Василий Панфилов - Время не ждет

— Проще? Знал бы ты, сколько отвлекающих маневров проведено, чтобы мы смогли вылететь. На судне нас просто арестовали бы. Береговая охрана имеет право останавливать суда для досмотра в территориальных водах. Сложно всё. Например — полиция Нью-Йорка на нашей стороне, а штата — на стороне президента, как и береговая охрана.

— Оно того стоит? Политика эта?

— Стоит, Олав, стоит… Чтобы ты лучше понимал, Республиканцы хотят решить проблемы страны за счёт источников извне. Большая война в Европе, если вкратце. Военные поставки, кредиты и прочее. Демократы и Лонг — за счёт внутренних источников. Проиграем, в Европу придёт война.

Приземлившись на одном из аэродромов [81] Аэродромом в те годы могло стать любое более-менее ровное поле. Часто — обычный пустырь или выпас для скота. Квебека, из самолёта не выходим — ждём, пока пилот заедет в закрытый ангар. Олав хмурый — успел заметить, что саквояж с оружием расстёгнут, и я готов в любой момент выдернуть автомат Томсона.

Минут спустя в полусотне метров от ангара остановился не первой молодости автомобиль фабрики Форда. Крупный, обманчиво грузный мужчина под сорок, вышел, давая себя разглядеть. Опознав одного из ребят Рэя, посылаю пилота, и чуть погодя за нами заезжают прямо в ангар.

Сходу, без раскачки, пересаживаемся в автомобиль и едем в порт в «коробочке» из нескольких машин с наёмниками. Кризис. Людей, готовых без лишних вопросов стрелять, найти легко.

Молчаливые, не слишком молодые мужики, прошедшие Мировую войну. Готовы убивать незнакомых людей и закрывать своими телами нанимателей. Недорого.

Час спустя мы погрузились на весьма затрапезное грузопассажирское судёнышко, курсирующее между Канадой и Англией, и отчалили, оставив дождливый Квебек за кормой.

Из порта выбирались долго. Свободно выдохнул я лишь тогда, когда мы оказались на расстоянии трёхсот миль от берега. Олав, весьма наблюдательный, приметил моё облегчение, сопоставив его с оружием в аэропорту.

— Настолько серьёзно? — Выделил он голосом, обернувшись вполоборота ко мне.

— Эдгар Гувер — психопат, — Опёршись на поручни верхней палубы, отвечаю с внезапно нахлынувшей усталостью, — Самый настоящий. Подробностями поинтересуешься у Лесли, если захочешь. Вероятность проведения спецоперации в чужой стране агентами ФБР мы с Лесли оценивали где-то в семьдесят процентов.

— Хм… — Выдал озадаченно Олав, — то есть вплоть до серьёзных дипломатических осложнений?

— По его мнению, — Пожимаю плечами, оглядываясь на Гретту, в нескольких метрах о нас наседавшую на стюарда с бесконечными вопросами, — моя ликвидация важнее международного скандала и последующих осложнений в дипломатических отношениях.

— А…

— Стоит! — Киваю со злой усмешкой, — Моё существование, как и существование ещё нескольких людей — смертный приговор директору ФБР и ещё целому ряду влиятельных лиц. И наоборот… Что, к слову, не отменяет интеллектуальных особенностей Гувера. Мог бы не только меня ликвидировать, но и вас. Или скажем, в заложники взять. Даже если бы это не принесло никакой пользы.

Загрузив племянника информацией, удалился отсыпаться. Слишком уж напряжённой была ситуация вокруг меня в последние несколько дней, и когда «отпустило», вся эта усталость от недосыпа и сиюминутного ожидания убийц, свалилась разом.

Спал почти сутки, но проснулся свежим и бодрым. И редкий случай, занять себя нечем.

Нью-Йорк покидали мы в великой спешке и с большой конспирацией, о длительности морского путешествия и занятиях во время оного, как-то не подумалось — вырваться бы! Из всех развлечений — несколько колод карт, да почему-то «Энеида» Вергилия [82] « Энеи́да » — эпическое произведение на латинском языке, автором которого является Вергилий . Написана между 29 и 19 г. до н. э., и посвящена истории Энея, легендарного троянского героя, переселившегося в Италию с остатками своего народа, который объединился с латинами и основал город Лавиний, а сын его Асканий (Юл) основал город Альба Лонга. Поэма об истоках римской истории, задуманной как латинский «ответ Гомеру». Вергилий не успел закончить это произведение и хотел сжечь рукопись перед смертью, но «Энеида» всё же была издана и стала для Рима основополагающим национальным эпосом. — на латыни. Как она попала в саквояж — убей, не вспомню!

Зная хорошо испанский и понимая итальянский, разбираю и латынь, но не так чтобы хорошо. Однако заняться на судне решительно нечем, и сфотографировавшись со всеми желающими, вплоть до последнего кочегара, занялся и Вергилием.

К моменту прибытия «Изабеллы» в Кардифф, карты решительно осточертели как мне, так и Олаву с Греттой, а «Энеида» выучена едва ли не наизусть. И кажется, вместе с латынью… Может, действительно выучить?

Одна только Гретта искренне наслаждалась путешествием, облазив весь корабль и подружившись с механиками. Олав же немного «бука», как и многие люди с математическим складом ума.

В Кардифе пересели на пассажирский пароход, идущий в Данию, дав телеграммы родным.

— Почему не задержались? — Поинтересовался негромко Олав, усаживаясь в такси, — Снова… политика?

При слове «политика» племянник показал, будто держит в руках пистолет.

— Она самая, — Помогаю Гретте влезть в автомобиль, что в современных женских нарядах не слишком-то удобно, — только немного с другого бока. Задержаться, не посетив пару-тройку влиятельных лиц города — невежливо.

— Статус олимпийца, — Кивнул подросток, — ясно. Я так понимаю, это не всё?

— Правильно понимаешь. Первый визит за пределами США должен состояться в Дании. Сперва домашние, потом официальные лица. Если бы мы с официальной делегацией вернулись, то сперва официальные, а потом домашние. А потом уже Лондон, Оксфорд и прочие Кардиффы. Если начнём визитировать с Англии — выйдет так, будто я своим сюзереном признаю короля Великобритании, а не Дании. Немного утрирую, но в общем и в целом именно так.

— А потом? Ну…

— Я понял, но учись чётче формулировать мысли, — Поглядываю на Гретту, докопавшуюся до водителя, сидящего впереди за специальной перегородкой. Вот кто легко с людьми сходится! Может, ей в журналистику податься?

— Потом проще, но всё равно оглядываться придётся на этикет и прочее.

Вздыхаю, и Олав смеётся негромко — знает мою нелюбовь к официальным мероприятиям.

— Два шиллинга и четыре пенса, — С гнусавым акцентом произносит таксист, поглядывая на счётчик. Щедро отсыпаю ему горсть серебра, отмахиваясь от сдачи.

Чуть качнувшись в сторону, Раппорт проводил взглядом автомобиль и перевёл дух, убрав руку из кармана. Стреляют нынче легко, не задумываясь.