Александр Михайловский - Великий канцлер

Вдовствующая Императрица ворвалась в гостиную как вихрь. Огляделась, увидела меня и, жестом отослав оставшихся в коридоре сопровождающих, быстро закрыла дверь. Интересно, откуда и куда она так торопилась – неужели на встречу со мной, назначенную ровно на полдень? Тем временем Мария Федоровна сделала навстречу несколько шагов и оглядела меня с ног до головы.

– Хорош зятек! – сказала она, склонив голову набок. – Да, Ольга была права. Никакого сравнения с Петром. Мой Сашка тоже был силен, но он больше походил на неуклюжего медведя; а ты не медведь, нет, – ты тигр, ловкий, стремительный и беспощадный.

– Ваше императорское величество, – сказал я, – неуклюжесть медведя – только кажущаяся; когда ему это надо, он тоже может быть ловким и стремительным. Его, как и Россию, нелегко разозлить, но когда это случится, его нападение будет исполнено самой сокрушительной силы…

– Ладно, – махнула рукой вдовствующая императрица, – я знаю, что ты не только молод, силен и неотразим по мужской части, но еще и достаточно умен, чтобы понравиться Ольге, а также ловок на язык. Сейчас я вижу, что моя дочь не ошиблась. Она будет сидеть на троне во всем императорском великолепии, а ты, в интересах России, будешь править у нее из-за спины.

– Ваше императорское величество, – сказал я, – после того как мы с Ольгой поженимся, ваша дочь по-прежнему останется самодержавной императрицей, вольной в своих решениях. Но, как я уже говорил епископу Евсевию, архипастырю Владивостокскому и Камчатскому, в ее распоряжении всегда будет все, чем я владею, а также мои кулаки, мой пистолет, преданность верных мне людей и мой талант командира. И горе тем людям и целым государствам, которые посмеют обидеть или оскорбить мою жену в частности или Россию в целом. Они об этом жестоко пожалеют, как уже пожалели о своей наглости японцы и отчасти англичане. Это я могу вам обещать сразу. А во всем остальном, Ваше императорское величество, я обещаю быть обычным мужем и разделять с женой все, что бы ни послала нам судьба: и горе, и радость, и все заботы… Что же касается вашего младшего сына, которого вы наверняка хотели бы видеть на месте Ольги, то он мой друг, и я хочу ему только добра. Надеюсь, что и он думает обо мне так же.

– Да, думает, – подтвердила Мария Федоровна, – он и прожужжал мне все уши о том, что я должна с тобой встретиться и расставить все точки над «И». Знаешь, до этого я думала, что такой жених моей младшей дочери, Великий князь сомнительного происхождения в первом поколении, головорез и карбонарий, смущающий неокрепшие умы панибратским отношением к нижним чинам – это такое неизбежное зло, своего рода плата за спасение Империи и династии, но теперь вижу, что я ошибалась. Но все же мне кажется, что лучше бы случилось так, что трон занял бы Михаил, в жены которому следовало подыскать особу, равную ему по положению и происхождению… Это было бы более естественно, что ли. Но, к сожалению, он шарахается от трона, будто тот раскален докрасна, и поэтому мне не из чего было выбирать: или императрица Ольга или крах всего, что было создано за триста лет правления династии Романовых…

– Ваше императорское величество, – сказал я, – там, на вокзале, когда мы узнали об отречении от престола вашего старшего сына, мы с Ольгой еще раз предлагали Михаилу принять на себя всю полноту власти. Но он не только отказался от такой чести и сразу переотрекся в пользу своей сестры, но еще и первый принес ей присягу на верность. И это решило все. Медлить и затевать споры в ситуации, когда в столице полыхает мятеж и на счету каждая минута, было смерти подобно.

– Я об этом знаю и не удивлена, – кивнула Мария Федоровна. – Когда стало ясно, что Николай не имеет необходимых государю качеств, что вызвало разговоры о необходимости заменить его на более приемлемую фигуру, мой младший сын принялся демонстрировать нежелание занимать престол после брата. Был бы здоров Георгий, в этом не было бы ничего особо страшного, – но туберкулез был неумолим. Мы не могли дать стране государя, который может умереть в любую минуту, а переубедить Михаила не было возможности, и потому Николай, несмотря на свои недостатки, продолжал занимать трон, приближая нас всех к неминуемой погибели. На его фоне моя дочь Ольга – уж точно не худший вариант правительницы и Матери Отечества…

Что-то моя будущая теща разоткровенничалась. Она то ли оправдывается, то ли жалуется на жизнь. Пожалуй, я тоже могу ответить ей откровенностью.

– Ваше императорское величество, – сказал я, – ваша дочь Ольга – это не просто не худший, а лучший вариант из всех возможных. У нее ваши ум и характер, а еще широкая русская душа ее отца. Она с легкостью встанет впереди России и поведет ее за собой, а мы, близкие ей люди и друзья, будем поддерживать ее и помогать на каждом шагу. Это я говорю вам как человек, который знает, что было и что будет. А что касается Михаила, то все дело в том, что ваш младший сын насмотрелся, как его старшим братом манипулировали его дядья, и боится, что после того как он взойдет на трон, им тоже станут манипулировать. Нет, в отличие от государя Николая Александровича, у него хватило бы духа и характера, чтобы «послать» подальше Великих князей Алексея Александровича и Владимира Александровича; но есть один человек, манипулятивному влиянию которого он противостоять не в силах, и этот человек – вы, ваше императорское величество. Даже сейчас ваше неистовое желание женить его на какой-нибудь третьеразрядной принцессе приводит моего друга в панику. Мы с Ольгой не единожды обсуждали эту ситуацию, и весьма встревожены развитием событий. Придя в отчаяние от столь неприкрытого давления, Михаил способен выкинуть нечто подобное тому фортелю, который он выкинул в нашей истории, когда женился на разведенной и весьма ловкой охотнице за статусными женихами. И эту дамочку, между прочим, ваш сын отбил у собственного подчиненного. Сам он на эту тему со мной пока не говорил, но опасность такого исхода достаточно велика.

Вдовствующая императрица посмотрела на меня с таким удивлением, будто я сообщил ей, что Волга впадает в Черное море. Неужели за все это время никто из наших не догадался проинформировать ее о том, что учудил ее младший сын, спасаясь от избыточной материнской опеки? Не хватило такта сказать мягко или запамятовали за остальными делами; а может, просто посчитали данный факт малозначащим. Зря. В политике, как и на войне, не бывает малозначащих фактов.

– Так значит, вот оно как все было… – тихо проговорила Мария Федоровна, – а я думала, что от меня скрывали…

– Скорее, не скрывали, – сказал я, – а не знали, как сообщить столь пикантные подробности, и надеялись, что все само рассосется – ведь и сам Михаил уже далеко не тот, что в прошлой истории. Но тем не менее риск такого развития событий сохраняется, ведь все ваши попытки окрутить его с первой попавшейся кандидаткой Михаил воспринимает как подготовку к очередной рокировке, чего он категорически не хочет. Кроме того, вашего сына напугало первое замужество Ольги. Вы отдали свою дочь такому человеку, которому он не доверил бы и бродячей собаки – ведь Божья же тварь, жалко. Вот и Михаил боялся, что с ним будет то же самое – всучите вы ему из династических интересов в жены безмозглую сушеную воблу и скажете: «А теперь живи, сынок, как знаешь…»