Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

— Так не пойдет, доктор. Расписаться надобно в получении, вот на этих бумагах.

— Экую работу задали. Арсений Владимирович, это на вас.

Замглавного по хозяйственной части прилежно расписался. Заняло это не меньше двадцати минут.

— Получите!

— Еще не все, доктор. На словах мое начальство приказало передать: пусть по результатам лечения ваши врачи составят заявки на лекарства, всякую технику там… короче, что понадобится, то и обеспечат. Кроме спирта.

— ?

— Товарищ коринженер сказал: это вещество вы и так раздобудете.

Носители белых халатов улыбнулись чуть подкисленными улыбками. Сержант Петров сделал вид, что ничего не заметил, и преувеличенно деловым тоном объявил:

— Раиса Антоновна, нам пора.

Ротный Борисов ни капельки не сожалел о том, что финская атака закончилась, даже не начавшись. Но отсутствие боестолкновения вовсе не означало отсутствия дел.

К мосту подкатывали тяжеленные грузовики. Из двух первых полезли саперы, из остальных с некоторыми усилиями разгружали бревна под поперечные стяжки. Тут же завизжали пилы с бензиновыми движками.

Старший лейтенант про себя отметил, что за полчаса ремонт моста провернуть не удалось, хотя работа велась весьма организованно и в хорошем темпе. Но через сорок минут первый тяжелый танк на скорости не более десяти километров в час пополз на западный берег. За танковой ротой двинулись мотострелки. В очереди на переправу Борисов разглядел другие грузовики.

Среди взводных наметилось некоторое расслабление.

— Вот пройдут те, которые сейчас с подъема спускаются — и нас повезут обратно.

— Как же, жди! Нет, сперва пропустим бронетехнику, потом машины снабжения осназа, потом передадим позиции родной пехоте…

— Так задержка будет часа этак в три.

— Три? В кармане дырку не протри! Полные пять часов, они по мосту газовать не будут…

— …и верно, идут без спешки…

Ротный не упустил случая напомнить о дисциплине:

— Отставить болтовню! Не базар вам тут! Операторам "птичек" — следить усиленно за флангами. Здесь снайперов лишь не хватало. Никодимов, через час чтоб был горячий обед! Нам тут еще стоять до темноты верняком.

Этот прогноз никому не показался рискованным: закат должен был наступить через три часа с минутами. Однако про себя ротный прикинул, что ночевать, возможно, придется на позиции, поскольку те, кто по плану должен был сменить лыжников, даже не показались в пределах видимости. И оказался прав.

А колонна осназа, пройдя мост, рванула по шоссе в сторону Виипури. Раньше этот город носил название Выборг. До него оставалось чуть более восьмидесяти километров.

В это время на другом участке этого фронта тоже не царило затишье. По "линии Маннергейма" гвоздили из всех стволов не только полковая и дивизионная артиллерия РККА — свой вклад опустили на весы самоходки осназа. Снарядов не жалели — ни те, ни другие. Дзоты не могли устоять перед снарядами 122 мм. "Миллионники" держались. Но лишь до тех пор, пока веское слово не сказали самые громадины.

Грозные самоходки выдвинулись вперед. Их поддерживали пулеметчики и снайперы. В их задачу входило отсечь пехоту, которая могла бы подобраться с зажигательными средствами к бронетехнике.

Конечно, калибр 203 мм поработал бы лучше. Но быстро его подвезти никак не выходило. В результате вместо качества брали количеством: такими совсем маленькими снарядиками весом чуть более сорока килограммов. Мелочь, скажете? Да, но лишь при условии, что эти чушки падают не в количестве двадцати штук в одну стенку дота в течение пятнадцати минут. По слухам, капля камень точит. А эти были все же посильнее капель.

Артиллеристы рассчитывали на полное разрушение "миллионников" вместе с живой силой. Расчет оказался не вполне точным. Доты как оборонительные сооружения погибли. Люди — не все.

Мы не можем констатировать, что младший унтер-офицер Сальминен был особенно умен. Не станем также утверждать, что он был чрезвычайно удачлив. И все же он ухитрился выбежать из основного (северного) выхода из дота еще до того, как очередная порция гаубичных снарядов разнесла крышу и добила тех, кто еще оставался живым.

Сальминен с некоторым удивлением обнаружил, что лежит в узком пространстве между двумя большими камнями, что русские гаубицы не стреляют больше, что их пехота все еще не пошла в атаку — и начал действовать.

Видимо, им руководило наитие. Может, то было особо разумное подсознание. Как бы то ни было, унтер-офицер пробрался внутрь того, что осталось от "миллионника", и вынес оттуда ценный предмет.

Через полтора часа на финский заслон вышел, слегка пошатываясь, некто из своих, судя по форме. За плечами у него был груз.

Конечно же, пришельца обогрели, накормили — и задали вопросы. Сеанс допроса продлился недолго:

— Седьмой дот… по нам стреляли… тяжелые пушки… лейтенант… просил… подкрепление… четверо убитых… радист убит… рацию я принес… включить не мог…

Выдав эту информацию, унтер-офицер сполз на землю.

Доставленный с таким трудом тяжелый предмет освидетельствовали. Собравшиеся переглянулись. Никто не удивился, что спасшемуся не удалось связаться со своими по радио. Аппарат был покорежен осколком и явно пребывал в неработоспособном состоянии. Судя по тому, что унтер-офицер Сальминен тащил совершенно бесполезную рацию такое расстояние, он вряд ли был полностью вменяем. Опытные солдаты поставили диагноз без всякого медика: контузия.

Рассказ спасшегося унтер-офицера лишь подтвердил то, что личный состав заслона и так услышал. А потом гром артиллерии стих. Совсем. Седьмой дот имел пушечное вооружение, но звуков от выстрелов из нее никто не слышал. Возникло естественное подозрение, что дот уничтожен полностью. Отправили разведку. Та подтвердила это печальное предположение: русские солдаты явно обошли дот и теперь при поддержке танков продвигались в северном направлении. В таких случаях обстановку докладывают вверх по команде, что и было сделано. Ответ был вполне ожидаемым: надо держаться, сейчас подкрепление прислать невозможно.

Командовавший заслоном офицер сделал про себя вывод: не только в данный момент, но и в будущем подкрепления не будет. Но вслух это не прозвучало: настроение личного состава и без того было пониженное. Правда, оставалась надежда на минные поля и завалы на дороге. Но лейтенант, умевший думать повыше своего уровня, отнюдь не исключал окружения. По крайней мере, положение линии фронта на карте наводило на подобные неприятные мысли.

В оправдание этому грамотному офицеру стоит сказать: он был не одинок в своем заблуждении. Военачальники куда большего ранга думали аналогично. У них не было твердых оснований на иные предположения в части планов русского командования. Пока что не было. Правда, могла бы насторожить остановка продвижения противника на восточном фланге фронта, прилегающем к Ладожскому озеру с запада. Но ее приписали осторожности русских военачальников: их войска уперлись в открытые пространства озер Вуокса и Суванта-ярви. Наступление без должной огневой подготовки (а подтягивание артиллерии требовало времени) грозило громадными потерями. К сожалению, Красная Армия быстро обретала боевой опыт.