Джон Ширли - BioShock: Восторг

– Ты знаешь, мы не можем доверять никому из внешнего мира, Билл. У нас тут появятся люди из американской разведки или шакалы из КГБ быстрее, чем… – он щелкнул пальцами.

– Для некоторых это весьма непросто, сэр. Многие раздумывают, правильный ли они сделали выбор, иммигрировав в Восторг…

– Я не уважаю трусов. Восторг не место для экскурсий, это стиль жизни! – он с досадой покачал головой. – Бесхребетные! Им сказали, прежде чем они приехали сюда, что есть определенные нерушимые правила. Никто не покидает город. На поверхности нет места для таких людей, как мы.

Билл благоговел перед Райаном; это понимал и он сам, и Райан. Но, может быть, настало время поговорить с ним обо всей этой строгой изоляции. Потому как он боялся, что если босс продолжит настаивать на своей политике, это может привести к взрывоопасной ситуации.

– Такова человеческая природа – хотеть свободно приходить и уходить. Люди становятся буквально помешанными, стоит только их запереть. Вы верите, что человек должен выбирать, но как бедняга может выбрать жизнь в Восторге? Мы отобрали у них этот выбор!

– Человек может сделать тысячи выборов в Восторге. Но от этого одного он отказался, когда прибыл в этот мир – мир, который я создал. Я построил его на деньги и ресурсы, которые заработал в поте лица своего! Сколько абсурдного нытья! Со временем Восторг разрастется по дну, станет больше места, куда можно будет двигаться, – он презрительно и нетерпеливо махнул рукой. – Они заключили контракт, приехав сюда! В конце концов, наш выбор делает нас теми, кто мы есть. Человек выбирает, Билл! Они выбрали – и должны принять свою ответственность.

Билл прокашлялся:

– Для некоторых их природного начала вполне достаточно, чтобы передумать…

Батисфера достигла станции, заняла свое место, и люк со скрипом отворился, но Райан даже не двинулся, смотря на Билла с какой-то торжественностью:

– А ты передумал, Билл?

Билл оказался застигнут врасплох:

– Нет! Это мой дом, мистер Райан. Я построил это место своими руками, – он пожал плечами. – Вы спросили, что я слышал…

Райан смотрел на него долго, словно старался заглянуть в самую душу. Но наконец-то кивнул:

– Очень хорошо, Билл. Но я скажу тебе кое-что. Жители Восторга будут избавлены от повадок муравьиного общества! Они должны научиться стоять рядом с нами, как люди, и созидать! Я планирую начать новую программу гражданского воспитания. Плакаты, образовательные ролики на телевидение и выступления по радио, рекламные щиты! Я привезу в Восторг кое-кого, кто поможет нам научить их видеть, что мир вне Восторга – вот настоящая тюрьма... а Восторг – это настоящая свобода, – Райан вышел из батисферы. – Идем, Билл, идем...

– София Лэмб, – объявила Диана, – доктор София Лэмб…

Эндрю Райан отметил, что она сказала это с некоторым холодом в голосе. Уже невзлюбила ту женщину? Доктор Лэмб была своего рода миссионером, врачом и психиатром, в Хиросиме до и после бомбы, возможно, Диану что-то задело. Она была весьма чувствительна к своему происхождению из рабочего класса.

– Проводи ее сюда. Пусть охрана подождет снаружи.

Диана фыркнула, но вышла в приемную и придержала дверь перед Софией Лэмб:

– Он примет вас сейчас, – сказала Диана, словно удивляясь тому факту, что он решил уделить ей время.

– Прекрасно! Это было долгое путешествие… Мне любопытно отыскать последнюю камеру в раковине этого города-наутилуса 29 29 Наутилус – моллюск, обладающий камерной, спиральной раковиной, из которой изготавливали красивые предметы. ….

Райан вежливо встал, когда она вошла. Доктор Лэмб преподносила себя образованным, хорошо подкованным профессионалом, элитой, которой она и была. Он знал, что этикет будет важен в общении с ней.

Она была высокой, до ужаса худой; светлые волосы большими кудрями обрамляли острое лицо. У нее была длинная шея, из-за стекол изящных очков на мир смотрели ледяные синие глаза, на губах темнела помада. На ней был синий строгий костюм с острым белым воротничком и туфли-лодочки.

– Добро пожаловать в Восторг, мисс Лэмб! Не хотите ли присесть? Надеюсь, ваше путешествие не было очень утомительным. Отрадно видеть, что вы присоединились к нашему дивному новому миру!

Она села в кресло напротив него, закинув ногу на ногу:

– Дивный новый мир – читаете Шекспира! Кажется, это из «Бури»? – ее тонкие длинные пальцы ловко извлекли из сумочки пачку сигарет, она смотрела на Райана с ласковой улыбкой. – О дивный новый мир, где обитают такие люди…

– Вас удивляет, что я знаком с Шекспиром, мисс Лэмб? – он обошел стол, чтобы зажечь ее сигарету золотой зажигалкой.

Она выпустила струйку дыма в потолок и пожала плечами:

– Нет. Вы состоятельный человек. Вы можете позволить себе образование.

Это не было прямой критикой, это была снисходительность. Но София улыбнулась, и Райан заметил проблеск харизмы.

– Должна сказать, – продолжила она, оглядываясь, – это место весьма примечательное. Совершенно удивительное. И при этом, похоже, никто не знает о нем.

– Знают лишь те, кто должны. Мы стараемся держать все в секрете и вынуждены просить вас также хранить нашу тайну, мисс Лэмб. Или мне следует называть вас доктор Лэмб?

Он ожидал, что она скажет: «Бросьте! Называйте меня Софией!» – но нет. Она едва заметно кивнула.

Райан прокашлялся:

– Вы хорошо осведомлены о движущих силах Восторга – о его философии, о плане. О Великой Цепи…

– Да, но я не могу утверждать, что полностью понимаю ваш… принцип действия. Меня, разумеется, привлекает возможность создания нового общества, где нет… никакого вмешательства из внешнего мира. Возможность создания самодостаточной колонии, которая снова раскроет человеческий потенциал. Возможность создания общества, свободного от военной пропаганды внешнего мира…

– Я понимаю, вы были в Хиросиме, когда…

– Я была в убежище, на окраине. Но да. Люди, с которыми я работала, сгорели и оставили только тени на стенах своих домов, – ее глаза подернула пелена ужасных воспоминаний. – Если бы современный мир был моим пациентом, – она покачала головой, – я бы диагностировала у него суицидальные наклонности.

– Да. Хиросима, Нагасаки – они стали весомой частью той причины, по которой был создан Восторг. Я предполагал, что вы сможете понять наш императив, после того, что увидели в тех городах собственными глазами. Я уверен, что внешний мир вскоре совершит ядерный суицид. Одно поколение, два, три – но это случится. И когда это произойдет, Восторг будет в безопасности здесь. Самодостаточный и процветающий. Восторг – это избавление.