Сергей Ким - 2018: Далёкое Отечество

— Несмотря ни на что, имперцы и правда достойны восторга, — кивнула Эрин. — Конечно, стоит помнить, что они сразу же заручились поддержкой гномов, кланов будущих Светлых фейри и множества людей, потому как Тёмные надоели всем просто неимоверно… Но всю правящую верхушку в Ном-Уримме в День Гнева перебили именно имперцы, и все полевые сражения выиграл именно железный строй Девятого Испанского, а не рыхлое ополчение вчерашних землепашцев и рабов. И уж тем более не гномы и не Высшие, которые в ту пору совершенно не превосходили Тёмных в развитии.

— Разреши неприятный вопрос, Эрин?

— Валяй.

— Если империя Тёмных была такой людоедской… Почему вы позволили существовать ей тысячи лет?

Апостол внимательно посмотрела на Вяземского.

— Я всегда предлагала зарезать всех жрецов и царей Тёмных на вершинах их же храмов, — медленно ответила чёрная жрица. — А потом сравнять Ном-Урим, этот Город-на-Крови, с землёй и засыпать там всё солью. Но… Род людской страдал под властью Тёмных — этого отрицать нельзя. Однако при этом он всё-таки приумножался — медленно, но верно. И… к тому же мы очень долго просто не решались вмешиваться в дела смертных, потому что это могло обернуться ещё большей кровью. И у нас ведь были основания опасаться подобного. Тёмные ещё бегали в степях нынешних центральных провинций Империи с каменными копьями наперевес, когда Обсидиановая империя подмяла под себя половину Африки, а Поднебесная страна возводила крепости в горах Заката. Но мало кто знает, что до них всех первое государство после окончания Белой тишины построили не имперцы, не Тёмные и не огире — первыми были МЫ. Ах, Инсонамор, Инсонамор, Лазоревый город… Его построила сестрица Рин, но нам в нём всегда были рады, а мы всегда были рады чем-нибудь помочь или чему-нибудь научить тамошних людей…

— Но кончилось это совсем нехорошо, — припомнил слова апостола Вяземский.

— Именно. Понимаешь… Не сразу, но спустя сотни лет… Рин понравилось быть всемогущей правительницей и живой богиней. Она ПОВЕРИЛА, что таковой и является. Реки горы прорезают, а мы-то всё-таки не горы. Рин изменилась, стала более жестокой и куда менее справедливой… Собственно, думаю, ты и сам видел, что спрятано глубоко-глубоко в апостолах, — Эрин не слишком приятно улыбнулась. — Я не люблю убийства как таковые, но мне нравится видеть страх всякой падали, и мне нравится дарить им НЕ лёгкую смерть. И что главное — мне от этого совершенно не стыдно.

— Да я тебя и не осуждаю, — пожал плечами майор. — Просто я, например, стараюсь действовать в первую очередь эффективно, а не эффектно.

— О, рациональности людям в зелёном явно не занимать, — рассмеялась девушка. — В этом вы даже главных прагматиков этого мира — лесных фейри — обставляете… Но вот представь, что всё, гм, чёрное, что скрыто в чёрных жрицах, будет обращено не на всяких там разбойников и прочих преступников, а на обычных людей. Чтобы ты сделал на их месте, Сергей?

— Наверное, взбунтовался, — немного подумав, ответил Вяземский.

— Даже против прекрасной, жестокой и могущественной богини? — хитро прищурилась Эрин.

— Да хоть против летающего макаронного монстра и диктата Матрицы, — невозмутимо произнёс разведчик. — История нас учит, что, во-первых. она никого и ничему не учит, а во-вторых, что непобедимых не бывает. А загнанные в угол способны на всё.

— Вооот… И это — особенность мышления всех людей, которую совершенно недооценили те же Тёмные. Даже загнанная в угол крыса может быть опасна, а люди — это ой как не крысы… В общем, теперь ты понял, почему апостолы больше не рвутся к власти?

— Вообще-то, ты вот, например, сейчас как раз опять очень даже идёшь во власть…

— Вот ещё! — возмутилась Эрин. — Неправда!

— Ты — посредник между двумя мощными государствами, ведёшь переговоры с принцессой…

— …но при этом остаюсь в стороне, — невозмутимо закончила жрица. — Поверь, Сергей, немало времени и сил было потрачено, чтобы понять — лучше не БЫТЬ героем, а СОЗДАВАТЬ героев. Простым людям нравятся примеры таких же простых людей, которые добились всего сами… Ну ладно, с маааленькой помощью апостолов. Кем был Александр Корнелий в шестнадцать лет? Простым копейщиком. Кем он стал через двадцать лет? Императором, основавшим династию, что правит Новым Римом уже четыре века!

— И ему помогли апостолы? — скептически хмыкнул Вяземский. — Может, даже ты?

— Нет, не я — сестрица Норин. Многие считали её просто жрицей Эмрис, но на самом деле она была Её шестым апостолом.

— Хорошо, с этим всем разобрались — ты помогаешь, находишься в центре событий, но главную роль отводишь другому.

— Великодушие, — важно произнесла Эрин. — Ну иии… величие, чего уж там скрывать.

— Тогда я перейду к пункту номер два. Ты не дорассказала, что стало с Рин.

— Есть вещи… — поморщилась апостол. — Есть вещи, о которых даже мне неприятно вспоминать. Ты вот, например, видел, как восстаёт целый город? Сотни тысяч жителей, что вчера были мирными горожанами, превращаются…даже не в армию — в стаю, алчущую крови. Солдаты, что клялись в верности — предают или остаются в стороне, советники бьют в спину. Бежать — некуда, спастись — невозможно. И что самое гадкое — у людей есть законный повод взбунтоваться, поэтому у них опять же есть своя правда, за которую они готовы умереть… ну и убивать, разумеется. Вот что стало с Рин.

— Но апостолы сильны, — заметил разведчик. — Сильнее и опаснее любого, кого я встречал.

— Я могу выйти против сотни обученных бойцов и убить их всех. Могу подготовиться, нагнать страха и победить тысячное войско. Но стая — не армия. Она не боится и её не победить. Даже апостолу.

— Но вы же отомстили? — спокойно спросил Вяземский. — Я бы отомстил.

— Если людей в зелёном занесёт в Доминион Маджарат, к северным отрогам Туманных гор — попросите местных гномов показать вам Небесные врата, — оскалилась Эрин. — Каменный кедр ворот сгнил, лазурит с арки почти осыпался, барельефы и клинописные надписи посекло дождями, ветрами и временем, но зрелище всё равно более чем достойное… И это всё, что мы оставили от Лазоревого города Инсонамора.

— Мне казалось, что чёрные жрицы, несмотря на устрашающие прозвища — радетели добра и справедливости…

— Так и есть, — подтвердила апостол. — Но такими мы были не всегда.

— Обычный засов на уровне моих плеч, — небрежно бросила Эрин, поглядывая из-за «гиены» на ворота форта. — Я перерублю его одним ударом, а потом вышибу ворота. Стремительно ворвусь внутрь, уклонюсь от стрел и болтов, прорвусь к копейщикам и… Ай!..

Копающийся в ящике с тротилом Вяземский, не глядя, протянул руку и отвесил щелбан стоящей рядом жрице.