Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

Большая часть бандитов находилась не в самом городе, а в окрестных горах, в кишлаках в долинах Мариб и Атак… что им делать в городе – разве что только петлю на себя кликать. И теперь, разобравшись в ситуации – все сильнее напирали на отсечные позиции, пытаясь захватить посадочную площадку и отрезать вторую волну десанта.

Десантники – вынужденные защищать длинную, прямую, не имеющую естественных укрытий полосу, разделились на две боевые группы. Одна – защищала саму полосу, другая – простреливала не только предгорье, но и дорогу, ведущую в город. Это была та самая дорога, дорога в долину Мариб, где совсем недавно – погибло несколько тысяч человек в безумной и бессмысленной на тот момент, но героической попытке взять Шук-Абдаллу.

Отряды боевиков лезли вперед – но десант, ведя огонь из ручных пулеметов и крупнокалиберных снайперских винтовок – полностью перекрыл дорогу, войти в город было невозможно. Выстрелом из ПТРД подбили вооруженную пулеметами машину, которая отличилась в долине Мариб – ее новые хозяева не понимали смысла маневра и поплатились. А британского САС, чтобы подсказать им – здесь уже не было, Светлейший Абу предал и выгнал англичан из города.

Светало.

Самолеты – появились уже посветлу, очевидно, они взлетели с аэродрома в Адене или где-то в пустыне как только взошло солнце. Шестидвигательный Юнкерс, тяжело гудя моторами, прошел над полосой, словно стервятник над полем боя, затем развернулся – и пошел на посадку. В небе – гудели моторы других самолетов, уже раскрывались купола – подкрепление сбрасывали парашютным способом…

В облаках пыли и песка – Юнкерс замер в конце полосы. Экипаж и подскочившие парашютисты – раскрыли люк, опустили на песок аппарель и начали расчалку укрепленных внутри машин вторжения. Эти машины – идея была позаимствована у немцев и творчески развита – представляли собой раму от легкого или среднего внедорожника, на которой кузов заменялся листами брони, там, где они нужны, а в качестве вооружения – один или два пулемета или АГ. Пока что – нормальный транспортный мост установить не удавалось и танки перебрасывать – смысла не было. Такие машины, маневренные и с огромной огневой мощью против пехоты – принесут куда больше пользы…

Кроме того – были еще крупнокалиберные пулеметы. Обычные, на станках с колесным ходом.

На позициях парашютистов, прикрывавших взлетную полосу – уже кончались патроны. Последние – истратили, прикрывая первый садящийся Юнкерс. Боеприпасы – остались только к двум пулеметам ЛАД, они прикрывали вблизи, не давая бандитам подобраться на бросок гранаты. А кое-то – уже подбирался, под прикрытием огня с холмов – видя, что пулеметы и снайперы не отвечают, бандиты осмелели…

Ефрейтор Кузнецов как раз заправлял в пулемет последнюю ленту – действительно последнюю – когда на позицию, обложенную камнями, вкатили пулемет. Этот пулемет – они видели только на сборах, он был вдвое мощнее привычного им Браунинга и пробивал навылет стены. Первоначально – его планировалось использовать как вооружение БТР – но для парашютистов сделали облегченную версию.

– Аллаху Акбар! – донеслось с позиций боевиков…

– Отскочи, щенок… – прапорщик оттолкнул молодого пулеметчика, сам – навалился на КПВТ, подвигал стволом, чтобы ловчее целиться. Ленты тащи. Пришибу…

Пулемет – оглушительно бабахнул короткой, пули калибра 14,5, по мощности больше соответствующие снарядам автоматической пушки – ударили по камням, выбивая целые фонтаны земли…

Светало.

Городской дворец – был перед ними, они наблюдали его с крыш окрестных строений и из подворотен. Из некоторых окон – валил густой дым, главный вход был подорван и превращен в груду развалин. Самолеты – тяжело гудели, разворачиваясь над городом: прибыла новая, третья партия пополнения. В горах – уже гремели далекие минометные разрывы…

У них уже не было подразделений. Не было командования – командовал тот, кто остался в живых и кому доверяли. Не было сомнений – они остались там, на залитых кровью улицах. Не было сожалений – они кончились там же, остались только руки залитые кровью друзей.

Какой-то штабс-капитан рядом, сложив руки лодочкой, хриплым, прокуренным голосом закричал.

– Э, правоверные! Жить хотите – выбрасываете оружие из окон и выходите из здания! Подняв руки! Если нет – через полчаса начнем штурм!

Пуля из дворца – пропела совсем рядом, жужжа, ударилась о камень.

– Хватит капитан… – сказал какой-то офицер в обычной для десантников полевой форме с сорванными (чтобы снайперов не привлекать) погонами – там смертники.

– Ну, попытаться все же стоило – философски заметил штабс-капитан – Ваше благородие, прикажете штурмовать?

– Погоди. Принять готовность.

– Принять готовность!

Офицер сложил руки лодочкой и что-то проорал. Из дворца – ударили винтовочные выстрелы и пулеметные очереди, русские открыли ответный огонь. Перестрелка длилась минуты три, потом начала стихать. Точно сказать нельзя было ничего, но потерь у оборонявшихся – не могло не быть.

– Лихо – оценил штабс-капитан, меняя магазин – вы о чем им сказали, Ваше Благородие?

– Что я его маму…

– Прикажете штурмовать?

– Да не лезь поперек батьки… – офицер снова сложил руки трубочкой, и заорал что-то по-арабски.

Через несколько минут – со стороны дворца донеслось на ломаном русском.

– Командон! Выходи, говорить будем!

– Мне с тобой говорить не о чем – заорал в ответ офицер – поговорили уже! Хочешь жить, выходи из здания, бросай оружие! Нет – в отхожей яме закопаем, понял!

– Лает тот, кто не может укусить, командон!

– Я не собака! Хочешь жить, выходи с поднятыми руками, вот и весь разговор! Нет – подтянем артиллерию, здание с землей сравняем. Самолеты слышал!?

– Будь ты проклят, кяфир! Пусть вся твоя семья будет проклята!

– Пять минут у тебя! Пять! Решай!

Молчание. Только гул моторов – самолеты и в самом деле садятся, доставляя подкрепление.

– Сестер выпусти, командон! Потом делай что хочешь!

– Каких сестер!

– Жен наших! Выпусти потом воюй! Мы все равно – уже шахиды.

Офицеры и солдаты переглянулись.

– Брешет. Ваше благородие – сказал один из сержантов – поди, хочет прорываться. Накроется этими…

– Пусть выходят! – заорал офицер – только лица не закрывать! Иначе стреляем!