Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

Опять же — «популярности» среди генералитета, мне это не прибавило! Генералы, целыми толпами покидали фронты и тыловые учреждения, приезжали в Ставку и ходатайствовали за «безвинных жертв» моих репрессий — огульно очернёнными в императорских глазах, газетными писаками.

Естественно, ущучив в чём суть — я таких к себе на аудиенцию и близко не подпускал!

Всех, кроме одного — прибывшего «просить» самым первым… Угадайте с трёх раз — кто?

Правильно!

Генерал Иванов, благообразный, осанистый старик, уже со всеми признаками старческих заморочек — «настучавший» в своё время на Рузского и, с чьей подачи началась эта история, приехал ко мне и попросившись на приём, слёзно просил меня за жертву своего доноса.

Эдакий, «голубой» стукачишко!

Я, от неожиданности взбесился с первых же его слов, внешне оставаясь спокойным:

— Вы какого года, Ваше Высокопревосходительство?

— …??? Извините, Ваше Императорское Величество…?

— В каком году родились, спрашиваю?

— В лето, одна тысяча восемьсот пятьдесят первого года от Рождества Христова…

— Оооо!!! Так, Вы у нас ещё битву при Ватерлоо помните! С «Законом об возрастном ограничении государственной службы» уже знакомы?…Тогда поздравляю — Вы будете ПЕРВЫМ!!! Немедленно распоряжусь, что все имперские историки, внесли ваше имя в так сказать — «скрижали».

Генерал, не успел и глазом пару раз моргнуть, как я уже вписал его славное — ещё при Аустерлице, имя в стандартный бланк и, «подмахнул» его. Встав, я торжественно вручил документ и торжественно сказал:

— Благодарю за многолетнюю безупречную службу нескольким поколениям российских императоров — моих предков, Николай Иудович и, давай «до свиданья»!

Пожав руку, я проводил пенсионера дверей купе-кабинета, на прощанье ласково сказав:

— Рузского, я всё равно — за то или иное, повешу. Но, если Вы откажитесь от своих показаний, господин пенсионер имперского значения — то, будете отданы под суд за лжесвидетельство… А там — как знать! Оно Вам надо?!

Думаю, этот «сын Иуды» ушёл от меня в полной убеждённости — что «оно» ему и, на фиг не надо!

Больше, подобных «ходоков» не было: все они тотчас разъехались — генеральская очередь на аудиенцию к Царю, вмиг рассосалась бесследно…

Русская Императорская армия, после такой отставки боеспособность не потеряла — а как бы не наоборот: «в реале», сей стратег конкретно аблажается во время декабрьского бестолкового наступления у реки Стрып [207]— потеряв полтора десятка тысяч человек, без всякой видимости хоть малейшего успеха.

Так что, по сути — я спас жизни этим людям, чем неимоверно горжусь.

Опять же, «в реале» генерала Иванова снимут с должности заведующего Юго-Западным фронтом в марте шестнадцатого года — заменив его генералом Брусиловым. Благодаря мне, этот прославленный русский генерал (по мнению многих читанных мной историков — лучший русский генерал периода Первой мировой войны), на полгода раньше примет эту должность и, значит — будет иметь возможность лучше подготовиться к своему знаменитому «прорыву».

ЭТО ЛИ, НЕ БЛАГО ДЛЯ ОТЕЧЕСТВА?!

Однако, везде я успеть не могу — на всех «ивановых», меня тупо не хватит!

А, дельных сотрудников у меня — «раз, два и обчёлся»! Да и, те сказать по правде, ещё не на высоте пока: для всего нужно время, а его мне — для подготовки кадров, катастрофически не хватает.

Так что, «рейтинг» мой стремительно падает: группа штабных офицеров и генералов — моих сторонников в Штабе, тает как лёд в холодильнике — поставленном на разморозку и, от Штирлица, уже приходят слегка панические сообщения, типа:

«Полковник гвардии Н. просто, сидя у генерала В., очень резко говорил о царе», и так далее и тому подобное…

Таких, донесений было большинство. Не думаю, чтобы все это было сколько-нибудь серьезно — просто «офисное» фрондерство начальству. «Хомячки» перемывают косточки Боссу — экая, мной невидаль!

Но, чем дальше — тем больше некоторые сообщения настораживали:

«Вчера Пустовойтенко, позволил себе сказать в присутствии группы офицеров: “Я уверен, что в конце концов, Алексеев будет просто диктатором”. Не знаю, отнестись к этому серьёзно, или это было обронено им как-то иносказательно».

«Иносказательно»! Вполне очевидно, что — что-то зреет, что-то дает этому болтуну основание предполагать такой результат. Хотя, диктор из Алексеева — как из сушёного го…вна шестидюймовый снаряд. Он — работоспособный как вол, до изумления усидчивый, имеющий достаточно внушительные организационные способности, но ДИКТАТОР!!!

Я вас умоляю…

Вы только на морду его генеральскую посмотрите — «пиночётов», с такими рожами не бывает!

Одно радует: из Петрограда несётся какой-то синхронный вой либерасни. Мой дядя, «самых честных правил» — Великий Князь Николай Николаевич Младший, назначенный мной Вице-Императором Северо-Востока и обличённый невероятной властью, по ходу — уже успел прищемить им хвост, следуя моим инструкциям! Значит, из числа претендентов на должность диктатора от этой категории, он выбывает — мой расчёт был верен.

Тогда кто?

Штирлиц пишет:

«Есть такие приезжающие в Главный Штаб из столицы, о цели появления которых ничего не удается узнать, а часто даже и сами личности их неизвестны…».

Да! «Железный занавес» или «Великую мексиканскую стену», вокруг Ставки не установишь… Да и, те не являлись в будущем панацеей от проникновения нежелательных элементов.

«Перед отъездом в Петроград Носков получил от начальника штаба поручение передать Родзянко конфиденциальное письмо и, кажется, попросить на словах об его вмешательстве в дело Рузского…».

Полковник Носков, Александр Александрович — это Начальник одного из управлений Главного Штаба. Четвёртый человек — после Алексеева, Пустовойтенко и Борисова, в этой иерархии.

Родзянко, Михаил Дмитриевич — Председатель Государственной Думы…

Ну, теперь вскорости надо ждать с визитом и этого господина!

Однако, «интересные» дела происходят, да?!

Единственное, что всем штабным офицерам и генералам понравилось, это так называемый «штабной планшет» — за который, я уже успел получить «привилегию».

Что это?

Самая большая комната в помещении Штаба — в которой обычно проводились совещания по планированию боевых операций фронтов, была разделена на две половины — имеющих каждая свой отдельный вход.

«Перегородка» состояла из кусков стекла максимально большого «формата» и на ней был нарисована специально приглашёнными художниками карта всего Западного Театра Военных Действий. На карте, специальными дежурными офицерами-операторами — круглосуточно сидящих на своей «половине» с телефонами и телеграфными аппаратами, наносилась изменяющаяся обстановка на фронте в режиме «он-лайн».