Роман Грибанов - Десант местного значения

Самолеты патруля, «державшего» северо-восточный угол зоны ПВО были в более выгодной ситуации. Они сменились меньше часа назад, вдобавок истребителями в патруле были канадские «Черти», с одним подвесным баком под фюзеляжем. С этим баком боевой радиус перехватчика превышал тысячу километров. На двух остальных подкрыльевых пилонах висели по две ракеты AIM-4 Falcon. Минусом у канадцев было отсутствие системы дозаправки. То есть, сам узел этой системы на самолете стоял, но чисто номинально. Топливную арматуру, ведущую к нему, компания «МакДоннелл» так и не довела до ума. Ну, и следовательно, никаких тренировок по заправкам в воздухе пилоты «Чертей» не проводили. Патруль получил оповещение о вражеской группе самолетов еще семь минут назад, но потом наведение с земли было сорвано. Пара CF-101B, поначалу резво ускорившаяся к указанным в последний момент координатам, вынуждена была сбавить скорость, чтобы дождаться тихоходного «Трейсера». В ночное время, да еще в такую погоду найти ракетоносцы красных при помощи одной лишь системы управления огнем фирмы «Хьюз» MG-13 было нереально, она и хорошую погоду частенько барахлила. «Трейсер» обнаружил самолеты врага, когда они уже были на траверсе острова Беринга. Это была шестерка ракетоносцев под командованием подполковника Юрьева, основную группу Ту-16, летевшую чуть позади под прикрытием помех, локатор американского самолета ДРЛО пока не засек.

Получив более точные указания, пилоты «Чертей» ускорились, выжимая из своих двигателей все возможное. Русские уже вышли на дальность применения своих ракет, и каждая секунда промедления могла означать гибель какого-либо корабля союзников. CF-101B Voodoo, это очень быстрый самолет. Два турбореактивных двигателя Pratt Whitney J57-P-55 тягой в 7672 килограмма силы каждый могут разогнать его до максимальной скорости почти в две тысячи километров в час. Это больше в два раза, чем у Ту-16. Немудрено, что расстояние в сорок километров канадцы сократили почти за минуту, выходя по пологой дуге в хвост шестерке Юрьева. Потом, когда дистанция сократилась, скорость пришлось сбросить до максимального ограничения по применению ракет «Фалкон». На обеих «Чертях» висело по две ракеты AIM-4F с полуактивными радиолокационными ГСН и две ракеты AIM-4G с инфракрасными ГСН. Максимальная дальность ракет обеих типов составляла чуть больше одиннадцати километров, но пилоты «Чертей» подошли поближе, система управления оружием в ненастную работу работала неустойчиво.

— Тридцать пятый и сорок первый наведение закончили! Наконец услышал подполковник Юрьев так долго ожидаемое сообщение радиста. Остальные ракетоносцы его группы, в том числе и экипаж самого Юрьева, сделали это еще полминуты назад. Увы, конструкция ракеты К-1 °C, у которой надо было сначала запустить и раскрутить маршевый двигатель перед отцепкой от носителя, изначально обуславливала такой временной разброс в залпе. И это томительное ожидание, вкупе с возобновившимся писком СПО, сильно нервировало. Теперь можно скомандовать правый разворот чтобы лечь на курс 345, домой. Потом, когда пройдем грозовой фронт, можно будет снизится до трех тысяч.

И тут раздался истошный крик его командира огневых установок, сидящего вместе с радистом в кормовой кабине.

— Командир, пуски ракет в задней полусфере! Два, нет, четыре факела! Из двух мест!

Юрьев ощутил, как ледяной ком, возникший в желудке, стремительно подкатывает к горлу. Вражеские истребители все-таки были в воздухе. Он отчаянно закричал, ощущая, как стремительно истекают секунды:

Всем вниз! Всем КОУ-огонь в заднюю полусферу с превышением, из кормовых установок! Боевой разворот, первая тройка вправо, вторая влево! Всем максимал!

В кормовые 23-мм спарки оружейники, при подготовке к этому вылету, зарядили снаряды ДОС-15, с дипольными отражателями. Юрьев отчаянно надеялся, что это даст его самолетам какую-то защиту от ракетных пусков. Как ни странно, это, хоть и частично, но сработало.

Канадские перехватчики, сидевшие в хвосте у советских ракетоносцев, запустили по две ракеты «Фалкон», каждый в свою цель. По одной AIM-4G с инфракрасной ГСН и по одной AIM-4F, с полуактивной радиолокационной. Твердотопливный двухрежимный ракетный двигатель двухрежимный Thiokol M46 разгонял ракеты до 4 Махов. Пока медлительные и неповоротливые Ту-16 начали снижение и еще только заваливались в развороте, ракеты уже преодолели девять километров, которые разделяли канадских «Чертей» и русских «Бэджеров». Но дальше начались проблемы. Система управления огнем MG-13 фирмы «Хьюз», на которое и в мирное время было так много нареканий, снова начала чудить. Вместо того, чтобы наводить AIM-4F по засветкам Ту-16, она переключилась на алюминиевую «лапшу», вылетавшую из снарядов ДОС-15, которая давала более яркие и многочисленные отметки на радиолокаторах. Обе ракеты AIM-4F впустую разорвались в ночном небе. Но обе ракеты с инфракрасный головкой самонаведения упорно шли за своими целями. Одна влетела в корневую часть левого крыла ракетоносца под номером 41, рядом с двигателем. Взрыв боевой части весом в восемнадцать килограмм в корне крыла, возле центроплана, это оказалась много даже для такой прочной и большой машины, как Ту-16. Охваченный пламенем, «сорок первый» начал, переворачиваясь через крыло, падать вниз. А вот «тридцать пятому» повезло. Экипаж «тридцать пятого» с изумлением увидел, как кургузая ракета, с вытянутыми вдоль фюзеляжа ребрами треугольных крыльев, волоча за собой факел пламени, разминулась с крылом буквально на метр и стремительно ушла вперед. Конструкторы ракеты, разработанной в начале 50-х годов, так и не удосужились снабдить боевую часть неконтактным взрывателем.

В составе группы изначально летели двадцать одна машина. Восемнадцать ракетоносцев Ту-16К-16 и два постановщика помех Ту-16П «Букет» со станциями помех СПС-22Н и СПС-55Н, все из 303 тяжелого бомбардировочного авиаполка. И еще один постановщик помех Ту1-6ЕН «Елка», из 444 тяжелого бомбардировочного авиаполка, входящего в ту же дивизию. Во всю длину его грузоотсека располагались семь автоматов сброса пассивных помех АСО-16, кроме того, на нем устанавливалась помеховая станция СПС-4 «Модуляция». Перед включением активных помех один ракетоносец отстрелялся, по американскому кораблю возле острова Беринга и станции РЛС на самом острове. Оставшиеся в строю экипажи с завистью проводили этот самолет, который уже разворачивался обратно, домой. Потом, по команде командира полка, который и лидировал группу, все три постановщика помех включили свои станции. Помехи были настолько сильны, что операторы самолета ДРЛО «Трейсер» поначалу видели на экране своей РЛС только сплошное белое пятно в целом секторе, шириною не менее тридцати градусов. Лишь когда «Трейсер», летевший на пересечку курса советских самолетов, приблизился на дистанцию менее сорока километров, операторы смогли разглядеть южнее этого пятна засветки шести советских бомбардировщиков, на которые и брошена была пара канадских перехватчиков. Пара «Фантомов» подполковника Брауна, патрулирующих сектор в пятидесяти километрах севернее ордера АУГ, тоже начала наводится на эту группу.