Сергей Зеленин - Максимальное благоприятствование [СИ]

Он взял стакан Берии, недоверчиво осмотрел его и обнюхал.

— Этому столику больше не наливать! — сострил ближсидящий «рядовой» попаданец.

— Драться я не буду, но если ещё кто-нибудь…

— Ладно, ладно! — примиряющим тоном, сказал Молотов, — про школьниц в твоём присутствии ни слова!

— А про школьников? — потроллил Берию какой-то «весёлый и находчивый» из зала.

«Блин, а ведь хотел Берию на пост наркома просвещения поставить…, — озадаченно подумал Сталин, — а теперь он хрен согласится».

— Коллеги! — всё никак не мог уняться Маршал, — кто-нибудь в курсе насчёт моей жены-еврейки?

— Да, какая она «еврейка», твоя Екатерина Давыдовна? — проявил осведомлённость в семейных делах своего наркома обороны Сталин, — она, ещё в ссылке православие приняла. Её кагал от неё отказался и заживо ей, отходную хором отпел. Могилку — как надо, на семейном кладбище оформили: типа, померла она для всего еврейского народа…

— …Серьёзно? Жуть!

— Религиозный экстремизм…

— А дети у нас есть? — Ворошилов, напрягшись замер в предвкушении ответа.

— Своих детей у вас нет…

Нарком, с яростью глубочайшего разочарования, ударил ладонью об стол. Получилось громко, как выстрел:

— Да, ЧТО ЗА ЧЁРТ!!! Да, почему же…

После недолгого молчания, Сталин негромко спросил:

— Тебе рассказать, коллега, почему у четы Ворошилова, не было собственных детей?

— Ну…

— Ты точно это хочешь знать?

— Всё равно же узнает! — заметил Киров, — уж, коль так захотелось.

— Не темни, коллега!

— Твою Екатерину, в девичестве Голду Давидовну Горбму (кстати, одесситку по месту рождения), в семнадцатилетнем возрасте — в ссылке соблазнил, «обрюхатил» и бросил один «пламэнный рэволюционэр» и жертва кровавого сталинского рэжима, заодно…

— Вот, пи…ор! — Ворошилов, учащённо засопел.

— Согласэн! Совершенно точно определение…

Маршал, ещё в глаза не видя своей жены и, даже ничего про неё не зная, похоже начал её ревновать. Многим показалось это забавным и послышались смешки.

— …После сделанного криминального аборта, Голда стала бесплодна.

С Климентом Ефремовичем, чуть не случился припадок или что, ещё похуже! Покраснев, с вытаращенными налившимися кровью глазами, он лапал-царапал кобуру и задыхался, хватая воздух ртом — как рыба выброшенная из воды в микроволновку.

К счастью, Ворошилов скоро успокоился и видя всеобщее недоумение коллег — с раззявленными хлебальниками наблюдавшими его истерику, извиняюще пояснил приложив ладонь к сердцу:

— Прошу прощения, коллеги, за мою несдержанность! Понимаете… «В той» жизни у нас женой тоже не было детей. Только, уже с моей стороны. Вроде, всё нормально «функционирует», всё путём и… Пока туда-сюда, пока надеялся, лечился… Поздно стало — уже у неё, из-за болезни сердца…

Маршал, обречённо махнул рукой.

Поёрзав, стараясь не смотреть Маршалу прямо в глаза, Вождь попробовал утешить своего наркома:

— Зато, у вас есть приёмный сын Петя — четырнадцатого года рождения и вы воспитываете двух детей Фрунзе — Тимура и Таню. Ну, эти вообще — малыши!

Вздохнув, Ворошилов обречённо:

— Был у меня уже приёмный сын… Плохая наследственность — как подрос, запил и… Убили в подворотне его же дружки.

— У этих, наследственность хорошая! — заверил Вождь, напрягая память.

Ну, Тимур Фрунзе — тот, ясно! Лётчик-герой — погиб в 42-ом под Харьковом. А про Петю и Таню, ничего не мог вспомнить.

— Как, кстати, ту жертву «сталинского режима» зовут? — полностью успокоившись, с холодной мстительностью спросил Маршал.

— Авель Енукидзе… Единственный из «жертв», кстати, которому было предъявлено обвинение в совращении малолетних [12] «Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на наш быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя: ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, он использовал всё это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек. Тошно говорить и писать об этом. Будучи эротически ненормальным и, очевидно, не стопроцентным мужчиной, он с каждым годом переходил на всё более и более юных, и наконец докатился до девочек в 9-11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально. Это фундамент всех безобразий, которые вокруг него происходили. Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем. Девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю. Чтобы оправдать свой разврат, он готов был поощрять его во всём», — Входившая в семейный круг Сталина Мария Сванидзе писала в дневнике 28 июня 1935 года. .

Оглядев зал, Ворошилов свирепо сказал, обращаясь ко всем:

— Коллега Сталин был прав! Репрессии надо начинать, как можно раньше.

Потом, одёрнув гимнастёрку, к самому «коллеге»:

— Вождь! Этот педофил — МОЙ!!! Что хочешь потом проси, но ЭТОТ(!!!) — мой!

«Кажется, я знаю с чего начнётся «великая чистка» и кто возглавит список «съезда расстрелянных», — с удовлетворением подумал тот, кто вселился в тело Сталина, — история мутноватая, конечно и всеми — кому не лень сфальсифицированная, но кажись и «в реале» репрессии начались с этой мрази, которая — когда за …опу взяли за сексуальные преступления, всех сдала»!

— Он — НАШ!!! Не надо жадничать, коллэга Ворошилов.

Практически всех без исключения попаданцев не по-детски напрягала необходимость встречи с семьёй — с родителями, с жёнами, детьми и прочими. Из «бета-вождей», особенно убивался Берия:

— Блин, а я же по-грузински ни слова! Как я с ней? …А, если она?! Мать…, — схватился за голову будущий «английский шпион».

— Ты — мегрел, а не грузин, Лаврентий, — поправил Сталин, — хотя, если честно — не понимаю какая между ними разница…

— А мне, думаешь легче? Я и, по-мегрельски ни хрена не шарю… Мать, твою…

— Ладно, хорош причитать, «эффективный менеджер»! Я тоже — из грузинского знаю только «генецвале», «кацо» да «Сулико»… Ну и, песенку из «Мимино» запомнил… Как там… Ээээ…:

— У тебя жена — русская, коллега Вождь!

— И, что? От этого намного легче? — пришедший в себя Ворошилов, — как они друг друга при интиме зовут? Это — только один из вопросов! Ндаааа…

Правда, Сталин утверждал, что он более «подкован»:

— Все мы в одинаковом положении, короче… Правда, я про «это» время и моего… Моего «реципиента», всё досконально знаю. Специально изучал и, достаточно всерьёз!