Андрей Посняков - Стальная империя

– Где же они?

И в самом деле – где?

Вот, прямо – дом Лу Синя, вот – Юань Чэ, а вон там… Нет, и там тоже пусто.

– Разделимся, – коротко приказал нойон. – Ты, Веснушка, вместе с Ченом обойдёте дом Лу Синя и Юань Чэ. Остальные… ты, Лю, и все прочие – пойдёте во-он к тем домам. Что на той улице?

– Не знаем…

– Ладно, я – туда. Как кого-нибудь увидите – кричите сойками!

– Крикнем, господин!

– Удачи!

Баурджин юркнул в проулок и, пройдя по грязной луже, вскоре оказался на небольшой чистенькой улочке, усаженной ивами и платанами. В свете луны поблескивали распахнутые настежь ворота небогатого с виду дома. Впрочем, тут все домики были такие – небогатые, но чистенькие, уютные. И все – с запертыми воротами. А вот этот…

Скрываясь под кронами ив, нойон юркнул во двор… И тотчас же прижался к стене! Как раз в этот момент в доме послышался женский крик – крик ужаса и боли. И ещё какой-то безнадёжности, что ли…

Двое здоровяков с красными светящимися шариками на плечах в буквальном смысле слова выбросили из дому миловидную женщину лет тридцати – растрёпанную, полуодетую, плачущую. Следом за ней во двор полетели и дети – мальчик и две девочки – все на вид лет по десять-двенадцать.

– Возьмите её! – выйдя из дома, распорядился щекастый секретарь Лян – Баурджину было хорошо видно его искривлённое гнусной гримасой лицо.

Остальные члены шайки – шестеро мускулистых бойцов и один задохлик, следователь Мао Хань-шэньши, – почтительно поклонившись главарю, ринулись ревностно выполнять его приказание. Несчастную женщину рывком подняли на ноги. А Мао Хань так даже глумливо разорвал на ней халат:

– Ты только взгляни, господин Лян, – какие титьки! – Он усмехнулся и ущипнул схваченную за грудь. – Ах, как приятно, правда? А будет ещё приятнее, тебе и твоим ублюдкам, если ты не скажешь, куда твой муженёк дел списки?

– Какие списки? – плача, замотала головой женщина. – Клянусь, я не знаю, о чём идёт речь.

– О том, что он обманом отнял у одного старика, актёра уличной труппы! О том, что вовсе не принадлежит и никогда не принадлежало твоему паршивому муженьку Ба Дуню, сука! – В бешенстве произнеся эту фразу, Лян принялся хлестать несчастную по щекам. – Говори, говори, тварь!

Баурджин у стены весь обратился в слух. Ба Дунь! Вот, оказывается, чья это семья. М-да, не повезло бедолагам…

– Я не знаю… Не видела… муж никогда не приносил с работы никаких бумаг.

– А это и не бумаги, сука! – Лян схватил женщину за волосы и вкрадчиво пояснил: – Такие узенькие бамбуковые пластинки, понимаешь? С надписями… Где они?

– Не понимаю, – гулко произнёс Мао Хань. – Зачем вообще нужно было составлять эти списки?

– Видишь ли, друг мой… – Лян ненадолго оторвался от своей жертвы. – Их сделал Чунь Хуа, владелец красильни, когда задумал выйти из нашего дела. О, это опасная вещь! Там много имён, очень много… и каких имён! Так где ж они, сука?! Мы перевернули весь дом – и ничего. Где? Где? Где?!

Голова несчастной дёрнулась.

– Сейчас мы тебя изнасилуем, – гнусно ухмыльнулся Лян. – Все по очереди… Хотя… – Бандит на секунду задумался и улыбнулся ещё гнуснее. – Нет, зачем доставлять тебе удовольствие? Эй… – Он обернулся к своим и кивнул на детей, застывших в ужасе. – Хватайте ублюдков и рубите им головы. Быть может, эта тварь сейчас станет сговорчивей!

– Я не знаю, ничего не знаю…

Выскочив из своего укрытия, нойон взмахнул саблей. И двое разбойников, бежавших к детям, упали, обливаясь собственной кровью, А князь подскочил к остальным:

– Отпусти женщину, гад!

– Отпущу, – послушно отозвался Лян и, узнав Баурджина, ухмыльнулся. – Видать, вам не очень-то понравилось в Южной империи, господин Бао Чжи? Хватайте его!

Заголосив, он резко швырнул женщину князю и, отскочив в сторону, бросился вон со двора. Баурджин хотел было рвануть следом, но… Не оставлять же этих здесь!

– Догоните его, господин, – глухо произнесли откуда-то сверху. – Догоните и убейте. А этих я покараулю, никуда не денутся.

Смеясь, с росшего за оградой платана легко, словно пантера, спрыгнула во двор Лэй, девушка-смерть, в своей крестьянской одёжке похожая на красивого мальчика.

– Это кто ещё? – удивился один из здоровяков.

И тут же согнулся, упал, получив резкий удар в живот.

Подпрыгнув, Лэй перевернулась в воздухе через голову и, сделав стремительный мощный выпад, пробила ребром ладони кладку колодца, чем вызвала нешуточное замешательство в рядах врагов.

– Идите же, мой господин. Догоняйте. А вы… – Она повернулась к опешившим лиходеям и, подтянув правую ногу, застыла, словно журавль. – Встали у забора в ряд… быстро! И если хоть кто-нибудь из вас даже шевельнётся…

– Нет, нет, что ты… – Мао Хань испуганно затряс головою. – Мы вовсе и не думаем шевелиться, нет.

– В общем, я вас предупредила.

А Баурджин давно уже нёсся по пятам за убегающим в ночь главарём шайки. Лэй… Он даже не мог вспомнить, с каких пор эта девушка стала для него небезразличной, более того, сделалась такой же дорогой, как и две его жены, дети… С той первой, довольно-таки неожиданной близости? Вряд ли. Скорее, с того самого момента, когда нойон решил чему-то поучиться у собственной служанки. Или – с огромного корабля по имени «Чёрный дракон»? А может, чувства к девушке возникли у князя постепенно, не связанные с каким-то конкретным моментом?

Оп! Оглянувшись, главарь банды взмахнул рукой… Баурджин инстинктивно пригнулся, чувствуя, как что-то просвистело над самым ухом. Метательная звёздочка! Не самое распространённое оружие… Однако нужно быть осторожным.

Лян забежал в какой-то проулок, откуда – князь хорошо знал это – начинались трущобы, и беглец мог свободно укрыться, так что и не найдёшь. А расстояние между Баурджином и главарём банды сокращалось медленно – надо признать, бегать секретарь Лян умел, не мешали и пухлые щёки. Князь видел: не догнать, ну никак не успеть, вот сейчас беглец юркнет в щель меж оградами – и поминай как звали.

Разбойник тоже прекрасно понимал ситуацию, оглянулся с насмешливо-торжествующей улыбкой – что, мол, взял? – снова махнул рукой…

Словно бы напоровшись на невидимую преграду, Баурджин схватился за горло, громко захрипел и повалился наземь. Жалобно звякнула выпавшая из руки сабля.

Увидев такое дело, Лян настороженно посмотрел на лежащего князя. Тот не шевелился, лишь порывы налетевшего ветра играли его чёрными крашеными волосами. Лиходей огляделся и быстро подбежал к лежащему. Торжествующая улыбка снова заиграла на тонких устах главаря «красных шестов», довольно сплюнув, он наклонился…

И враз оживший «покойник» проворно схватил его за горло!

Лян захрипел, толстые щёки его ещё больше налились кровью, пылая огненным пурпуром в первых лучах восхода. Однако бандит и не думал сдаваться, хотя княжеская хватка была крепка и не хватало воздуха даже для крика или стона. Однако хватило для того, чтобы нанести удар – быстрый удар ладонями по ушам.