Василий Панфилов - Время не ждет

— Помните, что вы представляете Данию, — Капитан сборной обвёл нас глазами, — маленькую страну, которая несколько веков держала в страхе всю Европу! Я понимаю, что мы не сможем соревноваться с США — их слишком много. Но вы должны выступить так, чтобы англы вспомнили старую молитву «Боже, избавь нас от ярости норманнов!»

— Признаться, меня радуют наши результаты, — Одобрительно сказал Лесли Фаулз по окончанию сеанса, и сняв очки, прикусил конец металлической дужки, задумавшись о чём-то.

— Но… — Осторожно сказал пациент, привстав на обитой бархатом лежанке.

— Но? — Удивился Лесли, — Ах, это…

Юное светило психологии смущённо хмыкнул.

— С вами всё в порядке, даже более чем. Детские психологические травмы, конечно, сказались не лучшим образом, но человек вы достаточно волевой и целеустремлённый. С вами мы действительно работаем, что приятно. Признаться, значительная часть моих пациентов, так сказать… пассажиры.

На лице немолодого мужчины на мгновение появилась самодовольная улыбка.

— Извините, — Повинился психолог, — немного задумался. Это непрофессионально.

— Зная вас… — Многозначительно протянул политик. Пара таких вот «зависаний» с Фаулзом случалась, и однажды он поделился инсайдерской информацией — на правах дальнего родственника и хорошего знакомого семьи. Источник, правда, назвать отказался, ну да и так понятно…

Хотя нет, не обязательно пациенты. Родня, братство… да, концов не найдёшь. Да и племянник рассказывал, что у Джокера потрясающие связи в самых необычных кругах. Джокер, хм… прозвище, которое многое скажет умному человеку.

Может, ещё что-то подскажет? В конце концов, он умеет быть благодарным… Взгляд сам собой упал на изящную нефритовую статуэтку Будды, стоящую на столе.

— Знаете, Джереми, — Лесли смерил политика взглядом, от которого тому на миг стало неуютно, — информация непроверенная и смутная, но несколько…

Психолог щёлкнул пальцами, и напряжение ушло.

— … тревожная. За головой главы ФБР начали охотиться.

— Не сказал бы… — Хмыкнул чиновник и тут же нахмурился, сведя кустистые брови вместе, — Хотя, нарушение равновесия…

— Оно самое. Пусть вы и республиканец, но проблема в том, что директор Гувер, уж простите за откровенность, заебал буквально всех.

— Ёмко, — Негромко рассмеялся политик, весело прищурившись, — и очень точно!

— К сожалению, — Лесли прервался на несколько секунд, потерев переносицу, — в данном случае к сожалению. Он… перешёл черту, что ли. Точнее даже — все мыслимые черты. По крайней мере, такое мнение появилось в разных кругах.

— А… — Политик чуть подался вперёд.

— Ситуацию в Республиканской партии вы знаете лучше меня. Могу уверенно сказать о мнении внесистемных политиков и… мафии. Возможно, есть и другие игроки.

— Даже так? — Политик осторожно сел обратно на кушетку, — А ведь весьма вероятно! Директора Гувера можно уверенно считать «хромой уткой», как и самого президента. При том ситуация достаточно накалена, чтобы предвидеть решительные действия. А вот насколько…

Фаулз перевёл глаза на стену напротив, с экспозицией оружия времён покорения Дикого Запада. Собеседник зябко повёл плечами, поняв столь недвусмысленный намёк.

— Самые решительные, соглашусь с вами, — Выдохнул политик, — Эдгар всегда был сторонником силовых действий, и сейчас всячески демонстрирует, что готов буквально на всё, чтобы остаться наверху. Я бы даже сказал — излишне резко демонстрирует. В таких условиях охота на директора ФБР имеет смысл. Или он, или его… Архивы вряд ли, но и без них покушение на убийство может иметь смысл — он слишком многое замкнул на себя. ФБР будет практически обезглавлена, и знающие люди смогут… многое смогут. Благодарю!

Политик долго прощался, пожимая руки и изливаясь в благодарностях. Напоследок он многозначительно высказался о культурном наследии Азии и наконец ушёл.

Фаулз глянул на часы, до очередного пациента ещё десять минут. Как раз хватит расслабиться и настроится.

— Верчусь, как белка в колесе, — Доверительно сказал он старинному (подарок!) венецианскому зеркалу в тяжёлой бронзовой раме, — трудоголик!

Попытавшись принять вид утомлённого самим существованием человека, засмеялся негромко. В зеркале отражался жизнерадостный молодой парень, только-только переваливший за двадцать. Ну чего уж там… нравится ему такая жизнь!

Нравится быть психологом — лучшим в Нью-Йорке, притом безусловно лучшим! Один из лучших в США, мире… Он и так-то весьма умён, а с учётом полученной от Эрика информации — быть ему, Лесли Фаулзу, лучшим! Отцом-основателем нового направления, известнейшим учёным с репутацией кудесника.

Нравятся и такие вот разговоры на грани фола, с дозированным впрыском информации или дезинформации.

Нравится дёргать марионеток за ниточки.

Немного НЛП, гипноз, препараты… всё в дело идёт! Экспериментирует магистр Лесли Фаулз! Да не на пациентах психиатрических клиник… хотя и на них тоже… а на политиках, предпринимателях, учёных.

Белые мышки. Крыски подопытные. Политики играют в свои игры обывателями, а он — политиками.

И как же это интересно!

Нужные установки у Джереми Вульфа внедрены давным-давно. А потом раз!

Джокер щёлкнул пальцами и эффектно крутанулся около зеркала.

Звучит кодовое слово и набор жестов, и подопытный знает, что сейчас следует максимально серьёзно отнестись к словам… хозяина. Как действовать — тоже. Установки…

И таких Вульфов — больше десятка! И секты, там отдельно.

В каждом кругу своя информация, свои распространители и марионетки. Даже не подозревающие, что они выполняют чужую волю. И это прекрасно!

Бывают и неудачи. Брак. Что ж, даже если человек плохо восприимчив… или же напротив — восприимчив чересчур хорошо, становясь после работы с ним слишком странным… первичная установка работает всегда.

Кодовое слово… шаг с крыши.

Стоя под струйками еле тёплого душа, пожилой бродяга раз за разом намыливался дешёвым (зато бесплатным!) мылом, смывая грязь, пот и заботы. Пусть ненадолго, всего одна ночь… зато как и положено белому человеку!

Взяв в столовой за несколько центов не слишком-то вкусный, но вполне сытный и очень дешёвый ужин, бродяга ощутил блаженную наполненность во впалом животе и замер было в счастливом оцепенении, медитативно глядя на раздатчика у стойки.

— Чё встал, раззява? — Грубо прервали его двое крепких молодых мужчин, и бродяга поспешно отошёл. Времена, когда он ввязался бы в ссору или драку, прошли давно.

Да и… пожалуй, с этими он не стал бы связываться и во времена бесшабашной юности. Странные парни.

Слишком крепкие, жёсткие… неправильные безработные. Будто маскируются.