, что пока не поздно надо всё бросить, что этот неподъёмный груз я не подниму, что это выше моих сил, что надо сначала спокойно родить, а со следующего года поступать и начинать со всеми. Но потом вспоминала своё обещание Маше, её взгляд и стискивала зубы… Малышка в животе совершенно не собиралась помогать мамочке и не разделяла моего желания учиться. Днём в суете и беготне она затихала словно в засаде, а вот ночью начинала внутри меня такие пляски, что порой просто заснуть было проблемой, а уж сколько раз за ночь от её толчков я просыпалась, сосчитать не берусь. Удивительно, но лучше всего её успокаивало, когда живот начинала гладить Верочка и сюсюкать с ней, словно она и правда прислушивалась к тому, что ей говорит тётя. А ведь мне нужно было не только нагнать свою группу, но и обогнать её, чтобы создать задел на то время, когда выпаду из учёбы в связи с родами…

Ираида квохтала вокруг нас с Верочкой, и если с сестрёнкой это была просто забота и контроль над происходящим и как она втягивается в учебный процесс, то меня она буквально атаковала, что я себя веду недопустимо для беременной и не думаю о ребёнке. И вообще, она категорически не одобряла идею с моим обучением. Ведь, если подумать, быть женой и матерью было её главной работой, которой она отдавалась со всей страстью и целиком. А когда я со своим животом ношусь по институту, нюхаю формалиновую дрянь в анатомичке, вместо спокойного размеренного сна часто сижу и зубрю латынь, даже не знаю, как она на такую ненормальную меня не надела смирительную рубаху.

С сентября мне уже стало тяжело выполнять мою норму в триста приседаний и две сотни на каждой ноге в течение дня, которые у меня стали правилом ещё с Мордовии. И я за этим следила, тем более, что глядя на меня к такой физкультуре подключилась Верочка, а это очень важно и нужно, ведь её изъян ограничивал её в нагрузках, но тело всё равно нужно тренировать. После того, как в утреннем автобусе меня помяли, а у меня возникли опасения, что в такой давке мою беременность могут прервать гораздо раньше положенного срока, я решила компенсировать физические нагрузки быстрой ходьбой до института и обратно, благо, что всё в центре города. А Сосед комментировал, что в его Москве со смогом и пробками, он был бы самым первым, кто выступил против таких прогулок, но при движении сороковых, в моём понимании очень интенсивным, ведь на многих перекрёстках движение даже ОРУДовцы регулируют. Но Сосед заливался от смеха, и показывал из своей памяти московские пробки его времени, когда по каждой полосе, словно фырчащие многометровые металлические змеи, замирая, ползут по улицам, а в воздухе висит удушающий смрад выхлопа тысяч моторов, даже представить такое трудно…

Наверно месяц с начала учёбы для меня пролетел в постоянной гонке и кошмаре ощущения, что я ничего не успеваю и не понимаю. Не знаю, зачем так злобно пошутил великий физиолог Павлов про то, что отдых – это смена вида деятельности. У меня вид деятельности сменился самым кардинальным образом, только накопившаяся усталость от регулярных боевых вылетов не ушла, а просто перешла в другую форму от суеты и учёбы, и даже увеличилась, как мне кажется…

В середине октября вдруг, словно тумблер какой-то щёлкнул. Кажется, всё началось, когда в воскресенье с утра Ираида нас с Верочкой потащила гулять на Воробьёвы горы и мы взобрались туда, где будет наверно построен Московский университет, а сейчас над извивом Москвы-реки мы наслаждались хрустальной прозрачностью конца золотой осени. А я словно опять летала, когда встала у крутого склона и оказалась почти на одном уровне с далёкими облаками. Мне наверно не хватает чувства полёта, скорее всего я привыкну, но сейчас резкое прекращение полётов меня выбило из колеи. Впрочем, какое в моём нынешнем состоянии летание? Только пассажиром низэнько-низэнько после сильного пинка в копчик, да и то не стоит, пожалуй…

Почти до вечера мы гуляли, сплели Верочке венок из разноцветных кленовых листьев, под которым её синие глаза сияли настоящими бриллиантами, а очаровательную улыбку не портил даже выпавший накануне сбоку зуб. Под ручку с Идой, присматривая за резвящейся сестрой, на меня словно сошло какое-то умиротворение и окружающая суета словно вздрогнула, устыдилась и упорядочилась. Внутри поселилось спокойствие и уверенность в правильности происходящего, наверно это самое точное слово. Даже торчащий впереди меня живот с малышкой не мешал, а довольно уютно устроился в необъятной ширине моего запахнутого кожаного плаща, с которого я спорола нашивки и передвинула пуговицы, добрым словом вспоминая "хитрого хохла", который когда-то с барского плеча вымутил для меня такой ценный предмет военно-морской экипировки.

Мир вокруг словно выстроился по ранжиру. Институт стал понятным и почти родным, хоть на лекциях из-за вдруг выросшего живота стало неудобно сидеть и писать, мне оказалось вполне достаточно внимательно слушать, откинувшись на спинку, ведь бóльшая часть сказанного словно проявлялись в голове, а другая повисала с разными ярлычками: "Бред", "Это ещё не открыли", "А вот это мудрое почему-то забыли", "А это не совсем так, на самом деле смотри вон там…". И даже занятия латынью и анатомией встали на свои места, язык стал усваиваться, а на анатомии оказалось не так уж сложно выучить несколько основных фраз и оборотов, которые вполне удовлетворяли необходимое в ответах на вопросы по изученному материалу. Как выяснилось, наш набор из-за войны учится по сокращённой ускоренной программе, то есть почти всех ребят и желающих девочек, кто будет допущен медкомиссией, после получения фельдшерского уровня знаний после третьего курса отравят на фронт с указанием возможности вернуться и доучиться с уровня прерывания учёбы. Остальные за четыре с половиной года должны пройти полный курс и после полугодичной интернатуры выйти полноценными врачами, то есть администрация охотно шла навстречу студентам, желающим сдать что-либо досрочно, чем я после воспользовалась…

Верочка втянулась в школьную жизнь. С фронтов шли обнадёживающие сводки. Балтфлот с Карельским фронтом проводят операцию "Ретвизан", высадили десант на восточное побережье Ботнического залива, а войска взломали оборону на севере с одновременной высадкой мощного десанта на Ладоге в районе Салми и Видлицы, который ударил в сторону Сортавалы и далее Иматры. В результате фактически больше половины финских войск оказались отрезанными в Карелии, а приморская часть обороны под угрозой огня морских калибров выдвинутых линейных сил флота оказалась взломана, и двинулась другая группа наших войск. В общем, по радио это называют операцией по выведению Финляндии из войны, которая вполне успешно проходит и такое чувство, что финны не особенно рвутся противодействовать, кроме отдельных упёртых частей шюцкоровцев и созданных женских подразделений Лотты Свярд. На юге продолжаются упорные бои, и продвижение наших войск немцы и румыны остановить не могут. В центре и в Прибалтике пока затишье, как говорят: "идут бои местного значения"…