Василий Панфилов - Время не ждет

Несколько секунд тишины… и начавшийся было переполох прервал спокойный голос Одуванчика:

— Не спешите на выход, господа, на улице могут быть сообщники. Вы… — Кивок в сторону служащих, так и замерших с мешками, — делайте своё дело. Полиция, помощь пострадавшему… ясно?!

В голосе прозвучали командные нотки, и Мартин даже не удивился, когда один из служащих машинально отдал честь, вытянувшись в струнку.

Полиция приехала быстро, и Зак с облегчением отдал автомат. Начался откат и понимание — это же ни хрена! Ни разу! Не тренировка! Его могли убить!

— Храбрый поступок, — Сдержанно одобрил немолодой лейтенант, — побольше бы нам таких граждан. Ох…

Лицо у копа помятое — не просто не выспавшееся, такое бывает от усталости хронической, продолжающейся годами.

Работы у полиции в последнее время становилось всё больше и больше. Война гангстерских кланов, притихнувшая было пару лет назад, почти тут же разгорелась снова. А после взрыва парохода, мафиози и вовсе будто взбесились!

Теперь ещё и политика, мать её… Взаимные улыбки демократов и республиканцев всё больше напоминали оскалы собак, готовых сцепиться в кровавой схватке. Пока улыбаются, но ситуация хуже с каждым днём.

Уголовщина с трупами и стрельбой легко могла оказаться делом политическим. И как тут работать честному копу, если давят со всех сторон? Работать толком не дадут… и не работать нельзя. Слава богу — это, кажется, чистая уголовщина.

— Мистер Мартин, что вы скажете нашим читателям?! — Прорвался вездесущий репортёр уголовной хроники. Крысиное лицо его горит азартом, а модные тонкие усики удивительным образом не идут молодому ещё мужчине семитского типа.

В голове Зака всплыла картинка зала, где они под руководством одного из Ларсенов — Эрика или Дана, снова и снова выполняют связки приёмов. Повторяют связки, моделируют ситуации, которую могут возникнуть на улице и думают, подгонят под себя… под характер, телосложение.

Показалось уместным промолчать… и взгляд метнулся на немолодую женщину, оставшуюся с бриллиантовыми серьгами. Выдох…

— Женщин обижать нельзя, — Коротко сказал он.

— То есть?! — Репортёр почуял сенсацию, но Зак отмахнулся. Наверное, зря…

— … это было что-то, — Поминутно строя глазки, кокетничала с репортёром миловидная армянка лет тридцати. Ещё ребёнком она пережила геноцид [57] Геноци́д армя́н — геноцид, организованный и осуществлённый в 1915 году (по мнению некоторых источников, продлившийся до 1923 года ) на территориях, контролируемых властями Османской империи. Геноцид осуществлялся путём физического уничтожения и депортации, включая перемещение гражданского населения в условиях, приводящих к неминуемой смерти. Турция и Израиль не признают геноцида армян по разным причинам. , бежав из Турции. Потом революция, гражданская, эмиграция…

Случай в банке — эпизод пусть и неприятный, но вполне рядовой в её биографии. Приходилость стрелять и самой и… не только стрелять…

Хотя умная женщина не слишком-то любила вспоминать об этом — мужчинам так важно быть героями… ей не жалко! Она слабая женщина и нуждается в защите, вот!

— … такой храбрый! — До Зака, беседовавшего с лейтенантом, доносились только обрывки фраз.

— … стоял такой спокойный, а потом раз! И бандиты мертвы.

— Lа-да…

— …из-за женщины?

— Видели бы вы! Ангел господень, узревший грешников! Руки к серьгам и…

— … у меня брат такой же храбрый, настоящий мужчина! Всегда на помощь придёт женщине, ребёнку и старику… да, Арменом зовут.

— … держите, вот мой номер телефона — может, я ещё что вспомню.

Неохотно отрываюсь от любимой женщины и снимаю трубку с трезвонящего телефона.

— Да? Полицейский участок? Еду!

— Прости, любимая, — Наклонившись, целую Еву и накидываю на неё одеяло — чтоб не соблазняла! — Зак в перестрелку попал. Жив и вроде бы здоров, но сама понимаешь…

— Конечно, — еле заметное сожаление, — охрану не забудь!

— Угу!

Ссыпавшись по лестнице, тут же возвращаюсь назад — за бронежилетом и оружием. Бронежилет, конечно, тот ещё… эрзац из десятков слоёв шёлка, известный ещё со времён войны Севера и Юга, но в своём роде вполне хорош.

Нацепив бронежилет, секунду медлю, но всё-таки надеваю сбрую с пистолетами. Оно конечно — безопасность и всё такое… но жарко сейчас, а кобуры под мышками только усугубляют.

Надеяться на охрану можно и нужно — парни крутые, и по нынешним временам профи высокого класса. Бывшие копы и вояки, да натасканные по методикам БФФ… но с оружием спокойней. Охрану не везде ещё пропустят — были прецеденты, знаете ли.

Чертыхнувшись, залезаю в бронированный лимузин, стоящий у крыльца. Впереди, рядом с шофёром, садится молчаливый Алан. Спереди и сзади машины сопровождения.

Паранойя? Ну… отчасти. Причастность директора ФБР по меньшей мере к одному покушению на меня несомненна. В суд с этим не пойдёшь, а с «соратниками» другая проблема…

… досье.

Эдгар Гувер как директор ФБР не устраивает многих. Проблема в том, что какие бы вопросы по части профессионализма агентов или директора Бюро не возникали, держится он крепко.

Едва ли не на каждого значимого человека имеется материал для шантажа. Не всегда собранный законными методами и даже не всегда собранное было правдой, но… рванёт, если что, крепко.

Сместить его в такой нестабильной политической ситуации невозможно. Убить можно, вот только — последствия!

И ведь понимают демократы, что директор ФБР по сути играет на стороне республиканцев — против ненавистного Лонга и социалистов, да против опасных иностранцев вроде меня. Понимают.

А сделать шаг не решаются. Или скорее — ждут. Хью Лонг, погибни он аккурат перед выборами — вариант идеальный для большинства демократов. Или вскоре после оных, не суть. Сакральное жертвоприношение.

Отомстим, встанем как один… вариантов хватает. С таким раскладом демократы не просто победят, но и получат повод для масштабных зачисток.

Главное — убрать со сцены опасного политического тяжеловеса, радикала и «почти социалиста» из Луизианы. Но потом.

Проблема в том, что я тоже… жертва. Яркий публичный человек, выказывающий явную поддержку Демократической партии.

Попросить у руководства Демократической партии защиту можно, и мне не откажут. Вот только защитят ли?

Скорее — будут смотреть, выкручусь я или нет, и если да — то как именно? Пока же собирают материал для будущего смещения, суда, очернения… не знаю, что именно будет с Эдгаром Гувером.

Я же… не знаю. Возможно, меня защищает статус «почти своего» и семья Дженни. А возможно и нет. Возможно, им выгоднее статус «почти вдовы», и те, кому надо, давно в курсе — жених я фиктивный.