Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

– Свои! Свои!

– Господин капитан…

– Свои, я иду!

Опасаясь получить новую пулю – они пополз наверх, по ступенькам, отталкиваясь всеми четырьмя конечностями. Луч фонаря – осветил его.

– Дух!

– Свой я… свой…

Как его не пристрелили… непонятно.

Наверху были свои. Те, кто уцелел… в основном штабные, те, кто урвал себе минуту короткого, украдкой отдыха.

– Фамилия, солдат – спросил кто-то.

– Я к окнам! Держите лестницу!

Прицел не сбился. Это единственное, что было хорошего в этом во всем…

Видно было плохо – обычно, если снайперы работают ночью, артиллерия вешает осветительные над этим районом, что позволяет стрелять. Сейчас – никаких осветительных не было, но он все равно стрелял. Темнота не абсолютна, абсолютная темнота бывает только в степи – а на поле боя, где что-то горит, где вспышки – абсолютной темноты не бывает. И человеческий глаз – видит движение даже в темноте, не на таком конечно расстоянии, как посветлу – но видит. Человек – воспринимается как более темное пятно на сером фоне. Он видел движение. Видел вспышки выстрелов – а те, кто шел на штурм были вооружены в основном автоматическим оружием. Он стрелял – и некоторые тени больше не двигались…

Но все равно – многого он сделать не мог. Боевики заходили с флангов, прижимались к стенам, подкрадывались к зданиям. Те, кто искал себе смерти – уже были повыбиты и остались те, кто искал смерти другим.

– Аллах Акбар!

Он заметил вспышку на черном полотне ночи и выстрелил. Его винтовка – была бесполезна в ближнем бою, но он мог терроризировать тех. кто на поле, не давая подойти ближе и сконцентрироваться для решающего натиска. В конце концов, правило – чем больше двухсотых, тем меньше врагов никто не отменял. Чтобы победить, надо было убивать как можно больше – никто еще не придумал, как можно побеждать иначе.

Ему удалось снять возможно четверых, если не пятерых – пока боевики в достаточном количестве не сконцентрировались у входа и не бросились внутрь, крича что-то на своем языке и стреляю. Обычное их оружие – пистолет и винтовка, полезная как для охоты, так и для убийства себе подобных. Но тут – было как минимум два пистолета – пулемета, прикрывавшие прорыв.

– Стреляйте в пол! – заорал Федорцов.

Сначала его не поняли, но когда он начал сам стрелять, израсходовав два драгоценных патрона повышенной точности – начали стрелять и они. Половые доски – обычно очень прочные – но винтовочный патрон в упор – они не держат.

Внизу – в начале не поняли, что происходит, потом заорали – один, другой, и начали стрелять в потолок, отвечая огнем на огонь. Федорцов бросил стрелять в пол как дурак, проскочил к лестнице. В Корпусе его учили: обмани – победи. Он выдернул чеку из гранаты, дождался щелчка, отправил вниз. За грохотом и азартом пальбы в потолок ее и не заметили – пока она не рванула, окатив осколками. Раздались крики.

– А… шайтан… шайтан!

Федорцов проскочил через пролет лестницы, открыл огонь с угла из Маузера. Несмотря на поднятую взрывом пыль – было кое-что видно, и двое, пытавшиеся сунуться на первый этаж через пролом – так и легли.

Он отступил назад – пока не пристрелялись по нему. Держать первый этаж – не было ни сил, ни возможности…

– Э, руси! Выхади, да… Пагаварить нада…

– Да пошел ты! – крикнул один из штабных. Отбитый штурм – придал уверенности в себе, и даже несмотря на то, что патронов осталось по две – три обоймы на брата – они чувствовали что уже победили. Многие из того зверья, что атаковало их позицию – останется здесь же…

– Будешь ругаться – прямо щас подорвем! Нет – побольше поживешь, да? Выхади, пагаварим, руси!

Они переглянулись. Потом Федорцов – младший среди всех по званию – выщелкнул магазин из пистолета, проверил, сколько патронов и загнал внутрь. В другую руку он взял гранату и выдернул из нее чеку. Рука была потной – но обтирать ее было уже поздно!

– Я иду! Не стреляйте! Иду!

Лестница – держалась на честном слове. Прямо на ней, на пролете лежал труп – его просто не смогли вынести. Боевики – прятались за баррикадой из мебели, подсвечивая себе фонариками. Тот факт, что у них были фонари – сам по себе говорил о многом. Фонари были далеко не у всех…

Он перешагнул через труп. Навстречу ему – вышел бородач, голова которого был перевязана белым платком. То ли нечем было перевязать, то ли это – опознавательный знак командира, хорошо видимый в темноте.

– Ты кто? – спросил он по-русски.

– Солдат.

– Звание есть, э…

– Я просто солдат – повторил Федорцов, сжимая гранату.

– Я с тобой говорить не буду, э… Мне начальник нужен, а не солдат.

– Наверху нет начальников.

– Э, а кто там?

– Солдаты, как и я…

– Ты врешь. Это штаб, мы знаем. Кто главный?

– Главных нет. Я и есть главный для тебя.

Луч фонаря – пробежался по нескладной, почти мальчишеской фигуре.

– Звать как, э…

– Я солдат – повторил Женька.

– Имя, э…

– У меня нет имени…

Боевик тяжело задышал – но сдержался. С ним давно так не говорили. Но увидел гранату и сделал выводы.

– Или сюда, солдат. Смотри сюда…

Луч света – метнулся куда-то в сторону.

– Иди, смотри, э… не абижу…

Федорцов подошел ближе и посмотрел, куда сказано. Он увидел мешок, из которого торчали провода и хвостовики минометных мин.

– Четыре мины, да… Рванет – пол провалится.

– Ты тоже умрешь.

Боевик захохотал.

– Ты ошибаешься, кяфир. Это вы дохнете как скоты, и вас едят собаки. Моджахеду нет смерти. Моджахед принимает шахаду и возносится на небеса. Это удел тех из нас, кто твердо идет по пути Аллаха. Аллах решает, когда призовет нас к себе…

Федорцов вытянул вперед руку – в которой была граната.

– Не Аллах решает, а я… Хочешь стать шахидом прямо сейчас?

Несколько секунд – они мерялись взглядами.

– А ты молодец, руси. Почти такой же крепкий духом, как и мы. Но за нами Аллах, а за вами нет. Аллах не даст вам победы. Слушай сюда. Там наверху – есть человек, который нужен нам. Мы знаем, что он там. Отдай его нам – и мы уйдем.

– Нет.

– Тогда мы взорвем это… – сказал боевик – ты знаешь, русский, как взрывается мина. А четыре – взрываются еще сильнее. Тех, кто выживет – мы принесем Аллаху. А если вы отдадите того, кто нам нужен – мы уйдем. Клянусь Аллахом, это будет…

– Клятва Аллахом неверному не обязательна.

Луч света – снова пробежался по нему, от ног и до головы.

– А ты умный, руси. Может, ты сам Аль-Шайтан, которого мы ищем? Нет… ты слишком молод. Ты не Аль-Шайтан.

– Я не знаю такого.

– Он – снайпер. Он тот, кто убивал наших людей. Мы не уйдем без него. Или мы его принесем Аллаху, или принесем Аллаху вас всех…