Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

Добавим к этому и то, что, не доезжая где-то с километр до стоянки нужно перевести лошадей на спокойный шаг. Это дает им время остыть и немного передохнуть. Иначе лошадям после остановки придется уделять намного больше времени, поскольку их нельзя привязывать не остывшими после тяжелой зимней дороги.

Вот и получается, что за световой день наш обоз проходил только от 22 до 30 километров. Таковыми и были расстояния между стоянками.

Наша поездка проходила в штатном режиме. Люди (и такое впечатление, что и лошади) хорошо знали дорогу, а мое присутствие только дополнительно дисциплинировало. В пути особо отвлекаться на управление лошадью нет нужды, она сама дорогу видит, и сворачивать в снег не будет. Тут главное подъем или спуск не прозевать. С непривычки в седле притомился, хотел пересесть в сани, но не стал, нельзя показать слабины. Да и холодно в них, еще холодней, чем в седле. Можно немного и пробежаться, но при этом, ни в коем случае нельзя позволить себе вспотеть: ветерком вмиг прохватит.

К концу четвертого дня пути я почувствовал, что эти самые 100 километров мы проехали и где-то здесь как раз и должно находиться то место, которое я ищу. То, что я стал крутить головой не осталось незамеченным, и ко мне сразу же подтянулся десятник, командовавший охраной:

— Стережешься кого, Михаил Игнатьевич?

— Да так…посматриваю…

— Зима — не лето. Листвы нет, а следы — не спрячешь. Тут незаметно не подкрадешься. Опаску, конечно, всегда иметь надо, но у нас пятнадцать всадников, да возничих вон сколько, и каждый знает с какой стороны за меч держаться. Напасть на такой обоз надо без головы быть, да и людей нужно вдвое, чем нас, а то и больше. Это же под сотню получается. Я о таких отрядах лихих людей не то, что в здешних местах, но и на оживленных дорогах отродясь не слышал. И, опять же, ну нападут, ну возьмут сани с товаром, а потом куда? Дорога одна, сквозь эти леса иначе к жилью не выйти. Да и в лесу не отсидишься, по следу всегда найдут. А найдут, живыми не оставят. Мороки больше. Людишки-то лихие не дураки. Нечего им тут делать.

— Что ж ты на ночь караулы выставляешь, да проверяешь их постоянно?

— Я же говорю, опаска всегда должна быть. Могут попытаться втихую лошадей увести. Опять же, зверя дикого здесь немеряно. Медведь-шатун там или волки могут много пакостей натворить. Нет, опаска должна быть, а как же.

Я решил сменить тему:

— Как думаешь, проехали мы сотню верст от Новгорода?

— Так это как считать. По дороге нашей, так думаю, что уже побольше, а если напрямую, то, наверно, сотни верст еще не будет. Вот на стоянке будет около того. Да и как эту дорогу измеришь, только на глазок, а глазок у тебя свой, у меня свой.

— Тоже, верно. Далеко до стоянки-то?

— Так мы сегодня выехали немного раньше, да в дороге никаких задержек не было, думаю, что скоро валун покажется.

— Какой валун?

— Да напротив стоянки нашей валун огромный такой лежит. Дорога с ним чуть не впритирку идет. Мы его со стороны озера объезжаем. А за ним — большая поляна и конец пути на сегодня.

Я задумался, скоро конец моего пути, а места, что ищу, не видно. Неужели где-то пропустил я его? В любом случае придется на этой стоянке мне со своими оставаться, да поискать вокруг хорошенько. Назад вернуться, вперед проехать.

А вот и замедлился обоз, вон и валун видно. Действительно огромный. Ну, не Гром-камень, что под скульптурой Петра в Питере лежит, но тоже не маленький. Я бы сказал внушительный. Справа от него небольшой проход для обоза, слева — довольно круто поднимается холм, а справа — другой. За узким местом видна большая поляна. Вон и плетень стоянки. Здесь уже хозяйничали обозники моего же, но «встречного» обоза. Встреча была радостной, но вначале — дело. Смеркалось уже. Первое внимание — лошадям. Люди разводят дополнительные костры, достают ведра (мои, оцинкованные), топят снег или немного греют воду из источника (сказали, что прорубь где-то тут недалеко), чтобы напоить лошадей перед кормлением. Потом — их обязательный осмотр. Здоровая лошадь всегда имеет бодрый вид, ее движения энергичны, да и корм она полностью поедает. Больная же лошадь выглядит понурой, движения ее вялые, ест плохо. Слава Богу, таких не оказалось.

Народ весело устраивался на ночевку. Тащили дрова на ночь, свежий лапник вместо перин, да готовились к ужину. Десятник лично обошел стоянку, затем подошел и доложил, что все в порядке, а с озера сейчас последние люди подойдут и можно ужинать.

Я насторожился:

— С какого озера?

— Да я ж говорил, вон, за деревьями озерко. Неплохое. Вода в нем хорошая. Знаю, что рыба есть. Прорубь у нас там, оттуда воду тоже берем.

Откуда про рыбу знает, я спрашивать не стал. В одной из летописей про озеро около нужного мне места говорилось. Неужели оно? В голове застучало. Вот же, рядом с валуном, проход узкий в гряде холмов. Здесь легко будет это горлышко у бутылки заткнуть. А гряда холмов как водораздел. А рядом — озеро. Но видно уже было плохо и пришлось все сомнения оставить до утра.

Обоз вставал рано, когда еще не рассвело. Понятно же, нужно напоить и дать корм лошадям, обиходить их, разогреть еду для себя, собрать и уложить вещи. Светает поздно, а время дорого.

На мои слова о том, что я со своим окружением остаюсь, десятник ничего не сказал, только махнул головой. Пока по его приказу с саней выгрузили все наши пожитки и корм для наших лошадей, да заготовили нам дров на неделю, встречный обоз уже ушел. Наш тоже стал выстраиваться в обозную колонну. Смотрю, десятник мнется. Я подозвал его:

— Что-то сказать хочешь?

— Тут эта. В общем, в лесу волчьих следов много. Стая не очень большая, но и не маленькая. Главное, что старых волков не меньше десятка. Я пугнул их, но они далеко не ушли, где-то рядом.

— Если «с десяток» волков стая небольшая, то большая тогда сколько?

— До трех и даже четырех десятков доходит. Про этих потому так сказал, что они для обоза не страшны, хотя сейчас конец зимы и для них время голодное. Дело в том, что вокруг объектов набросано, а они, видимо, уже к этому привыкли. Прикормились и ждут, когда мы уйдем. Сколько раз говорил, чтобы объедки на стоянке не выбрасывали.

— Ладно с объедками, что сказать хочешь?

— Для обоза они не страшны, но вас мало остается. Всего шестеро. Из них один молодой еще сильно, другой… скажем так…в возрасте… Волкам жрать охота, а тут вы не даете им объедки собрать. Они могут запросто с голодухи осмелеть. А тут еще лошади у вас. Привязанные. Для волков приманка не хилая. В общем, напасть могут, Михаил Игнатьевич, особенно, если на запах, да на их вой к ним еще какая подмога подтянется. А она, скорее всего, подтянется. Может, я оставлю тебе трех-четырех своих ребят? Следующий обоз-то только через седмицу будет.