Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

— Не винтовка, а Курочка-ряба, — возможно, товарищ Алексндров хотел сострить, но глаза у него не смеялись. — Сколько зарубок насчитали?

— Восемьдесят девять. А что, ты знаешь хозяина?

— Документы доставили? Давай сюда.

— По-фински читаешь? — усмехнулся Куценко.

— Если этот человек тот самый, о котором я подумал, то и моих знаний хватит через голову… — Александров раскрыл документ, и глаза у него прямо полыхнули. — Вот что хочешь делай, Николай Тарасович, но те, кто отправил данного снайпера в гости к его прабабушке, должны получить ордена. Пусть Маргелов представляет, я готов завизировать.

Особист сузил глаза:

— Подробности добавишь?

— Тебе представить доказательства не имею права. Извини, не твой уровень. А этот тип… Звали его Симо Хяюхя, звание в переводе на наше — старшина. Стрелок милостью божией. Великолепно владел не только винтовкой, но и пистолетом, и автоматом. Имел шансы стать самым результативным снайпером всех времен и народов. По нашим подсчетам за ним числится примерно сто семьдесят покойников. Точных данных нет, как сам догадываешься. Враг был из опаснейших, так что пусть ребята крутят дырочки. И добавь еще: их опыт должны, конечно, перенять другие наши, но боюсь, что быстро это сделать не удастся. Очень уж специфическими приборами пользовались те, кто его накрыл. Ими сходу пользоваться не научишь. Ну, да будем стараться.

— Сам представлять не имею права, Сергей Василич, — солидно промолвил особист. — Маргеловцы не мне подчинены. Но капитану скажу и представление поддержу.

Борисов не знал наверняка, что именно сорвало атаку. Возможно, основной причиной были его минометчики, которые, имея корректоровку от беспилотников, быстро накрыли оппонентов с финской стороны. Ротный грозным приказом велел в первую очередь выбивать именно их, разумно полагая, что правильная работа минометов — первейшее условие для успешной атаки. Свою роль уж точно сыграло уничтожение танковой роты, пусть даже оно не было полным. Наверняка потери среди пехоты тоже снизили атакующий потенциал; это батальон штатного состава может рассчитывать на успех, атакуя позицию роты, да и то весьма желательна поддержка авиации и артиллерии. У финнов не было ни того, ни другого. Потери же среди пехоты противника составили, по оценке Борисова, до роты.

Пока финская пехота перегруппировывалась, пытаясь занять наивыгоднейшие позиции, пока минометные батареи с той и другой стороны перестреливались, послышался отдаленный гул. Это шла бронетехника.

Старший лейтенант Борисов знал (спасибо Перцовскому), что сходу даже легкие танки не смогут форсировать реку по мосту. Понадобятся инженерные работы по укреплению конструкций. По словам Марка, это дело на полчаса. Ротный по привычке добавил к сроку поправку. Но даже без учета таковой вся рота, ждавшая атаки на западном плацдарме, очень рассчитывала на огневую поддержку с того берега. Ожидания не оправдались.

Финский комбат не был ни глухим, ни тупым. Он тоже услышал отдаленный рев мощных дизелей и сделал надлежащие выводы. Атака на окопавшихся русских сама по себе была делом непростым. Уж час-другой те вполне могли продержаться. А там должны были подойти прорвавшиеся танки — и хорошо, если легкие БТ; с такими солдаты Финляндии умели бороться. Но финский офицер знал о существовании новых моделей русских танков, тяжелых в том числе, а уж против тех никаких шансов не имелось.

Превосходный цейсовский бинокль не подвел капитана Свена Хорнбю. На дальнем отрезке дороги мелькнул силуэт с длиннейшей пушкой. Он показался лишь на мгновение, но и того хватило. Вот почему прозвучал приказ к отступлению. Само собой, со стороны десантников контратаки не последовало. Борисов рассудил, что потери при этом станут существенными и, по большому счету, ненужными.

Рычагову, как и ожидалось, не отказали в выделении восьмиколесного бронетранспортера. Именно на этом транспортном средстве настоял коринженер, ссылаясь на плавность хода машины даже по не самой лучшей дороге.

Старший военфельдшер Колымага была тверда в намерениях:

— Я этих ребятишек сопровождала с той стороны, я же их до госпиталя довезу.

Те, кто мог просто приказать выделить другого сопровождающего, почему-то так не поступили. Зато в довесок поехал не кто-нибудь, а сержант госбезопасности, которого поставили охранять непонятные ящики. А сверх того, товарищ Александров отдал капитану ГБ Полозневу целый ряд распоряжений. Тот, в свою очередь, связался с кем-то по телефону.

В результате на Суворовском проспекте Ленинграда — именно там размещался 442 госпиталь — приезжих ожидали. Любовь к правде требует уточнения: конечно, к прибытию раненых было все подготовлено, как полагается, но куда больше специалистов заинтересовал таинственный груз, пришедший вместе с ранеными — до такой степени, что встречать его вышел сам главный консультант-хирург Николай Нилович Бурденко, временно переведенный в Ленинград. Именно до него дозвонился отправитель груза. К воротам вышли и начальники основных отделений. Очень уж эффектным было появление у здания госпиталя высоченного броневика о восьми колесах и с небольшой пушечкой в башне.

Прибывших ранбольных немедленно раскидали по палатам; при этом лейтенант Перцовский, пустив в ход личное обаяние, разузнал, куда именно попала Валя Кравченко. Вся группа в белых халатах, за исключением тех, кого назначили лечащими врачами новоприбывших, принялась вдумчиво обследовать содержимое ящиков. Разумеется, на него имелась опись, но…

В первом из них оказались лекарства. Несмотря на свой обширный опыт, никто из встречавших груз не видел таких и даже не читал о них в литературе. К лекарствам прилагались подробные инструкции по применению.

Второй ящик был куда интереснее для любого военного хирурга. Сверху лежали подробные руководства. Происхождение их было темнейшее. Проще говоря, никто не знал, откуда взялись описанные методики. Из-под них на свет появились хитрые металлические конструкции и стержни. Разгорелось обсуждение.

— Ишь ты, титановые…

— …дорогие, небось…

— Гляньте, вот особый пакет "Для лейтенанта Перцовского М.М."

— Историю болезни этого лейтенанта сюда!

— … протезы… это не к нам, это после восстановления…

— …и обращаю ваше внимание: тоже именной!

— …я как чувствовала, захватила все документы на этих двоих…

— …и восстановление быстрым не будет…

— …Марья Николавна, вы вот эти трубки сосчитали? А стержни? А перчатки?..

— Уф! Все принято, молодой человек!

Такое обращение прощалось, ибо, судя по внешности, Самый Главный Врач был глубоко штатским. Возможно, снисходительность сержанта также имела корни в неких тайных инструкциях.