Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

– Мы не отдадим его.

– Ты хорошо подумал? Твои люди думают так же?

Боевик, зашедший за спину, тяжело дышал.

– Да, хорошо.

– Почему так?

– Потому что мы – часть целого. И один – не менее важен, чем все вместе. Тебе это не понять…

Боевик покачал головой.

– Ошибаешься, пойму. Мы такие же. Жаль, что ты кяфир. Хочешь принять ислам и стать братом нам?

– Этого не будет.

– Тогда иди и скажи своим то, что я сказал. Я даю десять минут жизни каждому из вас. Думайте. кяфиры, да хорошо думайте…

Тянуло дымом. Жара пока не чувствовалось – но все впереди. Очевидно, боевики использовали десятиминутную передышку, чтобы разжечь внизу костер. Не доверяя самим себе и своим навыкам, потеряв людей, они решили поджечь здание, чтобы лишить их укрытия.

Аллаху Акбар.

– Они хотят одного человека – сказал Федорцов, отвечая на незаданный вопрос тех, кто еще оставался в живых.

– Тебя.

– Да. Меня.

Где-то в темноте – сухостоем в печурке потрескивали выстрелы. а так после бешеной стрельбы было тихо.

– Кровная месть видать.

…

– И у них четыре мины.

Все молчали. Потом кто-то сказал.

– Подыхать так вместе.

Кто-то шумно выдохнул.

– … все равно всем конец. Они никого живых не выпускают. Тем более офицеров…

Развязка наступила неожиданно.

Откуда-то со стороны порта – воздух полоснули ярко-алые трассы. Снаряды скорострельной зенитной установки – били в сторону занятых боевиками зданий, дальше, ближе к горам, с искрами разлетались в стороны… это было похоже на фейерверк, только на земле.

Потом – послышался рокот дизеля. Солидный, глухой бас, совсем не похожий на звук двигателя бронетехники, которая принята в морской пехоте. Танк морской пехоты – оснащен мотором от грузовика, а это был настоящий танковый дизель…

Зенитную установку – поддерживал огнем несколько пулеметов, крупнокалиберных и ротных…

– Наши!

– Лежать!

Звук дизеля приближался, как и стрельба…

Это было подкрепление. Командование поняло, что имеющиеся силы не справляются – и на аэродром в Адене, военно-транспортной авиацией начали перебрасывать серьезную технику. Этот танк – был создан на базе среднего и вместо танкового орудия – у него были две тридцатимиллиметровые авиапушки Маузер с принудительным водяным охлаждением и бункерным питанием. Полторы тысячи снарядов и тысяча в минуту скорострельность двух стволов…

– Ты Федорцов?

Вот с этого все и начинается…

Они как раз раздобыли немного дров… хотя какие к черту дрова, плашки от бочек, пропитанные какой-то гадостью – и разожгли костер. Харча было вдоволь – от роты осталось в строю семнадцать человек, мертвым харч был не нужен. А он – еще и не завтракал со вчерашнего ужина… слишком хороша оказалась позиция, только за сегодняшний день он прибавил еще одиннадцать душ к своему счету. И только они собрались позавтракать… на тебе.

Федорцов неохотно встал, попытался принять стойку – настолько, насколько это позволяла низенькая крыша.

– Так точно.

– Десять минут на сборы. Собирай все свое барахло и поехали…

Федорцов пригляделся. Человек был рослым, наголо бритым. Мало ли кто. Конечно, ради него не станут разыгрывать настоящий спектакль – но все-таки, поопасаться стоило. Говорили, что здесь есть британцы, и те, кто им поверит… понятно, в общем.

– Документики предъявите, господин офицер. И предписание тоже…

Офицер шагнул ближе к свету. Достал офицерскую книжку, кинул. Федорцов ловко поймал.

– Читай, малек…

Это был Прокопчук. Капитан-лейтенант Павел Дмитриевич Прокопчук, известный на флоте как Акула. Он был известен тем, что служил в ЭПРОНе [55] Экспедиция подводных работ особого назначения. Существовала и в этом мире, ее первое дело – подъем трех линкоров, затонувших при прорыве Объединенного флота в Черное море. , занимался подъемом всяких кораблей и исследованиями дна, а в последнее время – он и такие, как он обосновались на острове Змеиный и что-то там делали. Лучшие морские пехотинцы – уходили туда, и про отношения морской пехоты и вновь создаваемого подразделения – несложно было догадаться. Каждое появление эпроновцев на севастопольском или одесском бульваре заканчивалось жестокой дракой…

– Я не малек… – мрачно сказал Федорцов – извольте с уважением, господин капитан…

Сказанное – было наглостью. Однако капитан был на удивление мирно настроен…

– Поговори, малек. Сказано – собрал барахло и на выход, десять минут… – и добавил – по дороге пожрешь, у нас шоколад есть…

Капитан – передвигался на какой-то странной конструкции, представлявшей собой какое-то дикое сочетание труб, убогого сидения, руля с педалями, мотора от тяжелого мотоцикла и пулемета, установленного сзади на вертлюге – обычный, ижевский Браунинг. Его сопровождало еще одно, не менее странное транспортное средство – вроде как мотоцикл, но на самом деле у него было не два колеса, а четыре, как у автомобиля. На нем сидели двое, как на мотоцикле – но заднее сидение было поднято едва ли не на полметра и человек, на нем сидевший, держал в руках ручной пулемет. Когда они вышли – двое, что сидели на втором транспортном средстве не отдали честь, а так и продолжали болтать и что-то жрать…

– Садись назад, малек… – сказал Прокопчук – на пулемет. Стрелять то умеешь?

– Я не малек.

Капитан протянул руку.

– Проверим?

Федорцов покачал головой.

– Я снайпер. Руки беречь должен, это инструмент. Лучше пожрать дайте…

Прокопчук усмехнулся.

– Молодец. Остались еще и в морской пехоте люди. Но для нас ты малек, понял? Пока кличку не заработаешь. Как заработаешь – считай, ты в козырях. Даже не у всех нас она есть. Тебе любой мореман краба даст. Насчет пожрать – на, держи, только не подавись, и язык не откуси, когда поедем. И смотри по сторонам…

– Рюкзак – куда?

– Вот сюда. Укрепи только. Тут ремень есть, как следует, притяни, быстро поедем…

Федорцов спрятал шоколад в карман. Шоколад полагался не всем – подводникам, летчикам, на флоте это было особенное угощение. Притянул свой рюкзак, а винтовку в чехле – умостил на коленях. Прокопчук, видя это, одобрительно кивнул.

– За нами давай! – махнул он тем, кто сидел на втором… транспортном средстве, угнездился на брезентовом сидении и рванул машину вперед…

Поездку – хоть и короткую – морпех запомнил на всю жизнь…

Машина – оказалась очень легкой, на нее использовался дефицитный авиационный алюминий – и потому, мощности мотоциклетного двигателя хватало с лихвой: они буквально летели. Колеса были расставлены широко, потому если машина налетала на камень – она не переворачивалась, а просто подскакивала. Мотор, почти лишенный глушителя ревел как грешник в аду, и сильно пахло выхлопными газами. То и дело – его подкидывало так, что он то повисал на ремнях, то впечатывался задницей в сидение, опасаясь, что оно порвется, и он полетит под колеса. Пару раз – он приложился о пулемет грудью и хорошо, что не ударился лицом. За спиной – ревел движок второго … мотоцикла, который шел за ними как на привязи. Федорцов догадался, что они ехали в порт…