Александр Михайловский - В дни Бородина [СИ]

А теперь настало время обдумать еще один, причем самый удивительный аспект произошедшего со мной, который в своих размышлениях я как раз и оставила «на десерт». В своих умозаключениях буду исходить из того, что все это – не бред и не сон. Итак, те две врачевательницы, которые посетили меня при прошлом пробуждении, ясно дали мне понять, что во время нашего сражения в ход событий вмешалась некая сверхъестественная сила, выставившая на поле бое свои полки. И эти двое тоже были адептками этой силы, наряду со многими другими, о которых упоминалось вскользь, что их великое множество.

В общем, мне стало ясно, что вокруг меня начались чудеса – причем начались они с того момента, когда я лежала там, на поле, раненая, истекая кровью. Мне тогда мнилось, что Господь наблюдает за мною… Безусловно, так и было, только Господь укрыл меня милостью Своей через этих пришедших неизвестно откуда то ли божьих ангелов, то ли могущественных чародеев. Меня подобрали на поле боя, переместили в самом сердце этой могущественной силы, в ее Цитадель, где вершатся судьбы даже не отдельных людей, а целых миров, после чего поместили в этот удивительный резервуар, наполненный магической водою, которая залечивает любые раны… Да если бы эти люди продавали такую воду тем, кто может за нее заплатить, она стоила бы буквально на вес золота, никак не меньше!

Потом я снова и снова вспоминала слова, сказанные врачевательницами. Они говорили удивительные вещи! Тогда я как-то не придала этому особого значения, и только сейчас вдруг стала вникать в смысл сказанного. Они говорили что-то о том, что могут избавить меня от стыда и неловкости… Что скоро у меня не будет необходимости притворяться мужчиной… Интересно, что же они имели в виду? А еще та девочка, что важно называла себя богиней, посоветовала мне привыкать к своему телу…

Я опустила глаза к этому самому телу, которое в результате какого-то недоразумения было женским, а не мужским. Привыкать? Почему я должна привыкать? Привыкнуть к женскому телу – значил начать ощущать себя женщиной, стремиться одеться в юбки и платья, нарожать кучу детей… Ни за что! Что тело? Это всего лишь оболочка, внутри которой живет свободный дух мужчины!

А что если… если я попрошу этих чародеев изменить мой пол? Уж если им по силам заживлять такие серьезные раны, то, значит, им доступно и превращение женщины в мужчину! Наконец-то я обрету гармонию! Как же я буду счастлива тогда! Наконец исчезнет этот вечный страх разоблачения и глумления. Я тогда смогу отрастить усы и выглядеть более солидно… Только вот жениться я, пожалуй, никогда не смогу. То, что делают мужчина и женщина ночью под одеялом, мне так глубоко отвратительно, что мне едва ли удастся себя пересилить, чтобы делать это во имя продолжения рода. Я и женщиной-то, будучи еще замужем, с трудом это терпела, а уж будучи мужчиной, которому нужно проявлять активность… да еще по отношению к женщине… Ах ты ж Боже мой, вот так затруднение… Впрочем, допускаю, что, став обладательницей мужского тела, я почувствую некие рефлексы… Э, впрочем, это все дурацкие фантазии – те, которые насчет женитьбы. А вот насчет того, чтобы обрести мужское тело, надо непременно поговорить с теми врачевательницами-чародейками. А вон, кажется, и они! И вроде бы не одни… Точно. С ними множество мужчин, и среди них – сам главнокомандующий русской армией генерал Кутузов. А я тут лежу в этой ванне совсем голая! Ох, стыд-то какой! Господи, спаси и помилуй, избави от позора!

Четыреста шестьдесят четвертый день в мире Содома. Заброшенный город в Высоком Лесу.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

В гостях хорошо, а дома все-таки лучше. Да, именно так. Этот расположенный в далеком инфернальном мире город с Фонтаном в Высоком лесу, обжитый за полтора года нашего тут существования, действительно стал нам домом, или, как говорят военные, «пунктом постоянной дислокации». Отсюда мы выступали в походы в другие миры, и сюда же возвращались, когда требовалось перевести дух и осознать уже содеянное. Ни Великая Артания с градом Китежем на высоком берегу Днепра, ни Крым с Бахчисараем начала семнадцатого века так и не стали нам домом, а это место стало. Входишь с испепеляющей жары в прохладную башню Силы, в ставший таким родным и знакомым кабинет командующего – и понимаешь, что ты снова у себя, где знаком каждый камень и каждый поворот коридора.

Вот и теперь, разгромив армию Наполеона, я оставил в мире 1812 года только передовой форпост, а остальные войска оттянул на исходные позиции под сень высоких дерев. Милейшая Елизавета Дмитриевна, которую я не взял с собой в эту экспедицию, как положено, встретила меня у дверей и бросилась на шею. Ну, уж прости, дорогая, при всей кажущейся простоте война с Наполеоном – это все же не туристическая прогулка, а по специальности тебе там было делать нечего. В этой операции мы обошлись и без штурмоносца. Вот потребуется совершать официальные визиты в Петербург, Париж или Вашингтон – вот тогда, дорогая, пожалуйста: «за штурвалом пилот первого класса, штурм-капитан Елизавета Волконская-Серегина…» Любуйтесь, предки, и завидуйте!

Ах, в Вашингтон не надо. Оказывается, в настоящий момент американцы воюют с британцами за Канаду, и через два года те должны начисто сжечь гадюшник на Потомаке, жалко только, что ненадолго. Впереди у американцев еще такая гадость, как насильственное выселение на пустующие западные земли пяти цивилизованных индейских племен. Вскоре богатым белым плантаторам понадобятся плодородные земли, которые сейчас принадлежат индейцам – и тогда американский Конгресс с легкостью издаст закон о том, что индейские земли требуется конфисковать, а их хозяев изгнать туда, где они в ближайшие полвека не будут мозолить глаза белым людям. Ну ничего, вот разберемся с Буонапартием – и, если позволит Небесный Отец, этот вопрос тоже порешаем в правильном, с нашей точки зрения, ключе.

Позади моей дражайшей половины маячила массивная фигура кормилицы-лилитки с нашим сыночком Сергеем Сергеевичем Младшим на руках. В кормилицах у нас сейчас дефицита нет, так как, разгромив несколько питомников, мы обзавелись и своим домом малютки, и яслями, и детским садиком, и даже начальной школой (что было сложнее всего, потому что было совершенно непонятно, кем заполнять штат учителей). В итоге все упало на милейшую Ольгу Васильевну, которая и так уже заведовала школой для взрослых лилиток, а учителями (в качестве общественной нагрузки) оформили студентов-срочников из танкового полка. Правда, учить юных бойцовых лилиток – это одно удовольствие. Дисциплина в классах просто идеальная, желание учиться высочайшее, а уроки математики, русского языка и природоведения перемежаются занятиями по физподготовке, стрельбе и тактическим играм на свежем воздухе, когда полуголые юные лилитки в возрасте от семи до семнадцати, с ног до головы раскрашенные тактическим гримом, понарошку охотятся друг за другом под кронами деревьев-гигантов Высокого Леса. Эдакий северокорейский рай, после которого даже мне, закоренелому армейскому «сапогу», хочется увидеть в будущем пополнении моего войска побольше человеческой индивидуальности. А то, честное слово, будто заводные куклы Барби, одетые в тропический камуфляж.