Василий Панфилов - Время не ждет

Мартин до крови прикусил нижнюю губу, сам того не замечая. Проняло и меня… масштабные религиозные чистки? Зная янки, мормонов будут зачищать под ноль.

— Капитан Ларсен! Сэр! — Из здания штаба выглянул очкастый немолодой сержант, на котором военное обмундирование сидело так, сразу видно — глубоко штатский человек. Мобилизованный. Таких сейчас полно, и не сказать, что плохи. Вчерашний школьный учитель на посту писаря, или коммивояжёр при складе, справляются вполне успешно.

— Мистер Мартин? Сэр? — Близоруко прищурился сержант, — То есть капитан Мартин, сэр! Вас тоже ждут.

В комнате командующего, худощавого чернявого майора, повышенного недавно Лонгом до временного генерал, собрались все командиры ополчения и немногочисленных армейских частей, воюющих на нашей стороне. Что интересно, при штабах всё больше народ «из хороших семей», а ополчением командуют порой откровенные представители… если не «дна», то где-то рядом.

Выборность. Не идут особо рядовые нью-йоркцы к «золотым мальчикам», будь они хоть сто раз золотыми. Что-то мне подсказывает, что после победы представителям элиты придётся потесниться…

— Начнём, господа, — Прервал нашу болтовню Люсиус, подойдя к стене, на которой висела подробная карта Округа Вашингтон, отмеченная флажками отрядов, — Диспозиция наших отрядов такова…

Указка начала двигаться по карте, называя отряды — как наши, так и республиканские.

— Полк Фицпатрика выдвигается у парка Дамбартон-окс, — Тоном лектора на занятиях со студентами вещал Клей, — продвигаться вглубь не нужно, достаточно вытащить противника на открытое пространство.

— Ларсен! Вашему батальону придаётся рота Беверли и батальон Нильсена…

— Который с трудом тянет на полноценную роту.

— Знаю, — Кивает командующий, — но ваше направление второстепенно. Вы сейчас оседлали Нью-Йорк Авеню, не доходя до парка Брентвуда и университета Западной Вирджинии. Задача — захватить университет или как минимум, создать точку напряжения для Макартура.

— Мало. Для такой задачи — мало, — Спорю с ним, — Людей положу, а толку не будет.

Начинаем торг, приводя свои аргументы. С артиллерией и авиацией у нас негусто…

— Тогда снайперов! — Выдаю в сердцах, вспоминая фильмы о войне в двадцать первом веке. Бомбардировки, разведка и снайперы основа-основ… кажется. Сторговываемся на сотне снайперов — надеюсь, этого количества хватит если не подавить огневые точки противника, то максимально затруднить ему стрельбу вообще и прицеливание в частности. Хотя какие у нас снайперы… стрелков хороших хватает, это да. А всякие там хитрости, вроде грамотно выбранной позиции, почти никто и не применяет. Да собственно, и не знают.

— Генерал, сэр! — В зал влетает давешний очкастый сержант, сияя стоваттной лампочкой, — Телеграмма!

Клей только приподнял бровь, но смолчал, взяв телеграмму.

— Господа! — Выдохнул он несколько секунд спустя тоном человека, получившего нежданное наследство от никогда не виденного троюродного дядюшки, — Коммандор Фрэнк Скофилд поднял восстание, и перехватил управление эскадрой у Флориды! Восточное побережье — наше!

Неприметный «Локхид Вега» зашёл на посадку и покатился по травяному, кочковатому полю аэродрома, подпрыгнув несколько раз. Пыхнув сигарой, Паттон [169] Джордж Смит Па́ттон , младший (англ. George Smith Patton , Jr.; 11 ноября 1885, США — 21 декабря 1945, США) — один из главных генералов американского штаба, действовавшего в период Второй мировой войны. Во время Второй мировой войны был командиром танкового корпуса, принявшего участие в военных действиях во Франции. Принимал самое активное участие в ходе проведения кампаний в Северной Африке, на Сицилии, во Франции и Германии с 1943 по 1945 годы. Под руководством Эйзенхауэра Паттон командует войсками при разгоне марша ветеранов первой мировой войны (бонусная армия) в 1932 году вскочил в автомобиль, и вышколенный водитель, не дожидаясь тычка в плечо, поехал встречать высокого гостя.

— Президент Гувер, сэр! — Небрежно отсалютовал Паттон, приветствуя сошедшего с трапа высокого гостя, — Добро пожаловать в штаб Калифорнийской армии!

— Генерал! — Неискренне улыбнулся Гувер, протягивая руку, — ну что, показывайте своё хозяйство!

От президента ощутимо разило алкоголем и потом, а щедро используемый одеколон скорее усугублял ситуацию. Сев в открытый автомобиль на заднее сиденье, он старательно удерживал улыбку, время от времени приветствуя военнослужащих базы, мимо которых проезжал.

С самого начала конфликта Макартур встал наравне с президентом, а парой дней позже как-то очень ловко сместил его до положения фигуры сугубо представительской. Власть взяла хунта, оставив Герберту Гуверу возможность произносить речи, да махать людям из окошка автомобиля.

Демократия осталась на бумаге… а впрочем, было ли когда-нибудь иначе?

Президент махал, произносил речи, подписывал подсовываемые документы и… пил. Много пил, а в последнее время пристрастился к кокаину.

Властный и самолюбивый, он бесился от сложившейся ситуации, но выхода не видел. Потому и пил. Самое же парадоксальное, что в сложившейся ситуации виноват оказался сам Герберт Гувер.

Начало Великой Депрессии не застало его врасплох, но чем дальше, тем серьёзней становилась ситуация. Идея привлечь армию к подавлению беспорядков, что называется, витала в воздухе. Неконституционно… но кого это волнует?! Главное — задавить любой намёк на сопротивление.

Армия танковым катком прошлась по митингующим, но не столько напугала, сколько озлобила народ. Списывать армейское командование со счетов оказалось рано, и пришлось закрыть глаза на… многое, очень многое.

Потом суд над уцелевшими митингующими, полностью оправдавший их, несмотря на давление властей. Но Гувер остро нуждался в армейской поддержке, и военные, давившие танками безоружных, были оправданы, получив повышения.

Дальше оказалось, что без армии никуда. Ни сам Гувер, ни верхушка республиканцев не продержатся у власти и недели. Так, потихоньку, власть перешла в руки хунты. А Гувер… пил.

В штабе выпили за встречу, затем президенту подсунули бумаги на подпись.

— Повышение, — Небрежно сказал Паттон, подвигая листок по поверхности письменно стола, — Первый лейтенант Колхаун заслужил звание капитана.

Гувер начал было вчитываться, желая сохранить хотя бы видимость былой власти…

— Не тяните резину… сэр! — Рявкнул Паттон, — У вас ещё посещение госпиталя запланировано, позже награждение и банкет.

Униженный политик мазнул глазами по сторонам и наткнулся на плохо замаскированные ухмылки офицеров. Склонившись чуть ниже, чем нужно, чтобы скрыть пылающее от стыда и гнева лицо, он подписал все бумаги, подсовываемые генералом.