Игорь Жеравлёв - Перестройка 2.0 [СИ]

— Как странно, разве та же Библия не говорит о том, что Бог — это свет?

— Библия — Книга аллегорическая. Вспомни первую главу Книги Бытия, когда Бог создал свет?

— Э-э-э, если не ошибаюсь, в первый день творения.

— Молодец. А был ли Бог до того, как Он создал свет?

— Конечно, ведь Он его и создал!

— А где был Бог до того, как создал свет?

— Я не знаю.

— И я не знаю. И никто не знает.

— Даже серафимы?

— Никто.

— Ладно, пойдем дальше. Почему Бог сказал, что мы, люди, тоже боги?

— Потому что вы созданы по Его образу и подобию.

— То есть, Бог — это такой человек, только самый могучий?

Ольга засмеялась своим заразительным хрипловатым смехом. Слушая его, невозможно было удержаться, поэтому я присоединился к ней, и вот уже наш совместный смех разносился над океанскими водами.

— Нет, милый, нет. Бог не копировал самого себя. Я думаю, это означает, что вы, как и Он, творцы. Вы умеете творить по-настоящему и уже многого достигли. И достигнете еще большего. Именно поэтому всё остальное творение завидует вам.

— Подожди, подожди, а ангелы?

— Нет. Ангелы могут создавать очень качественные иллюзии, практически неотличимые от настоящего творения, но лишь иллюзии. Вы же можете творить по-настоящему. Как Бог.

— То есть, — я приподнял голову и посмотрел на берег, — вон тот широченный пляжный лежак под грибком из пальмовых листьев, которого минуту назад не было — это всего лишь иллюзия?

— А вот и нет! Всё самое настоящее!

— Но… это ведь ты…

— Нет, любимый, это ты. Ты этого захотел — и стало.

— Хм. А что это там стоит на столике?

— Понятия не имею, но думаю, твоя любимая безалкогольная пина-колада. А для меня, наверное, немецкое пиво.

— Проверим?

— А, давай!

И мы поплыли к берегу. Упав на широкий пляжный матрас, мы и не подумали дегустировать пиво с пина-коладой. Мы еще долго продолжали дегустировать друг друга. Казалось, не осталась не опробованной и не продегустированной ни одна точка на наших обнаженных телах. И то самое, укромное и жаркое, встречаясь с напряженным твердым, поглощало его и будто желая удержать в себе навсегда, крепко обнимало влажной и упругой мякотью со всех сторон. Пролетали годы и столетия, менялись цивилизации, проходя долгий путь от каменного топора до водородной бомбы и исчезали, уступая место другим, молодым и дерзким. Рождались новые звезды и всего через сотни миллионов лет гасли, как будто их и не было. Галактики меняли свой узор, со скоростью света оповещая об этом Вселенную. А мы летели сквозь то, что называют временем, понимая, что времени нет. Время всего лишь условность, иллюзия, майя [87] Майя (санскрит), букв. — "иллюзия", "видимость". . Есть только мы, составляющие одно тело, и только мы реальны. Это продолжалось всегда и одновременно никогда, бесконечно и одновременно меньше мига. Там, где нет времени, все понятия времени не имеют никакого значения.

— Ты чудо! — прошептала Ольга.

— Не буду спорить, — пробормотал я, — но ты еще чуднее.

Она засмеялась и шутливо отвесила мне легкий подзатыльник. Sic transit gloria amoris…

И вновь, как тогда и как всегда я потягивал через трубочку пина-коладу, залитую прямо в очищенный изнутри ананас (что интересно, за прошедшую вечность, она даже не нагрелась), а Оля лежала рядом, согнув ноги в коленях и покачивая одной, закинутой на другую, мелкими глоточками пила пиво.

— А какое у тебя пиво? — вдруг спросил я.

— Как какое? — удивилась она, — немецкое.

— А сорт какой?

— А я откуда знаю, ты хотел просто немецкое пиво, вот оно и есть — просто немецкое.

Я почесал лоб. Сначала хотел почесать затылок, но было лень поднимать голову.

— М-да, надо будет в следующий раз как-то быть точнее.

И тут меня прорвало. Я вскочил на ноги и закричал:

— Но как? Я ничего не хотел, ничего не заказывал! Я сам удивился, когда всё это увидел здесь!

— Егор, неприлично голому мужчине скакать над лицом женщины.

Я непонимающе уставился на нее, потом покраснел, быстро сел и пробормотал:

— Извини.

— Что касается твоего вопроса, — как ни в чем не бывало, продолжила Ольга, — то желание не обязательно должно быть озвученным или даже внутренне сформированным. Главное, оно должно быть сильным.

— Не понял. Это как?

— А я откуда знаю?

И я вылил на нее сок. Она в ответ плеснула в меня пивом и набросилась сверху. Началась борьба, совершенно неожиданно закончившая объятиями, которые совершенно неожиданно продолжились поцелуями, которые, опять же — кто бы мог такого ожидать? — совершенно неожиданно перешли в… то, во что надо.

А потом мы купались, загорали. Потом ужинали в кафешке на площади перед старым собором св. Христофора в Гаване. Потом много танцевали в латиноамериканских ритмах, как и вся площадь вокруг нас. За полночь завалились в снятый номер ближайшего отеля и проспали почти до обеда. И так все три дня отпуска, данного мне лично Председателем КГБ СССР.

И лишь прощаясь на время или навсегда, что одно и то же, я спросил у Ольги:

— Ты сказала, что люди, подобно Богу, творцы. Но это о подобии. А что там с образом?

Она поцеловала меня и молча подтолкнула к двери.

16 декабря 1986 года должны были начаться первые в СССР массовые беспорядки в Алма-Ате в связи со снятием Горбачевым главы Казахской ССР Динмухамеда Кунаева и назначением на его место этнического русского Геннадия Колбина. Мы обговорили этот момент с Путиным и Лавровым, и было принято решение избежать беспорядков, назначив вместо Колбина Нурсултана Назарбаева. Путин отдал команду Горбачеву, и на этот раз все прошло тихо, учитывая, что таких экономических трудностей в СССР, как в той истории сейчас не было. Однако я считал, что необходимо готовить распад СССР, естественно, на наших условиях, поскольку центробежные националистические тенденции становились все очевиднее. Рванет не здесь, так там. Если, конечно, не произойдет какого-то внешнего события, которое сплотит народы СССР. Все же, даже националисты пока еще верили в то, что СССР слишком силен. Да и Запад не видел предпосылок к его развалу. То, что случилось в моем варианте истории, было неожиданностью для всех Вопрос в том, была ли эта неожиданность закономерной и этой закономерности просто не смогли спрогнозировать, или это был просто случай, и карта вполне могла лечь иначе?

Здесь наши мнения разделились. Путин был за то, чтобы попытаться спасти СССР, мы с Лавровым были уверены, что это лишь продлит его агонию. Лучше все спланировать заранее, нежели, как в тот раз, просто плыть по течению. И, в конце концов, Владимир Владимирович согласился с нашим мнением.

Закон "Об индивидуальной трудовой деятельности" в этом варианте был принят не 19 ноября, а 15 августа 1986 года. Но в этот раз все было продумано с учетом имевшегося опыта, с одновременным созданием Налоговой службы. Практически сразу советский рынок был открыт для продукции западных компаний, филиалов международных фирм, банков и создания совместных предприятий. Что на полгода раньше, чем в другой истории, но гораздо более широко. При этом рубль сохранялся как внутренняя валюта, не был объявлен свободно конвертируемым. Что позволяло сдерживать рост цен на минимальном уровне, пусть и искусственно. Конечно, в перспективе, он должен был стать международной валютой, но так, чтобы от этого не сильно пострадало население. А, наоборот, только выиграло.