Алексей Юрасов - Диверсант. Дорога домой [litres]

– Может, договоримся? – намекнул я на взятку, но старший патруля лишь усмехнулся краешком рта.

– Нет, господин Витц. Не договоримся. А за дачу взятки при исполнении придётся ответить. Пять лет. Согласно Уголовному кодексу. Арестовать!

Глупо! Боже, как глупо я попался!

Один из патрульных шагнул ко мне, вынимая из кармана наручники, я крутнулся на пятке, поймал его руку и вывернул. Затем быстро ударил ногой второго. В пах. Тот согнулся от боли. Перехватил его автомат, но старший патруля оказался шустрее.

– Не двигайтесь, господин Витц! – прошипел он. – Если бы не ваш французский паспорт, я бы уже нажал на курок. Бросьте оружие. Встаньте на колени, руки за спину, ноги скрестить. Повторять не буду!

Я выполнил приказ.

– Пётр, вяжи его! – приказал старший.

Бандеровец, которого я ударил в пах, кряхтя от боли, принялся надевать наручники. Ещё один стоял сзади, контролируя все мои движения.

– Всё!

И сразу же удар.

Я зашипел от боли.

– Что, сука, нравится? – Ещё один удар по рёбрам.

Я развернулся и тут же получил ещё один удар, прикладом в лицо. Мир поплыл, я упал на бок, а затем наступила темнота.

Смешно!

Смешно и глупо!

Глупо и смешно…

Я лежал и всё думал о том, как меня угораздило попасться на такой ерунде. Столько раз уходил от немцев, от бандитов, а тут банальная проверка документов.

Смешно…

Меня качнуло, я попытался открыть глаза, но не получилось. Вместо этого острая боль пронзило моё тело, и я застонал.

– Смотри, ещё живой! – Чей-то неприятный голос резанул слух. – Пётр, врежь ему ещё раз!

Рёбра ожгло огнём, я попытался перевернуться, но вместо этого снова провалился в темноту. Только успел услышать.

– …крепкий, зараза…

В следующий раз я хотел открыть глаза, когда меня поместили в нечто холодное. Руки, ноги свело судорогой, тело стало деревянным. Я замычал, хотел что-то сказать, даже закричать! Но ничего не получилось!

Слышал только смех!

Уроды!

Доберусь до вас…

Снова темнота!

Резкий противный звук на грани слышимости резанул по мне, выдёргивая из оков тьмы. Я устремился на свет, как мотылёк, даже не думая, что же так ярко может светить.

Всего лишь лампочка!

Я широко распахнул глаза и сразу же закрыл их, спасаясь от зайчиков, которые принялись метаться из одного угла зрачка к другому.

И снова этот противный звук.

Твою же…

Я попытался дёрнуть рукой, и у меня… неожиданно это получилось! Я не поверил сам себе. Дёрнул ещё раз, затем ещё и ещё. Сжал кулак, разжал. Слава богу, ничего не сломано, да, тело ломит, болит, но ничего не сломано! Я перевернулся на бок.

– Лучше не шевелись! Так тебе хотя бы больно не будет!

Я замер.

– Кто это? – Голос был непохожий на мой. Грубый, сухой. Видимо, сказывалось то, что я долго не пил.

Долго? А сколько прошло времени?

Кажется, я задал этот вопрос вслух, потому что мне ответили:

– С тех пор, как ты появился здесь, около двух дней.

– Здесь? Где здесь?

– Ты что, ничего не помнишь? – Голос приблизился.

Я снова открыл глаза.

Мужчина, лет сорок – сорок пять, не больше. Славянская внешность, длинные волосы, явно давно не стриженные и не мытые, одежда… нет, не одежда, какие-то непонятные лохмотья свободно трепыхаются на нём, словно это паруса. Лицо самое обычное, хотя нет… шрам… на щеке, явно от удара ножом…

– Не помню. Помню только, как били.

– Это хорошо.

– Что хорошо? – не понял я.

– Хорошо, что не помнишь. Я бы тоже хотел забыть.

– Так где это мы? – ещё раз задал я мучающий меня вопрос.

– В фильтрационном лагере имени Степана Бандеры, – усмехнулся мужчина. – Добро пожаловать!

Я закатил глаза и молча выругался.

Только к националистам мне не хватало ещё попасть! У меня были совсем другие задачи. И как их теперь решать? Даже если удастся выбраться, то о гауляйтере придётся забыть. Слишком большой переполох может подняться. К тому же немцы точно дважды своих ошибок не повторяют. Вот чёрт! Как же это меня так угораздило?! Что же теперь делать?!

Попытался сесть, тело пронзила боль, но я справился.

– Пить охота!

– Мне тоже. – Мужчина отодвинулся от меня на метр. Откинул голову к стене.

Только сейчас я заметил, что мы находимся в тесной камере три на три метра. Из удобств только параша. Да лампочка на потолке. Больше ничего!

Ах да! Забыл…

Ещё дверь, металлическая, с маленьким окошком на уровне головы.

– Здесь хоть кормят?

– Один раз в день. Жидкая бурда, без хлеба. Главное, чтобы ноги не протянули. Работать кому-то же надо.

– Работать? – снова удивился я. – Где работать?!

– Рыть траншеи, ямы, таскать всякий хлам. – Мужчина скривился. Его лицо исказила ненависть. – Проклятые нацисты!

– Ты сам откуда родом?

– Я? – Мужчина повернул ко мне голову. – Из-под Вологды. Знаешь, где это?

– Знаю. В России.

– Ага, точно! – засмеялся мой сокамерник. – В России! Только нет её больше!

– Как нет?! – Я дёрнулся. Вмиг в моей душе что-то натянулось, грозя лопнуть.

– Семьдесят лет уже как нет! Осталось только несколько десятков городов, остальное сплошные бараки, лагеря, трущобы.

Я незаметно выдохнул.

– А ты сам откуда? – Мужчина снова подполз ко мне.

– Из Москвы, – не стал я ничего скрывать. Не думаю, что это засланный агент. Даже если его и загримировали так хорошо, то запах не скроешь. Он въедается в кожу, остается навсегда.

– Да ты что?! – не поверил мне сосед. – Я всегда мечтал там побывать! Расскажи!

– Что рассказать! Я не был там десять лет.

– А-а-а… – разочарованно протянул тот. – А я-то уже подумал…

– Меня Николаем зовут, – протянул я руку. – А тебя?

– Павел.

– Приятно познакомиться, Павел! – улыбнулся я.

Но мужчина на это не прореагировал. Он вообще был какой-то странный. То оживлялся на время, а то сразу становился какой-то тихий, как будто бы уходил глубоко в себя. И молчал…

Вот и сейчас произошло именно так.

Я попытался его разговорить, но Павел не обратил на это внимание. Ну и чёрт с ним! Захочет поговорить, сам начнёт! Мне лучше надо подумать о том, как отсюда выбраться! Не хотелось, чтобы СС или разведка нашла меня здесь. Если я ещё жив, то значит, они пока не знают, где я. Это хорошо. С другой стороны, лагерь Бандеры, где нужно работать, и не только, это плохо. Ладно… Дождёмся, пока не появится охрана и не поведёт на эти самые работы. А там посмотрим!

Я придвинулся к стене, закрыл глаза и провалился в сон. Силы мне ещё понадобятся!

– Подъём!

Стук металла об металл разбудил меня, вырывая из оков Морфея. Я открыл глаза, огляделся.

Ничего не изменилось!

А я так надеялся, что это был сон!

– Подъём, собаки! Безродные, ничего не умеющие твари! – Зычный голос раздался совсем рядом.