Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

На аэродроме их ждали три средних трехмоторных Юнкерса, известных как «летающий автобус». Спецназовцы – проверяли свои парашюты, даже шутили – Федорцов проверял свой. Как и все морские пехотинцы он прыгал. но опыт его прыжков исчерпывался четырьмя прыжками. И среди них – ни одного ночного…

– Мандражишь?

Прокопчук подошел к новенькому.

– Никак нет.

– Прыгать будем с принудительным раскрытием. Главное – при посадке ноги не сломай. Помнишь, как держать?

– Помню.

– Нормально прыгнешь. Я говорю.

И Федорцов вдруг понял, что все и впрямь будет нормально…

Юнкерсы взлетели через полчаса, один за другим – намного раньше, чем планировалось. В штабе – кто-то передвинул час высадки назад, чтобы парашютисты успели прыгнуть перед самым закатом. Очевидно, поопасались, что в группах много новеньких и прыжок в горах – выведет их из строя еще до начала боя.

Люки так и не закрывали – у этих самолетов, переделанных в грузовые, вместо обычного люка был широченный, под грузовой контейнер, сейчас, при высадке десанта – он был закрыт сетью, наподобие рыбачьей, только с куда более крупными ячейками. У люка – сидел пулеметчик, самолеты тащились медленно – и можно было видеть город, горы, все, что происходило внизу – даже корабли было видно, когда они разворачивались. В них стреляли… но над заливом к ним присоединились штурмовики, и как только они сделали пару проходов, стрелять в них перестали. Штурмовики были совсем новые, тоже Юнкерсы, турбореактивные – короткий фюзеляж, широкие и короткие крылья, раздвоенный хвост, два непривычных моторы у хвоста бочонками. Они были не палубными, базировались где-то севернее, для защиты вновь открытых нефтяных приисков – и боевики быстро научились бояться их. В носу у них – был либо счетверенный Браунинг, либо – какая-то мотор-пушка, и когда они заходили на цель – земля буквально вскипала от разрывов снарядов.

Потом – ответственный за высадку откинул сеть, а они прицепили фалы к натянутой через весь самолет трос. И, один за другим – бросились вниз, на горы…

Приземление прошло гладко, намного проще, чем предполагалось – опытный экипаж выбрал для десантирования относительно ровный участок без валунов, об которые можно разбиться и покалечиться. Первыми – шли они, затем им сбросили груз. Груз бросали беспарашютным способом – самолет вставал на круг, вниз спускали трос, после чего – к нему цепляли груз и травили лебедку. Несмотря на то, что внешне это выглядело сложно и опасно – на самом деле технология была давно отработана. Что в Сибири. что в горах Кавказа – есть места, где грузы только так и доставлялись…

Четверо – травмировались при приземлении, но перелом был только у одного. Однако если наложить тугую, давящую повязку – даже с переломанной лодыжкой можно идти многие километры, что не раз проделывал спецназ. А стрелять – можно и с переломанными ногами. Они – не обычные призывные. Они – наконечник копья.

– Слушать сюда! – Прокопчук не стеснялся в выражениях – Грузин на прикрытии. Остальные – занимаются грузом и роют полевое укрепление. Кого в ближайшие два часа замечу не ж… а рожей ко мне – пеняйте на себя…

Малек – оказался рядом с Темуром. Осетин, опытный горный охотник и стрелок – охотно показал молодому, как копать землю в горах, чтобы не сломать лопату и не сломаться самому, как использовать камни и валуны как основание бруствера. Малек благодарно кивнул, а потом тихо поинтересовался.

– Он всегда такой?

– Старшой? – кивнул Темур – еще хуже бывает. Я раньше тоже в обиде был. Но потом понял – он не со зла…

Стемнело достаточно быстро – и одновременно с темнотой – началось активное движение…

Они не дошли еще и до середины в своих полевых работах – как сидящий на «стреме» Грузин доложил, что видит движение. У них в отряде был еще один козырь, который Федорцов видел только на картинках. Германский комплекс «Вампир» – штурмгевер с коротким магазином, длинным стволом, глушителем, и огромным, весом в сам автомат прицелом, который еще и питался от тяжелых батарей, которые снайпер вынужден был носить на спине в рюкзаке. Эта штука – позволяла стрелять ночью как днем, она подсвечивала поле боя невидимым светом, и давала возможность точно целиться. Для обороны постов в горах – лучше и не придумаешь.

Караван был крупным – больше сорока мулов. Техники не было совсем, зато достаточно – воинов племен, идущих в город. И еще небольшая группа пустынников – этих можно опознать по верблюдам. Этим то, что тут надо?

Аллах? Сейчас вам будет Аллах.

Молчаливая подготовка к бою. Хлопок рукой по спине рядом лежащего товарища – готов. Никаких команд голосом.

Грузин – целится по шагающим в корме каравана двоим. Наконец – дает короткую очередь, и они валятся. Но глушитель – делает выстрел чем-то вроде лязгающего хлопка и не все – способны его опознать как выстрел. Кто-то начинает осматриваться, кто-то идет.

– Огонь!

Несколько пулеметов – начинают стрелять одновременно, кося людей и животных на тропе. Ночная тишина – сменяется грохотом, истошными криками, воем и ревом умирающих животных. Наконец, огонь прекращается, слышен только негромкий стук одиночных выстрелов, добирающих тех, кто еще шевелится. Судя по звуку – стреляет штурмгевер, он никогда ранее не слышал этого звука.

– А нам что делать?

– Укрепляй окоп… – осетин отложил винтовку в сторону и взялся за лопату – досмотровая группа пошла, это уже не наше дело. Копай глубже, бросай дальше, пока летит – отдыхай.

И осетин засмеялся, почти невидимый в темноте…

Первая атака на них – пошла через полтора часа, они ждали ее намного раньше. Очевидно, что караваны были остановлены, и их охрана – собиралась в ударный отряд, распаковывала и проверяла оружие, какое везли в караванах. Затем – пошли в атаку.

Малек – углубился больше чем до пояса и выстроил вполне даже знатный окоп, с двумя стрелковыми позициями и с укрепленным камнями бруствером. Осетин показал, как класть камни на бруствер – чтобы пули рикошетили от них вверх.

Огневой атаке – предшествовала психическая. Дикий, леденящий душу вой – раздался где-то там, в темноте. Малек – судорожно схватил винтовку саднящими от мозолей пальцами.

– Волк что ли?

– Волк… На караваны не ходил никогда?

– Не….

– То-то и оно. Атака сейчас будет! Психическая. Так они всегда делают – верблюды сильно пугаются. Начинают метаться.

Осетин – придвинулся и похлопал его по плечу.

– Но мы же с тобой не верблюды…

Верблюдов – Малек видел только в зоопарке, да еще один раз на учениях. Такие высокие, нескладные, горбатые животины, очень отдаленно похожие на лошадей – иноходцев. В зоосаде на клетке с верблюдом была надпись «Осторожно, плюется!»