Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево [сборник litres]

– Так что, Иван Иванович, успокойся! Сел ты на ту же банку, что и знаменитая «Катюша». Даром, что ли, ее имя носит эта лодка! «Как вы лодку назовете, так она и поплывет!» – успокоил он командира словами знаменитого капитана Врунгеля.

Все находившиеся в ходовой грохнули! Испытания были продолжены. Вышли из Двинской губы, погрузились на полигоне и дали полный ход. Через минуту лодка имела ход 44,5 узла. И тут «запел» легкий корпус! Несмотря на то что реакторы работали на 82 % полной мощности, ход решили не прибавлять. Перегудов и его инженеры установили точки источников звуков, после этого дали добро на уменьшение хода. На 42 узлах «пение» прекратилось. Отметили в журналах. Всплытие показало, что в трех местах на корпусе оборвались резиновые листы. Лодка пошла в док. Уже там было установлено, что легкий корпус имеет трещины. Скорость этой лодки ограничили сорока узлами. Дано указание проверить материал легкого корпуса, прогнать в бассейне в Ленинграде модель и установить причину возникновения звуков. Тут и выползло неприятное слово «кавитация». Плюс установили, что немагнитная сталь легкого корпуса не любит переменные нагрузки и склонна к усталостным напряжениям. Проект лодки начали переделывать с учетом обнаруженных недостатков. А четыре прочных корпуса лодок уже заложены! Началось мощнейшее давление на Жукова со стороны кораблестроителей, Госплана и ЦК. Пришлось идти к Сталину. В результате восьмичасовых переговоров корпуса «отдали» под строительство ракетных лодок: строители обещали врезать два ракетных отсека, сделать лодки девятиотсечными, кормовые отсеки изменить на двухвальный проект 627. Силуэт лодки сильно поменялся: изменена рубка, вместо низкой зализанной и обтекаемой нарисовали прямоугольный высокий «дом» с крылышками, за рубкой образовался огромный горб ракетной палубы. У Макеева ракеты еще не прошли госиспытания, а лодки под них уже начали строить, причем сразу серией! Хорошо, что реакторы ставят ВМ-4! Совещание кончилось обещанием некоторых членов «комитета 1» разобраться с Жуковым на парткомиссии. Но после этого слово взял Сталин:

– Пожалуй, необходимо разобраться в постоянных авариях, которые происходят на ваших, товарищ Первухин, предприятиях! Страна дает вам всё, для ваших людей созданы лучшие условия, чем для всех, а аварии возникают постоянно!

– Товарищ Сталин! Все делается в первый раз… Новые технологии…

– А моряки эксплуатируют ваши «технологии», товарищ Первухин! И постоянно напоминают вам о том, что эту технику эксплуатируют ЛЮДИ! И в первую очередь необходимо думать о них и о том, чтобы флот находился в море, а не на ремонтах! А что получается, товарищи Первухин и Носенко! Лодка вышла в море на трое суток, и будет стоять в доке четыре месяца! Это результат ваших недоработок!

Первухин метнулся в сторону, дескать, аварий реакторов и ППУ на лодке не было.

– Вы забываете об авариях в Обнинске, товарищ Первухин. Если бы адмирал Жуков не настоял в прошлый раз на полнообъемных испытаниях, мы бы уже потеряли К-15. Или вы думаете, что я не помню того, что происходило здесь год назад? Флот и народ заказчики вашей продукции. Подумайте над этим, товарищи. Требования флота следует исполнять, а не выдумывать врагов! Все свободны! Кузнецов и Жуков! Останьтесь!

Дождавшись, когда все выйдут, Сталин продолжил:

– Что конкретно необходимо сделать в первую очередь для флота, товарищи? Вы же понимаете, что безопасность нашего Союза во многом зависит от боеготовности флота. А против нас две сильнейшие морские державы.

– Наметилось отставание в судах обеспечения, товарищ Сталин. В специализированных судах, способных ходить в составе ударной авианосной группы. Недостаточно танкеров, рефрижераторов, буксиров, спасательных судов, плавдоков, плавмастерских. Думаем, что в этом нам должны помочь немецкие, норвежские и японские товарищи. Есть определенные сложности с плавказармами. Недостаточно развита береговая оборона на многих участках. Позарез нужны вертолеты. Если по боевому составу мы сравнялись и даже превосходим англо-американский флот в некоторых решающих позициях, то здесь очень отстаем. И необходимо развивать удаленные базы снабжения в других странах, товарищ Сталин. В Европе с этим хорошо: пять баз мы имеем: Лориан, Брест, Бременхафен, Берген и Тромсё, развиваем Нарвик, то на ТОФ заметно отставание. Средиземное море выпало полностью. В Африке ни одной базы нет. В Индийском океане имеем базы на Мадагаскаре и Реюньоне, но там рядом англо-американская база на Маврикии. И две базы в Хайфоне и Камрани, но Камрань блокирована с берега. А американцы продолжают расширять свое присутствие в Индийском океане, строя авиабазу на Диего-Гарсия. Туда уже переброшены В-36 и ядерные бомбы.

– Товарищ Хо Ши Мин обещает к концу года деблокировать Камрань. А президент Морис Торез обещал предоставить базы в Тунисе, Беджайе и Алжире.

– Хорошо бы так.

– Товарищ Жуков, необходимо разработать тактику действий против американских авианосных групп. Отработать ее, ввести в практику действий и постоянно отслеживать такие группы. «Комитет 2» рекомендует для этого создать подводные лодки с противокорабельными ракетами на борту и связать их с авиацией дальнего действия, а, впоследствии с космической группировкой. Подключитесь к этой программе. Соответствующее указание мы отдадим. Возьмите на свой контроль. И еще! Адмирал Галлер подал рапорт об отставке. Ему 70 лет и тяжело справляться со своими обязанностями. Он предлагает вас на свое место. Мы решили удовлетворить просьбу адмирала Галлера, но через год. Он согласился. Ваша задача: подготовить и ввести в курс дела на место командующего Северным флотом достойного человека. По вашему усмотрению. По готовности произойдет ротация.

– Есть, товарищ Сталин! – «Вот те на! С чего это Лев Михайлович на пенсию засобирался?»

Галлера не было в Генморштабе: болеет. Жуков заехал в ГУМ, оттуда к Галлеру. Дверь открыла Антонина Михайловна.

– Какие люди! Левушка, к тебе!

– Кого там черт принес! – послышался хриплый голос из кабинета и шаркающие шаги. Дверь раскрылась, в очках, халате и с книгой в руке появился Лев Михайлович.

– А, Володенька! Проходи, проходи! С чем пожаловал?

– С тортом, коньяком и всякими вкусностями!

– А я думал, по делам! Так я – на больничном! Рад тебя видеть! Какими судьбами?

Жуков передал пакеты и свертки сестре адмирала и прошел в кабинет через распахнутую дверь. Громадная библиотека поражала воображение. В полусумраке кабинета на стенах висели флотские атрибуты: громадная челюсть белой акулы, корабельный хронометр, надутая рыба-еж, подсвеченная изнутри лампочкой, дубовый штурвал, блестел надраенной медью «трехболтовик». По углам камина стояли странного вида бронзовые якоря. Множество моделей кораблей и лодок, свидетельство о первом пересечении экватора, написанное еще старым шрифтом с «ятями».