Евгений Шалашов - Декабристы-победители [litres]

– Ну вот, – с удовлетворением отметил лейб-егерь. – Теперь мы все с оружием. Что же, господин подпрапорщик, стройте команду.

Построение, за неимением плаца, состоялось прямо в избе. Юнкер, при погонах и кивере с орлом, бодро представил нижних чинов:

– Николай Васильев, нижний чин инженерного саперного баталиона и Николай Лукин, нижний чин того же баталиона. И ваш покорный слуга – дворянский сын Николай Сумароков, выпускник школы гвардейских подпрапорщиков, определенный в юнкера инженерного подразделения. В день четырнадцатого декабря находились на Сенатской площади, где сражались с мятежниками. После наступления ночи бежали из столицы. – Ну, что же, господа, – не скрыл улыбки штабс-капитан. – Позвольте представиться. Штабс-капитан лейб-гвардии Его Императорского Величества егерского полка и кавалер Клеопин. Николай, по батюшке – Александрыч.

– Вот так да! – нарушил дисциплину юнкер. – Стало быть, четыре Николая!

– Стало быть, так, – строго одернул его командир. – И, стало быть, не случайно, что тут собрались только Николаи. Святой Николай Угодник – не только наш покровитель, но и покойного Государя-Императора! Как старший по званию – принимаю командование… взводом. Наша задача – набрать команду охочих людей, которые пойдут биться с мятежниками. Поступать будем по ситуации – то ли на месте сражаться, то ли идти в Москву под знамена правящего Императора Михаила. Сейчас всем отдыхать. Завтра с утра приступаем к подготовке. Вопросы? Нет? Ну-с, раз всем все ясно и понятно, то приказываю ложиться спать. Первое дежурство несет юнкер Сумароков. Потом – Васильев. Третий – Лукин. Я стою последним. Смена – по два часа. Караул нести во дворе. Форма одежды – свободная.

– Господин штабс-капитан, разрешите обратиться? – робко спросил юнкер. – А как понять – пора сменяться или нет? Часов-то ни у кого нет.

– Просто, – безапелляционно сказал штабс-капитан. – Я проснусь – и скажу.

– ???

– Не переживайте, юнкер, – засмеялся офицер. – Время – его чувствовать нужно. С часами-то любой дурак сообразит – пора или не пора.

– Научите? – посмотрел озадаченный донельзя юнкер.

– Наука – нехитрая. Вот покараулишь недельку-другую, поспишь вполглаза – и готово. Еще во сне поймешь – пора или нет вставать. А уж коли рядом с неприятелем находиться придется – то не через недельку, а гораздо раньше приноровишься. Но если кого из вас сонным на посту застану – не обижайтесь. Быть у того и роже, и жопе драными!

Штабс-капитан действительно умел определять время по «внутренним часам». Как это у него получалось – он и сам не знал. Получалось и всё! В этом сумело убедиться все воинство.

Утренние часы самые скверные, потому-то Клеопин и решил их взять на себя. Он, разумеется, не рассчитывал, что прямо сегодня произойдет нападение, но порядок должен быть во всем. Особенно, если речь заходит о военной службе.

Пока народ спал, командир успел принять решение о том, что делать дальше. Коль скоро он оказался командиром (неважно, что «взвод» состоял из трех человек), командирское решение необходимо, потому что от него зависит судьба людей. Важно лишь, чтобы решение оказалось правильным.

Утром Клеопин без жалости поднял подчиненных. Когда Лукин пробормотал что-то нечленораздельное – не то предложил поспать еще, не то попытался отказаться вставать, командир просто вылил на него ведро воды.

Не обращая внимания на то, что в предрассветных сумерках едва можно было разглядеть даже собственные силуэты, командир гонял подчиненных в хвост и гриву.

– Обленились, щучьи дети! – приговаривал Клеопин, роняя на землю то одного, то другого воина. – Ничего, я из вас «кислую шерсть» выжму!

Потом вспоминали весь ружейный артикул и приемы штыкового боя. Часа через два (саперам показалось, что прошла вечность!) Николай отправил нижних чинов готовить завтрак, но юнкера не отпустил.

– Приступим, – сообщил Клеопин, вытаскивая из ножен инженерный тесак. – Не рапиры, как в фехтовальном зале, но при нашей-то бедности и это сойдет!

Бедный Сумароков затравленно посмотрел на командира. В глазах прямо читалось: «И чего это я, дурак, связался с какими-то партизанами?», но противоречить не посмел. Обнажил собственный клинок и встал в первую позицию.

Все-таки фехтование в школе гвардейских подпрапорщиков было поставлено неплохо. Если бы в руках у юнкера была рапира или эспадон, то штабс-капитану пришлось бы туго. Но от тяжелого тесака рука Сумарокова быстро устала, и очень скоро победа оказалась у более сильного и опытного командира. Штабс-капитан сделал зарубку в памяти: «Нужно найти для мальчишки клинок полегче. Толк будет». Как хороший командир, Николай хотел знать и сильные, и слабые стороны своих подчиненных. Кто знает – не спасет ли умение Сумарокова его самого и других?

После завтрака, приготовленного солдатами, учения продолжались. И так до самого вечера. С наступлением следующего дня все повторилось. Солдаты отрабатывали удары прикладом и стволом (за неимением штыков), а командир и заместитель – фехтовальные приемы на тесаках.

Клеопин «натаскивал» своих подчиненных неделю, не меньше. Можно бы, разумеется и подольше. Тем более что нужно было только как следует закрепить те навыки, которые солдаты уже имели да немного нарастить мускулы юнкера. (Заодно – чего уж там греха таить – и самому штабс-капитану тренировка не повредила, особенно после крепости!) Но вот припасы у солдат подходили к концу, а деревенские жители в преддверии предстоящего сева начали почесываться и поеживаться. Можно бы, конечно, предложить им деньги, но, во-первых, наличных средств было немного – рубля два у Сумарокова с солдатами да пять (спасибо сослуживцам!) у самого командира. Деньги стоило поберечь. Ну, а во-вторых, когда-нибудь да нужно было уходить. Пару рублей пришлось все-таки пожертвовать на пополнение боеприпаса, приобретя у запасливых мужичков порох и свинец.

Однако уход из деревни пришлось отложить. И, как выяснилось, не зря штабс-капитан «натаскивал» свое воинство…

Сегодня «собачью» смену нес нижний чин Васильев. За неделю, проведенную вместе с Клеопиным, он лучше всех научился «чувствовать» время. У юнкера и Лукина получалось похуже.

– Ваше благородие, господин капитан, – чуть слышно сказал солдат, входя в избу. Николай, спавший «вполглаза», мгновенно проснулся: – Что стряслось?

– От крайнего дома крики слышны, – доложил часовой. – Баба орет так, как будто режут.

Штабс-капитан выскочил во двор и прислушался. Действительно, где-то кричала женщина. Вернувшись, он быстро скомандовал:

– Вз-вод! Подъем! Взять оружие и бегом во двор!

Через минуту уже все четверо напряженно прислушивались к крикам, определяя точное место. Определившись, командир приказал: