Сергей Зеленин - Максимальное благоприятствование [СИ]

— Да?! Хорошо…

Сталин, пробежавшись взглядом по попаданцам сидящим в зале, ещё раз удовлетворённо хмыкнул:

— Я вижу и товарищ Маленков с нами… Здравствуйте, Георгий Максимилианович!

Молодой человек в наглухо застёгнутом кителе, растерянно посмотрел по сторонам и, растерянно спросил:

— Кто, я? Я — Маленков?!

— Вы, Вы…

— Вы уверены? — Маленков замер, прислушавшись к себе, — деперсонализация или аутосуггестия? …Бред!

Ещё раз подтвердил личность Георгия Максимилиановича кивком, Вождь переведя несколько насмешливый взгляд на Лаврентия Павловича, вполголоса пропел:

— Я вижу весь Государственный Комитет Обороны [2] Совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совнаркома и ЦК ВКП(б) от 30 июня 1941 года Государственный комитет обороны был образован в составе: Председатель ГКО — И. В. Сталин, Заместитель председателя ГКО — В. М. Молотов, Члены ГКО — К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия. Государственный Комитет Обороны руководил всеми военными и хозяйственными вопросами в период войны. Руководство боевыми действиями осуществлялось через Ставку. здесь — ХАРАШО!!!

Берия, как-то недобро зыркнул на товарища Маленкова своими стёклышками, но потом снова уткнулся в свои — лежащие перед ним бумаги…

Сталин, переведя цепкий взгляд на висевшую на стене карту СССР с пока ещё — четырьмя республиками, негромко повторяя: «Хорошо… Очень и, очень хорошо!», несколько минут её внимательно рассматривал. Потом, задал ещё вопрос сидящим за столом сподвижникам:

— Судя по обстановке, мы здесь с вами совещались… А, что стояло в повестке дня? Чем мы здесь с вами занимались, в этих бумажках не написано?

— Да, вот — пытаюсь понять! …Если не ошибаюсь — мы «здесь» с Вами, планировали Первую пятилетку, — не поднимая взгляда от бумаг ответил Молотов.

— Вот, как?! Хорошенько дельце, очень хорошенькое…

Усевшись на своё место в президиуме за столом покрытом зеленой — слегка начинающей выцветать скатертью, Сталин быстренько пробежался по своим бумагам, лежащим перед ним, повертел в руках остро заточенный карандаш:

— Точно — двадцать седьмой год… Очень хорошо, даже — отлично!

«Соратники» в президиуме и сидящие в зале попаданцы рангом пониже, вопрошающе глядели на него.

Сталин, искоса поглядывая на уже исписанный, попытался на ещё чистом листке бумаги, воспроизвести карандашом какие-то каракули.

— По-моему, очень похоже получается! — радостно воскликнул он, — а, если подпись? Её то, я наизусть знаю… Вот, получилось — извольте взглянуть, товарищи!

Сталин предъявил только что подписанное своим соратникам, с напряжением следившими за его манипуляциями.

— Очень похоже!

Те, в свою очередь, попробовав писать, вскоре также с немалым облегчением удостоверились — что, их почерк имеет очень большое сходство с почерками их «реципиентов». Хотя и, не полностью идентичен…

— На первое время сойдёт — а, там видно будет, — философски спокойно сказал Ворошилов.

— Отличия, можно списать на наше эмоциональное состояние…, — попробовав несколько раз расписаться, сделал вывод Киров, — успокоимся, потренируемся и мама родная не различит.

Молотов, «потренировавшись» несколько дольше других, заметил:

— Если думать о чём-то, постороннем — отрешиться мысленно от совершаемого действия, получается более похоже. Я вот, методами самовнушения владею… «Аутогенная» тренировка — слышали, я думаю. …Видите?

Он предъявил для сравнения два листка. Пройдя из рук в руки вдоль всего стола, они убедили вождей в том, что самовнушение — это сила!

— Хотите вас научу? За несколько уроков?

— Не иначе — «мышечная память»…, — размышлял вслух Берия, — или, подотдел мозга — отвечающий за моторику мелких движений, никак не связан с… С сознанием.

— А из «их» сознания?

Вдруг, как будто вспомнив об самом главном, спросил Сталин, обведя ожидающе-напряжённым взглядом вождей, затем — зал:

— Из сознания своих «реципиентов» — кто-нибудь, что-нибудь помнит?

Как говорится в литературных произведениях: «Ответом ему была звенящая тишина…».

— Ну и, я — не исключение…

— …Ладно, не будем гадать в той области, в которой — как я вижу, никто из нас не разбирается! — подвёл черту над экспериментом с почерками Сталин, — …ну и, что будем делать, товарищи попаданцы?

Ему опять никто не ответил — народ в зале заседания, видимо ещё не совсем пришёл в себя. Лишь, Ворошилов справа от Сталина невнятно буркнул, изучая под столом пистолет какой-то иноземной конструкции, извлечённый из кобуры на поясе:

— А, хрен его знает… Но, делать что-то надо.

Не «Наган» и не «Маузер» — те бы Сталин узнал с первого взгляда.

Кто-то в полувоенном френче табачного цвета, встал, не без труда пробрался — спотыкаясь об ноги собратьев по несчастью, с почти середины зала до окна, вытащил из кармана коробку каких-то папирос неизвестной Сталину марки и, чиркнув громоздкой зажигалкой, с третьей попытки закурил, выпуская табачный дым в открытую форточку…

Его примеру последовал ещё один — довольно молодой человек в кожаной куртке и, вскоре у открытого окна образовалась изрядная кучка курильщиков. Один из них недоумённо повертя в руках кисет с табаком, решительно засунул его обратно в карман и попросил закурить у соседа. Другой, профессорского облика — из «спецов» по-видимому, излишне долго и, шёпотом матерясь, набивал табаком курительную трубку… Наконец, он всё же справился и, вскоре с видимым наслаждением задымил.

По комнате поплыли сизые облака…

Сталин, с интересом за ними наблюдая, вдруг втянул раздувшимися ноздрями табачный дым, похлопал себя по карманам и, извлёк из них трубку и пачку папирос «Герцеговина Флор» [3] Герцеговина Флор в советские времена была самой популярной маркой папирос и любимыми папиросами Сталина, которые он любил разламывать и набивать их табаком свою трубку. Среди поклонников данной марки папирос был и Владимир Маяковский, писавший: «Любимым папиросам даст фор «Герцеговина Флор»». Производством и выпуском папирос занималась московская табачная фабрика «Ява», основанная в 19 веке Самуилом Габаем — крымским татарином. Поставки табака осуществлялись с Балкан, а выращивался он в провинции Герцеговина. Отсюда и появилось название знаменитейшего бренда «Герцеговина Флор». Еще до того, как эти папиросы полюбились Сталину, они уже были популярными и причислялись к элитным, так как позволить их себе могли только зажиточные люди и представители дворянства. .

— Надо же! Лет тридцать назад курить завязал… Уже и, забыл — когда именно! Давно уже не «тянуло» и, вот опять…, — негромко пробурчал он, ни к кому конкретно не обращаясь, с любопытством изучая непременный атрибут книжно-киношного «себя», — интересно — а, сколько бы она «у нас» — «там» бы, стоила?