Андрей Посняков - Синяя луна

– Места здесь глухие, дикие, – жаловался ямской начальник. – Вот и бережёмся. А вы, стало быть – дорожники?

– Они самые, – князь усмехнулся. – Камни, кирпич везём, известь.

– Ого! Что, в урочище камней нету?

– Не всякий камень для дорожного полотна пойдёт, – со знанием дела отозвался Баурджин. – Далеко не всякий. А что, ремонтники у вас ночуют?

– Нет, у них сейчас свой лагерь. Далеко к хребту продвинулись, на несколько десятков ли, накладно им взад-назад ездить.

– А как же разбойники? Не боятся?

– Кто ж их не боится? – вздохнул толстяк, звали его Ань Цулянь. – Берегутся, стражу по ночам выставляют. Да и кому они нужны-то, дорожники? Что с них брать – кирпичи да камни?

– Так самих в рабство?

Ань Цулянь посмурнел лицом:

– А вот это, господин мой, лиходеи не делают. Никого в плен не берут – убивают всех! Да и нападают в основном на богатые караваны.

– Всех… – князь поджал губы. – И давно они у вас объявились, разбойники?

– Да с весны. Раньше тоже, бывало, нападали на караваны – но не так жестоко, вполне можно было и откупиться, – ямской начальник вдруг улыбнулся. – А что мы тут-то стоим? Прошу в дом, отведаем ужин.

Ямской дом, как это и было предусмотрено, оказался вполне просторным: в нём имелась и общая зала – трапезная, и кухня, и – на втором этаже – отдельные комнаты – опочивальни для солидных путешественников, внизу же, сразу за трапезной – людская, общая спальня для народа попроще. Во дворе, окружённом мощной стеной, располагались хозяйственные постройки, места для лошадей и волов, колодец.

– Вода здесь не очень хорошая, солоноватая, – жаловался Ань Цулянь. – мы всегда к урочищу, на родник, ходим.

– И тоже не боитесь разбойного люда?

– Так ведь они только на богатый караван объявляются, – грустно улыбнулся ямской начальник. – Неведомо как узнают – и оп! Тут как тут!

– А про последнее нападение ничего не слыхали? – продолжал допытываться нойон.

– Нет, – толстяк пожал плечами. – Оно ведь далеко от нас было. Как раз там, где сейчас дорогу ремонтируют. Знаю только, что убили там всех. И какой-то грохот стоял – далеко слышно было. Слов дэвы гвозди в скалу забивали!

Грохот… Баурджин поджал губы. Ясно, какой грохот. Пуля-то – револьверная, от нагана. И наверняка у бандитов ещё и кое-что посерьёзней имеется – карабины, винтовки, быть может – пулемёты даже… Делов наделать могут. Брать! Надо брать банду! А взялись они, скорее всего – из урочища! Туда же странным образом переместился и старый дацан. Из Оргон-Чуулсу – в Уголцзин-Тологой. Жаль, жаль, покуда ничего толком неизвестно. И главное – сколько их? Какое оружие? Эх, узнать бы…

Уже после сытного ужина, в отдельной опочивальне – кстати, довольно-таки уютной – Баурджин продолжал размышления. Начальник станции говорит, что нападения – именно вот такие, жестокие, нападения – начались с весны. Что же раньше не сообщали о странных стрелах? Наверное, не придавали значения – стрелы и стрелы, мало ли кого какие бывают наконечники? Не обращали… Только ушлый следователь Инь Шаньзей обратил. Вот его-то и нужно оставить здесь, именно его и оставить! Ведь информация о караванах идёт в банду именно отсюда – с имперской ямской станции, больше-то просто неоткуда! И как-то быстро она проходит, информация. Кто-то явно действует ночью – остановился караван на ночлег, а утром, или под вечер, где-нибудь в горах или в урочище – глядь, и засада! А как можно быстро передать сообщение отсюда, скажем, к дальним оврагам, непосредственно в урочище – а это километров семь-восемь. Лошадь. Точнее – всадник. Ведь не бегом же бежать. Хотя – почему бы и не бегом? За соответствующее-то вознаграждение… Вполне можно и пробежаться! Полтора часа – туда, полтора – обратно. Вполне можно за ночь успеть, не так уж сейчас темно – луна, звёзды – да и дорогу отремонтировали, уж, всяко, не заплутаешь. Да! Здесь, именно здесь, на постоялом дворе и находится информатор.

Инь Шаньзей с этим выводом полностью согласился. Согласился и внезапно «заболел», да так, что уж пришлось его покуда на ямской станции. А куда ж ещё денешь? В путь с собой не возьмёшь.

– Ну, мы ненадолго, – нарочито громко утешал следователя Баурджин. – Неделя-две – и поедем обратно. Жаль, конечно, что так уж с вами вышло, уважаемый господин Инь, ну да не переживайте – работу вашу справим. А вы, господин Ань Цулянь, уж за ним присмотрите.

В ладонь начальника станции перекочевало несколько монет.

– Есть, есть у меня отвар из целебных трав, – быстро закивал Ань Цулянь. – Каждый день буду поить ими уважаемого господина Иня. Не сомневайтесь, поставим на ноги!

Тепло простившись с судебным чиновником и начальником яма, Баурджин прыгнул в седло и, выехав из ворот, быстро нагнал ушедший уже вперёд обоз, во главе которого верхом на белом жеребце гордо восседал Дань Ли.

– Ну, что, господин Бао, простились со своим приятелем? – поинтересовался он, повернув голову.

Князь коротко кивнул и посмотрел вперёд, где – слева от дороги – виднелся огромный, заросший по склонам колючими кустами и папоротниками, овраг, собственно, и давший имя сему урочищу – Уголцзин-Тологой. Когда подъехали ближе, Баурджин еле-еле подавил в себе желание немедленно спуститься в овраг, посмотреть, имеется ли там дацан… И банда!

Наместник сам же над собой и посмеялся – ну да, увидишь, как же! Ещё дацан-то – может быть, а уж бандиты наверняка не снуют на самом виду. Где-нибудь там и схрон наверняка имеется. И – очень может быть – как раз в это самое время следят за проезжающим обозом чьи-то алчные злые глаза. Не просто следят, а рассматривают в хороший бинокль! Ну, скажем, вот хоть с той горушки. Сколько до неё, километра два? Где-то так, наверное.

Князь присмотрелся – ему вдруг показалось, будто в кустах на вершине горы и в самом деле что-то блеснуло. Линзы бинокля? Нет, именно что показалось. А если… Если вот взять да прочесать весь овраг? Вот прямо сейчас… Впрочем, нет, нельзя – если разбойники там – перестреляют, как зайцев. Дорога – место открытое. Прямой рывок не пройдёт, тут что-то другое надо придумать.

Овраг, кустарники и деревья – в основном кривые сосны и туя – остались далеко позади. Вечерело. Впереди, озарённые оранжевыми лучами закатного солнца, багровели высокие вершины хребта Гурбунсой-хан. Где-то там, в предгорьях, и ремонтировали сейчас дорогу люди Сиань До, юной красавицы с пышными волосами и весёлой улыбкой. Красавицой, прихотью судьбы – и волею наместника – взметнувшейся к немалым карьерным высотам! Смотритель дорог – непростая должность. Сиань Цо… Интересно, какой будет встреча?

А встреча оказалась весьма интересной и даже в чём-то забавной! Надо сказать, что Баурджин вовсе не хотел светиться во главе обоза на глазах той же Сиань Цо или, упаси господи, Жэня. Князю не очень-то улыбалось нарушить своё инкогнито, а такая опасность существовала, если не разъяснить существо дел первым – разъяснить обоим, и Сиань Цо, и Жэню. Впрочем, к Сиань можно было послать Ху Мэньцзаня или. Скажем, почти её тёзку – Суань Лэ – Лэ Красные Щёки. Этих парней девушка знала, как и всю прочую дворцовую челядь – что тоже могло вызвать недоразумения: как так? Откуда они вдруг здесь?