Иса Браус - Мадам Лекринова [СИ]

— Аня! Анечка, ты меня слышишь? — продолжала хныкать Вера, уже тряся тело.

— Не тряси её! Уже ничего не поможет, — тихо произнёс Пётр, а затем закрыл глаза, только что скончавшейся, девушки.

— Не смотри! — оживился Руслан, стараясь прижать к себе рыдающую девочку так, чтобы она не видела труп.

Вера, крича, чтобы её отпустили, отчаянно сопротивлялась, юноша держал её крепко, дожидаясь, когда девочка немного успокоится.

Через какое-то время Пётр накрыл тело Ани одеялом. Потом следователь связался по телефонному аппарату с управлением. Вера сидела на полу, не отрывая глаз от накрытого тела. Она не издала ни звук, однако слёзы продолжали катиться из глаз. Руслан же сидел рядом, держа девочку за плечи, затем он обратил внимание на Петра.

— Ты ведь сердит на меня, не так ли? Я знаю, что должен тебе всё объяснить, но давай отложим это до лучших времён, — прошептал следователь помощнику, указав на Веру. — Сейчас её нельзя оставлять одну.

— А вы уходите? — было видно, что Руслан всё ещё зол на шефа.

— Я должен кое-что проверить, так что побудь с ней, пока ребята не прибудут.

Пётр схватил свою трость и окровавленный пиджак. Он подошёл к девочке и положил руку ей на плечо. Постояв так несколько секунд, он покинул хижину, а вскоре и Стратилатскую землю.

Следователь Вахлаков добрался до места, которое перед смертью указала Анна Демидова, уже под утро. Первое, что его насторожило, это открытая входная дверь. Достав пистолет, мужчина зашёл в квартиру. При первом взгляде казалось, что в ней прошелся ураган. Все вещи были разбросаны или сломаны. Похоже, что Герасим уже успел побывать в квартире, пытаясь найти и уничтожить улики. Стараясь не терять бдительность, Пётр вошёл в спальню, которая была также разгромлена, как и вся квартира. Теперь оставалось надеяться, что Герасим не нашёл то, что спрятала Анна. Подойдя к кровати, мужчина нагнулся, чтобы заглянуть под неё. Казалось, под ней ничего не было, но Пётр заметил прорези на паркете. Открыв тайник, следователь увидел шкатулку с кодовым замком, которая по размеру и форме сравнима с большой энциклопедией. Вдруг мужчина, почувствовав, что он тут не один, резко встал и направил пистолет в сторону коридора.

— Я знаю, что ты здесь, — произнёс Пётр.

В коридоре замерцал свет керосиновой лампы, а вслед за ней показался и Герасим. Парень бледным аки смерть, со стеклянным взглядом. Его голова и одежда были мокрыми.

— Здравствуйте, господин следователь, — без эмоционально произнёс он.

— Здравствуй, Герасим, — не заметив при парне огнестрельного оружия, Пётр опустил пистолет. — Или же тебя стоит называть Арсений. Это твоё настоящие имя, ведь так?

— Верно. А если быть точнее, Арсений Листов. А вы очень смелый. Я бы даже сказал до глупости смелый, — усмехнулся Арсений. — Ася, наверняка, рассказала свои подозрения насчёт меня. Скажу сразу, она была права. Я действительно больше всех знаю.

— Что ж, ты душу облегчить не хочешь? У тебя ещё есть шанс отделаться каторгой.

— Какое милосердие, — с презрением протянул Арсений, — в первый раз я отправился туда, только потому что защитил свою жену и дочь от домогательств родного отца и его друга. На этой чертовой каторге я угробил своё здоровье, из-за чего меня не берут на работу даже фабричным рабочим. И если я отправлюсь туда во второй раз, то точно сдохну… И знаете я всё хорошенько обдумал, когда возвращался из Стратилатовской земли. Все возможные варианты ведут к одному исходу. Какую тропинку бы не выбрал, она приведет к одной двери… Как же я раньше этого не понимал? А ведь это было очевидно самого начало. И знаете, я уже не против этого.

Арсений расстегнул три пуговицы на рубашке. Теперь на его шее можно было увидеть обручальное кольцо на шнурке. Вдруг в ноздри следователя ударил противный запах. В этот момент он понял, что Арсений облил себя керосином.

— У меня и Гвидона есть кое-что общее, что храним у самого сердца. Поэтому я никогда его не предам, — парень поднял керосиновую лампу чуть выше и криво улыбнулся. — Вот сейчас, господин следователь, вам удача точно пригодится!

— Не делай глупостей! А как же твоя семья? — закричал Пётр, однако это было бесполезно.

Не сомневаясь ни секунды, Арсений разбил лампу об пол. Пламя в считанные секунды поглотило несчастного и перекинулось на другие предметы, которые находились в спальне. Пётр ничего бы не успел сделать. В последние секунды своей жизни Арсений, несмотря на агонию, не издал ни звука. Для него всё закончилось быстро.

А пламя продолжало уничтожать комнату. Пётр понял, что надо спасаться самому. Он схватил из тайника шкатулку и уже хотел было выбежать в коридор, однако огонь отрезал этот путь наружу. Единственным шансом на спасение оставалось окно. Высота была порядочная. Мужчина, нервно мотая головой, оглядел улицу. Первое, что ему пришло в голову, — это попытаться прыгнуть на балкон, располагавшийся этажом ниже. Это был не самый надёжный вариант, но угарный газ, заполонивший комнату, не оставил времени на раздумье. Встав на карниз, мужчина сделал глубокий вдох, а затем, когда пламя заполнило уже всю комнату, прыгнул вниз.

Пётр более-менее успешно приземлился на балкон. Из-за того, что мужчина надышался угарного газа, боль от падения практически не ощущалось, однако воздуха катастрофически не хватало, что выражалось в непрекращающимся кашле. Вскоре началось головокружение, а затем Пётр и вовсе потерял сознание.

Куча камней, тысячи кричащих голосов и струи крови. Вот такая смесь осталась от Главного Александроградского собора. Одни люди в панике бегали из угла в угол, другие неистово молились перед иконами, которые уцелели после происшествия, третьи рыдали над трупами близких.

Пётр же ни на шаг не отходил от своей супруги. Заваленная камнями, она испытывала адскую боль, а мужчина не мог её хоть как-то облегчить. От этого он чувствовал себя таким ничтожным. Это был последний раз, когда Пётр в своих мысля на прямую обращался к богу. Мужчина умолял его не забирать ту, которая была для него дороже всего на свете. Тогда он был согласен на всё, абсолютно на всё, лишь бы Маргарита осталась в живых. И вдруг всё вокруг озарил белый свет, а затем Пётр услышал ужасный звук…

Это был глубокий вдох, сделанный после пробуждения на больничной койке, а боль в левой руке напомнила Вахлакову про прыжок с четвертого этаж, который он сделал, чтобы спастись от пожара.

Следователь Вахлаков хотел стереть из памяти тот день, когда он пролежал в госпитале, ибо тот состоял в основном из споров с доктором и многократного телефонирования домой, убеждая перепуганных детей, что с ним всё в порядке. После падения из окна четвёртого этажа на балкон третьего, Пётр отделался переломом кисти на левой руке. Боль была ощутимая, но от предложенного морфия мужчина отказался, ибо для продолжения расследования нужен был ясный ум. После долгого спора с доктором, мужчина уже на следующий день смог вернуться к работе.