Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

— Ну, а как же?! Я не думаю — я знаю: силён немец, ой как силён… Пехота у немцев отдыхает: не штыками — как мы воюет, а техникой! Как пройдётся шестидюймовыми гаубицами по нашей позиции, так полка и нет — как корова языком слизнула… Не каждого потом и, откопаешь или по кусочкам соберёшь… Опять же: пулемётов у него — страсть как много и, патронов германец не жалеет! Грудь в грудь с ним не сойдёшься — чтоб, по русскому воинскому обычаю НА ШТЫК(!!!) взять! Скосит, как траву по свежей росе скосит…

— Силён, говоришь, немец…, — как бы задумавшись говорю, — а ведь проиграй мы с союзниками эту войну и, немец — ещё больше усилится. Заберёт у англичан у французов колонии — не в пример сильнее прежнего станет! У нас — хотя бы Польшу и Литву, что уже взял…

— Польша — не Россия, — слегка пренебрежительно, — её, да Литву с её жидами — не жалко и отдать…

— Согласен! Однако, в российской части Польши сильная промышленность — это самая развитая часть Империи была, а под немцами — она ещё сильней разовьётся. И, в следующей войне у немцев, пускай ненамного — но, ещё больше станет гаубиц, снарядов, пулемётов и патронов…

Солдат, широко раскрыл очи:

— В «следующей войне»?!

— Ну, да! Эта война не последняя — поверь мне, солдат! Ведь, колонии Англии и Франции уже «перераспределили», а дальше что? Всемирное благоденствие наступит, что ли?! Можно, конечно, немцам Америку плыть завоёвывать — но это далеко и, океан местами — очень глубокий… «Титаник», вон какой здоровый был и тот — утонул. А Россия, вот она — рядом! Только руку протяни…

— А, ведь и верно! — ахнул, как от откровения какого, мой собеседник.

— Эта война ужасная, а следующая — похлеще этой будет. Тогда действительно: не на жизнь — а насмерть будем биться… И, ни где-нибудь здесь в Литве — а под самой Москвой и Тулой!

— Да, как же так?! А, когда следующая война будет, Государь? — забыл Егор Афанасьевич наш уговор.

— А, как только детишки у немцев, да у нас подрастут — новое «пушечное мясо», тогда и начнётся… Лет двадцать, отсчитывай от завершения этой — не промахнёшься! Твоему сынишке, сколько годков, говоришь?

— Третий годик, считай пошёл… Большой уже!

— Это хорошо, что — уже такой «большой». Как раз успеет жениться и внуков тебе наплодить — прежде чем, где-нибудь под Ржевом или Вязьмой убьют!

Помолчав, понурив голову, старший фейерверкер вдруг воспрянул и, с хрустом сжал небольшой — но крепкий и жилистый кулак:

— Значит, надо победить в этой войне немца — другого, ничего не остаётся!

И, я сделал «дальний заброс»:

— А как нам победить — если немец «силён»? Ладно, про «гаубицы» промолчу — «не до жиру, быть бы живу!» Но, пулемёты? Если, на наши пятьсот «Максимов» в месяц — в Туле, немец делает свои семь тысяч и, через год — будет делать десять-двенадцать?

— «Пятьсот» в месяц?! Чудо, какое-то… До войны еле-еле двадцать в месяц вытягивали, — не сразу поверил он, — не… Больше не осилят, Николай Александрович! Может, закупить у союзников?

— Так, закупаем! Сам прекрасно знаешь — если, в Стрелковой Школе у Филатова был. Но, союзникам пока самим оружия не хватает [105]и, своя корысть: очень желательно им — вместе с немцами и, нас в этой войне ушатать. Всем нужны новые колонии, не только Германии… А кроме нас и Антарктиды, других «свободных» земель в мире нет!

Помолчали в траурной тишине, затем я спросил:

— Как ты думаешь, Егор Афанасьевич: почему у нас всё так плохо получилось с пулемётами? Почему у нас своей — русской конструкции, этого оружия нет? Неужели, мы настолько дурнее — даже какого-то австрийца?! Как его…? «Швацлозе» — тьфу ты, нелепость какая!

Тот, вначале:

— Не могу знать — мы люди маленькие…

— Не лги! Я тебя уже достаточно хорошо узнал: ты гораздо умнее — чем хочешь, чтоб о тебе думали… НУ?!

— Хм, гкхм… Не знаю, правда — нет, от «их благородий» — от офицеров в «Стрелковой школе» слышал… Начальство, сперва считало пулемёт артиллерийским оружием — ну, это вроде пушки! А пехоту хотели вооружить автоматической винтовкой — чтоб, стреляла как пулемёт очередями. Вот, все наши оружейники ею и занимались…

Знакомая история! Можно добавить, что «наши оружейники» будут этой ерундой заниматься вплоть до самой Великой отечественной — с почти, что нулевым результатом: пехоту, массово перевооружить автоматической винтовкой не удастся.

— …Артиллеристы же, не считали пулемёт «орудием» и, тоже — всерьёз им не занимались. Так и, болтался этот вид оружия, как… Хм, гкхм… В проруби! Ну, а когда спохватились — уже поздно было.

Право слово — «за державу обидно»! Почти полвека потребовалось нашим военным теоретикам и конструкторам, чтоб понять: под «русский трёхлинейный патрон», ничего автоматического — кроме станкового пулемёта создать нельзя.

Ну, что ж… Придётся действовать в стиле «жанра»: командирская башенка на танке, это конечно — чересчур, а вот «промежуточный патрон» — вынь да полож, Ваше Самозванство!

Но, это — чуть позже…

— Покажи мне свои чертежи, Егор Афанасьевич! — без всякого перехода попросил.

…Ну, не чертежи в прямом смысле этого слова — скорее эскизы. Но, эскизы — качественные, с указаниями точных размеров и, даже — допусков и чистоты обработки отдельных поверхностей.

Принцип работы автоматики — отведение пороховых газов снизу. Запирание затвора перекосом затвора. Сразу видно — с системой Мак-Клейна знаком!

— Интересно, ты сам рассчитывал и чертил или помогал кто?

— Чертить помогал Алексей Петрович… Начальник над нашей ротой — Их Благородие штабс-капитан Васильцев. Ну, а рассчитывать — то мы сами, «на глаз» пристрелямши…

Ишь, ты — «пристрелямши»! Левша хренов…

— Хороший пулемёт ты замутил, Егор Афанасьевич! Возможно, он даже будет стрелять и, вполне возможно — стрелять будет хорошо… Но, есть у него один недостаток, который перекроет ему путь на заводы и в армию.

— Это, какой же? — заметно упал духом мой фейерверкер.

Доверительным тоном спрашиваю — смотря прямо в глаза:

— Ты его для кого придумал, скажи честно?

— Как, «для кого»?!

— Кто его делать будет, кто будет из него стрелять?

— Ну, как «кто»?! Делать будут мастера-оружейники, стрелять — солдаты…

— Вот, смотри — что у тебя здесь в чертеже написано… Вот эта деталь требует точности «от 0,5 до 2 тысячных дюйма», а эта хреновина с загогулиной — «от 2 до 5 тысячных дюйма».

— Ну и, что? — ничуть не стесняясь, чешет самым натуральным образом в затылке, решительно не понимая — куда я клоню.

— Ты его для себя делал, Егор Афанасьевич! Для такого мастера — как ты, с «золотыми руками» и для такого «вумного» солдата — что и, Императора поучает!